Кэтрин Андерсон - Дикое сердце Страница 59

— Правда?

— Правда. Я понимаю, что положение, в котором ты оказался, было невыносимым и что ты выжил единственным возможным способом. Просто… — У нее перехватило дыхание, и она долго не могла выдохнуть. — Если я выйду за тебя замуж, это может оказаться чудесно. А может быть, и нет. Жизнь никому не дает никаких гарантий. Брак, особенно для женщины, это большая игра. А ставки в ней, для меня во всяком случае, слишком высоки.

— Я никогда в жизни не подниму на тебя руки. Уверен, что ты это знаешь.

— Я знаю, ты веришь, что ты этого не сделаешь. Но случаются неожиданности, Свифт. Каждодневная жизнь течет нудно, в постоянных трудах, приходится испытывать лишения. Люди ссорятся и выходят из себя. Мужчины пьют. И приходят домой в отвратительном настроении. Так случается. Ты можешь поклясться мне, что ничего этого не будет? Ты вел жизнь, полную насилия. Ты убил стольких людей, что уже потерял счет. Сможешь ли ты совсем оставить все это позади?

На щеке у него задергался мускул.

— Эми, я не могу обещать тебе жизни без единого темного пятнышка, если это то, чего ты от меня ждешь. Я не могу пообещать, что ни разу в жизни не выйду из себя. Все, что я могу пообещать, это то, что никогда не причиню тебе вреда и не сделаю больно. Неважно, каким сумасшедшим я буду. Если я правда взорвусь, я смогу разнести дом на куски, могу вопить, кричать, ругаться. Но я никогда не подниму руку на тебя.

Она прикусила нижнюю губу, не сводя с него взгляда. Свифт знал, что сейчас в ней идет борьба. Еще он знал, что страх внутри нее перевешивает все остальное. Наконец она прошептала:

— Хотелось бы, чтобы у меня хватило храбрости дать тебе возможность доказать это. Но у меня ее не хватает. Прости меня. Я знаю, ты никогда не поймешь…

— И тем не менее, я понимаю. Я много думал этой ночью. — Он глубоко вздохнул и посмотрел в окно. — Поэтому-то я и уезжаю. — Он опять перевел взгляд на нее. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебе что-то угрожает. Мы не стали любовниками, но ни у кого на свете не было такого красивого друга. А превращать жизнь друга в ад нельзя, так что надо уезжать, если по-другому не получается.

Он встал и достал две кружки из буфета. Налив в них кофе, он протянул одну Эми, делая при этом отчаянное усилие улыбнуться, хотя сердце у него прямо-таки разрывалось на части.

— Выпьешь со старым другом?

Эми взяла кружку и несколько секунд смотрела на нее.

— К-куда ты поедешь? — спросила она слабым голосом.

— Не знаю. Наверное, туда, где смогу начать новую жизнь.

— Ты когда-нибудь… вернешься сюда? Свифт избегал ее взгляда.

— Что мне здесь делать? Пререкаться с тобой? Сделать тебя опять несчастной? Я люблю тебя, счастье мое. Я хотел бы, чтобы мы могли быть просто друзьями, но это невозможно, и ты это тоже знаешь. Я хочу большего. Я не могу не хотеть большего. — Он пожал плечами. — Наверное, когда-нибудь мне захочется приехать, чтобы повидать тебя, но, по всей видимости я этого не сделаю.

— А ведь мы были такими добрыми друзьями когда-то. — Она вцепилась в кружку, ее била такая дрожь, что темная жидкость выплеснулась через край. — Нам было так весело вдвоем.

— Мы были детьми. Теперь я уже не ребенок, Эми. Мне нужно больше. Прошлой ночью, когда мы танцевали, я сказал себе, что мог бы остаться здесь только для того, чтобы видеть, как ты улыбаешься. — Он провел рукой по волосам. — И если бы я думал только о себе, может быть, я бы и смог. А что, если я окажусь не таким благородным? Тогда я стану не единственным, кто будет страдать. Тебя будет ждать такая же участь. Я не могу допустить этого.

