Джанет Дейли - Гордые и свободные Страница 6

Поглядев на усталое, осунувшееся лицо Элайзы, Темпл заметила:

– Должно быть, вы устали после долгого путешествия. Мы приготовили для вас комнату на третьем этаже.

– Спасибо, – Элайза едва удержалась, чтобы не поправить на себе измятый и испачканный костюм.

Ее комната оказалось маленькой и довольно скромно обставленной, но там имелось все необходимое. Узкая железная кровать, примостившаяся у стены, низкий покатый потолок, умывальник из дубового дерева, с фарфоровым тазом и кувшином для воды. Окно выходило на восток, из-за чего в комнате было светло и свежо.

Элайза прошлась по деревянному полу и принялась разглядывать мелочи, которые придавали комнате уютный вид. Например, вышитое покрывало на кровати, его яркие краски оживляли кремово-желтые стены. На полу у кровати лежал коврик, тоже веселых, но чуть приглушенных тонов. На сиденье старинного кресла-качалки была брошена подушка с выцветшей вышивкой. Легкие белые занавески на окне шевелились от слабого дуновения ветерка в тщетной попытке ослабить нестерпимую жару.

– Сюда вы можете положить вашу одежду, – показала Темпл на простой без резьбы шкаф. Элайза заметила, что ее чемодан и сундук уже стояли в комнате. – Вам может еще что-нибудь понадобиться?

– Нет, этого совершенно достаточно, – уверила ее Элайза. – Я бы хотела потом осмотреть школу. Мне говорили, она находится прямо на территории усадьбы.

– Да. Вы можете увидеть ее из вашего окна. Вон то бревенчатое здание.

– Прекрасно. Значит, я без труда найду его сама.

– Конечно. А теперь я вас оставлю, чтобы вы могли распаковать вещи, – сказала Темпл и вышла.

Оставшись наконец одна, Элайза развязала ленты шляпки, сняла ее и положила на кровать. Машинально поправила непослушные кудряшки, но, оставив надежду привести волосы в порядок, подошла к окну и подняла занавеску.

На краю поляны стояло бревенчатое здание. Поскольку никаких других строений, кроме него, из окна не было видно, Элайза предположила, что это и есть школа. К ней вела дорожка, по которой гордо расхаживали павлины.

Всю дорогу сюда из Массачусетса преподобный Нэйтан Коул повторял, что «Господь, одному Ему ведомым образом, готовит нас к тому, что ожидает нас впереди». Но Элайза знала, что уж к этому ее Господь никак не готовил. Напротив, девушка считала, что едет жить в пустыню к дикарям и будет переносить всякие тяготы и лишения. А вместо этого очутилась в богатом поместье.

Элайза вспомнила тот день, два месяца назад, когда они вместе с матерью, Нэнси Чэпмен Холл, вошли в спрингфилдскую адвокатскую контору Пейтона Флетчера. В Новой Англии уже зеленели деревья, и Элайзе, заразившейся весенним настроением, захотелось бросить свое серое, безрадостное, будничное существование и начать новую жизнь, которая сулила хотя бы чуточку приключений, да еще получить возможность проверить свои способности в качестве учительницы. Пейтон Флетчер предложил ей именно такую работу.

Флетчер, полный мужчина средних лет, принадлежал к одному из самых уважаемых семейств в Массачусетсе. Он тепло поприветствовал Элайзу с матерью, когда они прошли к нему в кабинет. На его круглолицей физиономии светилась улыбка, добрые серые глаза ласково смотрели на девушку.

Он подробно расспросил Элайзу о том, что она умеет, что заканчивала, где преподавала. К ее великому облегчению, его, казалось, совсем не смутил ее скудный опыт в области преподавания. И это навело ее на мысль, что на предлагаемое ей место, наверно, не так уж много претендентов.

Наконец Пейтон Флетчер приступил к рассказу о ее будущей работе – это было место учительницы в семье индейцев чероки.

Мать Элайзы напуганно воскликнула:

– Индейцы?! Но они же нападают на поселенцев, не щадят никого – ни детей, ни женщин!

– Уверяю вас, миссис Холл, – спокойно, но твердо остановил ее Флетчер. – Газеты всегда все преувеличивают. Если и совершаются какие-либо преступления, то они происходят по вине джорджийцев, но это уже другой разговор. А что касается Уилла Гордона и его семьи, то позвольте заверить: ваши страхи не имеют под собой ни малейшего основания. Гордоны совсем не дикари. Я почитаю за честь называть Уилла Гордона своим другом уже много лет и могу лично поручиться за то, что он человек честный и благородный.

Пейтон Флетчер рассказал, что познакомился с Уиллом Гордоном, когда оба они учились в частной школе здесь, на востоке. С течением времени их дружба только окрепла.

Они узнали, что Уилл Гордон – плантатор, возделывающий одну из самых плодородных долин, принадлежащих его народу, в Северной Джорджии. В поместье уже построили небольшой домик в одну комнату, который будет служить школой для его детей и детей его сестры. Учительнице предлагалось годовое жалованье в четыре сотни долларов, питание и отдельная комната в доме Гордонов.

Воображение Элайзы тут же нарисовало романтическую сценку: комната, полная стремящихся к знаниям бронзоволицых детей, они с жадным вниманием ловят каждое слово учителя. И когда Пейтон Флетчер предложил ей занять этот пост, она согласилась без колебаний, сразу решив, что это знак судьбы.

А теперь она стояла у окна и смотрела на открывающуюся перед ней картину. «Процветающая ферма» – так сказал Пейтон Флетчер. Эти слова были слишком простыми, чтобы передать царившее вокруг богатство. Элайзе захотелось сесть и немедленно написать письмо матери, пока детали еще свежи в памяти. Но здравый смысл подсказывал, что глупо тратить на это время, когда вокруг еще столько интересного и неизведанного.

Опустив занавеску, Элайза отвернулась от окна и тут же отпрянула назад и вскрикнула от неожиданности, так как увидела, что не далее как в четырех футах [1] от нее кто-то стоит. Она не сразу поняла, что это был всего лишь мальчик лет одиннадцати. Он не отрываясь смотрел на девушку, его угольно-черные глаза коварно и озорно посверкивали. Элайза прижала руку к груди, чтобы унять бешено колотящееся сердце.

– Ты меня напугал, – сказала она, подозревая, что таково и было его истинное намерение. – Ты, должно быть, Кипп, – предположила она.

– А вы – новая учительница с Севера.

– Да. – Уже успокоившись, Элайза чопорно сложила руки. – Ты можешь называть меня мисс Холл.

Кипп Гордон молча улыбнулся.

Трудный ребенок. Каким-то шестым чувством Элайза поняла, что этот ученик наверняка будет ее изводить. И она поклялась про себя, что сделает все, чтобы с этим справиться.

3

Лучи заходящего солнца почти не пробивались сквозь густые ветви высокого каштана, и в маленьком бревенчатом доме школы царили преждевременные сумерки. Элайза положила «Орфографический словарь Уэбстера» на стол, заваленный учебниками и тетрадями. Только сейчас она закончила подготовку к завтрашним урокам.