Алина Знаменская - Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны Страница 59

Перестроил новый директор и работу пионерских отрядов.

– Пусть в каждом трудовом отряде работает свое пионерское звено, – заявил директор, понаблюдав марши юных ленинцев по спортплощадке. – Нечего пионерам замыкаться на себе и жить эдаким избранным кругом, пусть идут в народ и подтягивают за собой остальных.

Пионервожатой Нюре ничего не оставалось, как подчиниться, даже не заикнувшись, что придется теперь переиначить всю с трудом налаженную работу, буквально поставить с ног на голову. Пирата побаивались.

В октябре тридцать пятого Варю Коммунарову приняли в комсомол.

Ячейка долго спорила в прениях, но в конце сошлась на том, что достижения в спорте и военном кружке позволяют Варе претендовать на звание комсомолки. Устав девушка знала назубок и в политической обстановке разбиралась.

Получив комсомольский билет, Варя летала по «Красным зорям» с горящими глазами. Она жаждала быть первой во всех важных делах.

К очередной годовщине смерти Ленина детдомовская «Синяя блуза» готовила поэтический спектакль. Библиотекарь Вячеслав Иванович не жалел сил на репетициях, которые затягивались допоздна.

Варю взяли в «Синюю блузу» за ловкость и хорошую речь. Нужно было многое уметь, чтобы не выбиваться из стройного ритма, – четко делать движения, быть сильным физически, чтобы суметь держать товарища в пирамиде. Да к тому же громко то хором, то врозь читать стихи.

Без Бога, без баринаКаша заварена:Кашу не лаптем черпать,Даешь черпак!Давят мозги черепа;Мысли – стада черепах.Революция – стихийная сила,Если нет у нее русла.Но русло – было.И мысль по руслу текла.

Особенно приятно было выкрикивать раскатистый звук «Р-Р-Р», а также звонкое «З-З-З» и неоспоримое «Д»!

Варе ужас как нравились строчки, доверенные ей читать единолично, как говорил Вячеслав Иванович, соло:

Мы в твоем русле,Ленин!Да, Ильич, годы прошли недаром,мозг страны развился и окреп.И теперьмольба к иконам старымне откроет дверьв самодержавья склеп.Дверь забита навсегда.Да…

Она всегда чувствовала холодок между лопаток, когда читала это.

Варя оказалась самой высокой из синеблузников, и ей доверили взмахивать красным сатиновым полотнищем, когда все остальные, построенные в пирамиду, хором вещали:

Мыслитвоей,Ленин,наш миллионный салют!Годы– ступеньк ступени —лестницустроят твою!Мыслямтвоим,Ленин,мыне дадимостыть…

На вершине на плечах парней стояла Рита Землянская и держала портрет Ильича. А Варя взмахивала полотном, как знаменем.

И пускайзеленеют просторы,и пускай расцветает земля,и горластых фабрик моторывоздухгамом веселым сверлят.

Из кулис в это время подсвечивали красным фонарем, чтобы получился «мороз по коже».

Во время репетиции в зал заглянула Августина. Встала у окна, наблюдая работу синеблузников.

Варя помнила тот давний разговор на уборке гороха. Часто думала о нем. Августина тогда сказала: «Ты мне интересна».

С тех пор Варя почувствовала, что это важно, чтобы кто-то тобой интересовался. Нет, не кто-то, а именно она, Августина.

Эта воспитательница была непонятна Варе – своей молчаливой строгостью и какой-то дворянской несовременной повадкой она существенно отличалась от других взрослых. Варя искала ее одобрения. Видя, что Августина заинтересовалась репетицией, девушка вовсю старалась:

Пулями об жестьБились вопли:Нечего есть!Нечего грызть!Нечего жевать!Буржуи слопали!Кончена жисть…Пора околевать…

Синеблузники выкрикивали слова. Варя то и дело бросала взгляды на Августину. Трудно было понять по лицу воспитательницы, нравится той исполнение артистов или же что-то не устраивает. Приходилось обходиться догадками.

Когда подошла Варина очередь выкрикивать строчки, она даже немного покраснела от волнения и едва сдерживаемого восторга:

Все народы сомкнули плечии идут,к руке рука.А у мира —глаза человечьии нахмуренный лоб слегка.

Варе отчего-то показалось, что Августина морщится. Наверное, у Вари не хватило звонкости и напора, которых требует Вячеслав Иванович.

Варя с беспокойством взглянула на взыскательную зрительницу. Нет, она определенно морщится, думая, что этого никто не замечает. Может, у нее просто что-то болит? Или директор поругал? Он может.

Впрочем, не успела Варя подумать, увидела и директора. Стоит себе у дверей и тоже потихоньку наблюдает репетицию. И к тому же, как и она, Варя, косится в сторону Августины. Послушает немного текст – и оглянется на окно, у которого та замерла.

Вячеслав Иванович репетировать при директоре явно стесняется. Нервничает. Сейчас объявит перерыв. И точно:

– Пять минут перерыв и приготовиться на финальную часть.

А сам – прямиком к директору. Варе было ужасно интересно, что же скажет директор по поводу спектакля. Но тот лишь поинтересовался:

– Это чьи стихи?

– Пролетарский поэт Ярослав Родняр написал, – с достоинством ответил библиотекарь. – Сила!

Директор пожевал губами, оглянулся на Августину и негромко предложил:

– Может, лучше бы уж Маяковского?

Вячеслав Иванович, кажется, слегка обиделся за пролетарского поэта. Даже не побоялся возразить директору:

– Маяковского мы уже ставили, а этого нет. Чем же плох Родняр?

Директор неопределенно пожал плечами и усмехнулся краем рта.

Августина подошла к Варе.

Девушка с замиранием сердца ждала замечания. Но Августина лишь сказала:

– Варя, к тебе пришли.

– Кто? – Девушка встрепенулась, глаза ее недоверчиво сверкнули.

– Гость. Вернее, гостья.

Вдруг в этих глазах плеснулась надежда, а потом – боль. Варя мимо Августины вылетела в коридор. Никого. Пролетела в холл. Там, под портретом супруги Ильича, Надежды Константиновны, сидела женщина, которую Варя знала. Увидев, что вспыхнувшие надежды не оправдались, Варя не сумела скрыть разочарования.

– Опять вы? Зачем вы ко мне ходите? – насупилась и отвернулась к окну.

– Варя, мы с тобой не чужие, – ласково начала женщина. – Я сестра твоего отца.

– Я не знала отца. Он пропал без вести, – отчеканила Варя строго.

– Да… Но ведь у него остались родные. Неужели тебе не хотелось бы…

– Это вы-то родные? – развернулась Варя, и глаза ее – яркие, большие, выразительные, недобро сверкнули. – Попы? Да если хотите знать, я из-за вас здесь оказалась! Маму из-за вас арестовали! Это вы к нам в коммуну приехали и все испортили! А вас никто не звал! Все из-за вас!