Трясущейся рукой она поставила кружку на стол, на нее нахлынули воспоминания, такие светлые, что ей захотелось вернуться назад, в детство. Она стояла перед ним, грустная и далекая.

— Ну почему ты не можешь просто любить меня? Зачем вся эта грязь?

Свифта как будто ударили, он чуть не подавился кофе.

— Эми, это не грязь. Это прекрасно, особенно с человеком, которого любишь.

На лице Эми появилось какое-то отчужденное выражение.

— К-как далеко ты собираешься уехать? Он вздохнул и опять сел за стол.

— Не знаю. Буду ехать до тех пор, пока мне не захочется остановиться и повесить шляпу на крюк. — Он взглянул на нее. — Ты не посидишь со мной, дорогая? В последний раз, как друзья.

Она опустилась на стул все с тем же отчужденным выражением на лице. Свифту больно было видеть это выражение, ибо в глубине души он тайно надеялся, что она попросит его остаться. Теперь больше, чем прежде, он был уверен, что она все еще любит его, и ждал, что она наберется храбрости и даст ему последний шанс. Они пили кофе в натянутом молчании. Допив последний глоток, Свифт взглянул на оставшийся в кружке осадок и отбросил все надежды дождаться слов, которые он так жаждал услышать. Перед его мысленным взором снова мелькнула ее спина, покрытая шрамами. И он понял, что ей пришлось пережить и почему она позволяет ему уехать. Но хотя он и понял, душа его болела от этого ничуть не меньше.

— Ну что же…

Она не поднимала глаз от своей кружки. Руки ее судорожно стиснули фарфор. У Свифта было ужасное чувство, что он бросает ее, но мог ли он не уехать?

— Пойду-ка я лучше взгляну на лошадь и соберу свои пожитки, — негромко сказал он.

Она по-прежнему не смотрела на него. Он встал со стула, поставил свою кружку на буфет, немного помедлил, молясь ее Богу и всем своим, чтобы она вскочила со стула и бросилась в его объятия. Но она этого не сделала. И никогда теперь не сделает.

— Прощай, Эми, — сказал он грустным голосом.

— Прощай, Свифт.

Она склонила голову, так и не двинувшись с места. Он пошел к двери, и с каждым шагом умирали его надежды. Дойдя до порога, он оглянулся. Она сидела все так же, вцепившись в кружку, будто в этом было ее спасение.

Охотник, сидя на куче соломы, наблюдал, как Свифт седлает свою лошадь. Пришло время сказать последние слова, чего никому из них не хотелось. Их осталось только двое таких, в этом чужом и временами враждебном мире.

— Надеюсь, солнце будет освещать тебе дорогу, — сказал Охотник.

Свифт улыбнулся, несмотря на печаль.

— Мое солнце осталось выше по улице, Охотник. Позаботься о ней для меня, хорошо?

— Я всегда о ней заботился.

Свифт затянул подпругу. Прощальные слова семье Охотника были уже сказаны. Пришло время уезжать.

— Охотник… — Свифт положил руку на шею Дьяболо. — Есть кое-что, чего ты не знаешь об Эми.

Охотник поднял на него глаза, и взгляд их стал пронзительным.

— Да?

— Я пообещал ей, что ничего не скажу тебе.

— У Эми нет секретов от нас.

— Увы… есть, Охотник. Причем ужасные секреты. — У Свифта перехватило горло. Он никогда в жизни по собственной воле не нарушал данных им обещаний. — Ты говорил, что создал ей безопасную жизнь и тем самым поступил неправильно. Я же прошу тебя: позволь ей и дальше прятаться здесь и предаваться своим мечтаниям, пока ты в состоянии ее оберегать. Пусть ей ничто никогда не угрожает. Для Эми мир, который ты дал ей, единственная возможность выжить.