Бронвин Скотт - Секреты джентльмена по вызову Страница 58

– А почему вы решили, будто вам надо что-то доказывать? – Вестмор вскинул голову и вопросительно изогнул бровь. – Полагаю, ваши чувства делают вам честь, но вы неверно избрали объект. Возможно, вам не понравится то, что я собираюсь сказать, но вам придется меня выслушать. Николас красивый, очаровательный мужчина, притягательность которого значительно превосходит ту, коей обладает ваш покорный слуга. В Лондоне не найдется женщины, которая бы прогнала его из своей постели, задействованы в том деньги или нет. Он предмет снов и мечтаний. Так что позвольте ему заверить вас в любви до гроба и прочей сентиментальной чуши и отпустите в голубые дали, туда, куда уходят все сны и мечты. Ведь так мы обычно поступаем со снами. Мы просыпаемся и живем повседневными делами и заботами, если у нас достаточно здравого смысла.

– Или если кто-то причинил нам боль, – выпалила Аннора. Вестмор прав, она не желала слушать его. – Я знаю, каково это, когда ранят твои чувства, пережила это не однажды от тех мужчин, которые использовали меня, чтобы подобраться к состоянию. Реддинг всего лишь самый худший пример. Однако вас, очевидно, что-то задело очень глубоко, вы пережили удар, от которого так и не оправились.

Лицо Вестмора накрыла мрачная тень, черты приобрели угрожающий оскал. Аннора даже испугалась, что зашла слишком далеко с человеком, о котором не знает почти ничего, за исключением расплывчатых рекомендаций Николаса. Вестмор приблизился к ней:

– Так вы утверждаете, будто использование мужчины по вызову ради получения сексуального удовлетворения является способом воскресить раненые чувства? Ха, я назвал бы это просто трусостью. Вы решили, это просто и безопасно, удовлетворить свое любопытство, воспользоваться преимуществами интимных отношений, ничего при этом не теряя? Да, вы не первая так поступаете, однако это вовсе не означает, что вы оправились от нанесенного удара.

Сквозь полупрозрачные драпировки окон пробивался утренний свет. Следовало поспешить с отъездом.

– Мне не нравятся ваши намеки, мистер Вестмор.

– Мои намеки или я? Давайте будем называть вещи своими именами, мисс Прайс-Эллис.

– Откровенно говоря, и то и другое. Прошу простить меня. Я собираюсь приказать, чтобы закладывали мой экипаж. – Она намеревалась достойно покинуть кабинет с гордо поднятой головой, и у нее почти это получилось, однако Вестмор все-таки оставил последнее слово за собой:

– Самая худшая ложь та, которой мы утешаем себя сами.

Аннора окинула его сердитым взглядом, решив, что лучшим ответом ему будет тишина. Она собиралась вернуться в Хартшейвен, где сможет спокойно отделить кошмар сегодняшнего поражения от волшебной красоты последних двух недель и вновь обрести себя. Оставалось только надеяться, что разбившиеся вдребезги осколки встанут на свои места.

Мысль об этом согревала ее, когда она будила Лили и наблюдала за тем, как грузили в экипаж ее саквояжи, когда карета катилась по гравийной дорожке навстречу восходящему солнцу. Она больше никогда не вернется в Бэджер-Плейс. Аннора откинулась на мягкую спинку экипажа и позволила возобладать над собой усталости, испытывая некоторое удовлетворение от того, что, проснувшись, окажется уже в Хартшейвене.

Глава 21

А ты не задержался там, где я тебя оставил. – Ченнинг сложил пальцы «домиком» и откинулся на спинку кресла в своем кабинете. На столе лежала раскрытая газета. Не надо быть гадалкой, чтобы знать, какой именно раздел «Таймс» привлек его внимание.

– Ты велел мне не возвращаться в Лондон, а задержаться в деревне, – хмуро ответил не спавший почти двое суток Николас.

– Насколько я понимаю, этими указаниями ты пренебрег. Вместо этого покинул укромный сельский уголок и оказался помолвленным со своей последней клиенткой, – проворчал Ченнинг. – Все очень серьезно, Николас. Берроуз гонится за тобой по пятам, а ты красуешься на домашнем приеме у Тиммерманов. Опасность грозит не только тебе, хотя это должно было заставить тебя действовать немного осмотрительнее.

Он еще не видел Ченнинга в столь взвинченном состоянии и взъерошил волосы.

– Что ты от меня хочешь? Я буду стреляться с Берроузом, если это исправит дело.

– Боже мой, да ты только послушай себя! – Ченнинг разочарованно вскочил с кресла и принялся мерить шагами комнату. – Каким образом дуэль сможет хоть что-либо исправить? Она равноценна признанию. В любом случае поставит лигу под удар. Мы не можем этого допустить.

Люди, вероятно, догадывались или хотя бы подозревали, чем занимались мужчины, работавшие на Ченнинга, однако не догадывались об их принадлежности к одному и тому же агентству, или что именно Ченнинг Деверил, сын графа, заправлял всем в этом секретном бизнесе. Тайна являлась необходимым условием существования как для клиентов, так и для джентльменов лиги.

– В таком случае, что тебе от меня надо?

– Знать, что произошло в Суссексе.

Николас беспомощно посмотрел на Ченнинга. Как он сможет объяснить Ченнингу то, что он и сам пока еще до конца не понял? Хотя нет, может, однако объяснение маловероятное, и даже если оно каким-то чудом окажется правдивым, то лишь создаст невозможную ситуацию.

– Все очень сложно.

– Черт возьми, лучше бы это так и было.

– Уверяю тебя, настоящий гордиев узел, – сухо ответил Николас. Совсем как тот, что образовался у него в животе. Он не мог спать, есть, ничего делать, погруженный в мысли об Анноре. Позаботился ли о ней Вестмор? Злится ли она? Простила ли его? Вероятно, нет. Двух дней недостаточно для умиротворения женского гнева.

Ченнинг прищурил глаза.

– Уверен, это имеет какое-то отношение к мифологии, однако меня она не интересует. – Он обладал хитростью лисы, однако не отличался ученостью. – Может, все-таки попытаешься? – Тон его смягчился, гнев постепенно проходил.

– Ничего экстраординарного. Сам понимаешь, какими могут быть эти длительные соглашения. – Стрела достигла цели, хотя шеф не повел и глазом. Сам он имел один весьма длительный деловой контракт во время рождественских праздников и с тех пор сам не свой. Николас подозревал: случилось нечто необычное. Или, напротив, не случилось. Он попытался завершить беседу. – Со мной все будет в порядке.

Сомнительно, но к чему ненужные признания? Это лишь сделает гипотетические предположения реальностью.

Ченнинг окинул его скептическим взглядом:

– А что насчет помолвки? С ней тоже будет все в порядке? Прости, я сильно сомневаюсь. Ты выглядишь чертовски отвратительно. Сложно представить, что эту помолвку ожидает лучшая участь.

– Помолвка продлится всего год. Как мы и договаривались, – твердо ответил Николас. Это было последнее проявление верности и благородства, которое он мог выказать Анноре.