Патриция Райс - Грезы наяву Страница 6

Гнев полыхал в ее фиалковых глазах. Алекс виновато отвернулся и, взвалив ящик на плечо, пошел вдоль стеллажей с товарами, которые без устали прибывали в оживленный порт. Никто не прячет ящики с фарфором среди мешков — это сразу покажется подозрительным. Он нашел ящик с китайским фарфором и поставил на него свой. Оглядел. Было еще место на стеллаже под потолком. Как раз подойдет.

Эвелин изумленно наблюдала, с какой легкостью элегантный джентльмен таскал ящики и, подняв их над головой, аккуратно ставил на верхнюю полку. Если бы кто-то и нашел их там, то не углядел ничего подозрительного в том, что фарфор убрали подальше от неуклюжих ног. Но не могла же она хранить бренди вечно. Поэтому, когда она увидела, как Хэмптон отряхивает пыль со своего изысканного костюма, в глазах ее заплескалось сомнение.

— И что теперь?

— Нам нужно выбраться отсюда, пока кто-нибудь не заинтересовался, что я делаю так долго наедине с вами. Вы знаете, куда ушли ваши грузы? И куда пойдет этот?

Хэмптон вел ее к дверям, испытывая одновременно злость и страх. Страх не за себя, за нее. Тот, кто организовал контрабанду, наверняка не испытывает добрых чувств к тем, кто перевозил груз. Поэтому действовать надо осторожно.

— Я проверила конторские книги, но имена мне ничего не говорят. В основном это компании в нескольких городах, поблизости отсюда.

— Можете мне предоставить список?

— Да, но это займет какое-то время.

Теперь и Эвелин понимала, что Хэмптону нельзя больше здесь оставаться. Если контрабандист где-то поблизости, то он может заинтересоваться, почему разгрузка началась так рано и под наблюдением владельца корабля. Их долгие разговоры могли заставить его отправиться на поиски.

— Нам нужно встретиться еще раз, но лучше не здесь. Есть какие-то предложения?

Алекс и сам мог бы кое-что предложить, но не был уверен, что ей понравится вид из его постели в таверне.

— У моего дяди. Я позабочусь, чтобы вы получили приглашение на обед. Список принесу туда. Никто не заподозрит, что мы тайно сговариваемся на виду у всех.

— А ваш дядя?.. Лучше сделать вид, что мы не поддерживаем никаких отношений.

— С дядей не будет проблем. Он даже не узнает, что это я пригласила вас. Доверьтесь мне.

Ее щека цвета слоновой кости была в нескольких местах испачкана грязью, но у Алекса и мысли не возникло сказать ей об этом. С самым серьезным видом он снял шляпу и коротко поклонился.

— Целиком доверяюсь вам. Узнать имена отправителей, думаю, будет нелегко. Так что лучше всего выйти на получателей.

— Я понимаю. Всего вам доброго, мистер Хэмптон, — сказала Эвелин нарочито громко и официально, когда он распахнул дверь в контору, пропуская ее вперед. В комнате оказались только Джейкоб да какой-то клерк с соседнего склада, но Эвелин чувствовала, что нужно сделать именно так.

Когда он ушел, Эвелин вздохнула с облегчением. Изобличать контрабандистов оказалось легче, чем иметь дело с Александром Хэмптоном. И вздрогнула от мысли о предстоящей встрече с ним. Интересно, он всегда такой сердитый?

Глава 2

—Говорят, он владеет половиной «Грэнвилл Энтерпрайз» и к тому же близкий друг лорда Грэнвилла. Даже представить не могу такого богатства, а ты? Один только товар, который он привез в этот раз, стоит десятки тысяч, а у него кораблей, наверное, не счесть!.. Шелка такие, что у тебя слюнки потекут!

Эвелин поставила чашку и махнула рукой в сторону пакета, лежавшего рядом.

— Ну, мне надо идти. Мама настояла, чтобы я угостила тебя конфетами, которые мистер Хэмптон передал для Джейкоба. Они восхитительны, хотя сам он довольно странный… Расхаживать в золоченом камзоле на глазах у голодных безработных матросов — это, по-моему, слишком…

Эвелин улыбнулась, беря свою шляпку. Ее кузена Френсис вскочила со стула, зашелестев юбками и кружевами и распространяя вокруг целое облако ароматов. Вообще-то, ее фарфоровая красота навевала на Эвелин скуку, как и вынужденные светские визиты к родственникам. Сияющее розовое личико и сладкое благоухание, когда Френсис схватила ее за руку, убеждая посидеть еще минуточку, были всегда и при любых обстоятельствах неизменными.

— Куда ты так спешишь?! Даже поболтать толком не успели. Садись и расскажи мне об этом одиозном англичанине… Он старый? Наверное, отвратительный?

Эвелин надела шляпку и принялась завязывать ленты.

— Нет, но очень строгий. Хотя таких длинных ресниц я у мужчин не видела… И губы у него все время многозначительно поджаты.

Это она добавила не без задней мысли. Не хватало, чтобы подумали, будто ей нравится чопорный тори[5]. Кроме того, ей очень хотелось посмотреть, как он будет чувствовать себя, когда острые коготки Френсис вопьются в него.

— До сих пор не женат. Но это доказывает лишь то, что лондонские леди не так глупы, как я о них думала… Мне на самом деле пора идти. Увидимся позже.

Выйдя на улицу, Эвелин все еще усмехалась про себя. На самом деле она понятия не имела, женат он или нет и сколько у него денег, да и не очень интересовалась. А все это она сочинила, чтобы раззадорить Френсис. Та, хоть и была на год моложе Эвелин, в свои двадцать уже считала себя засидевшейся старой девой. А Эвелин считала своим долгом сообщать ей обо всех сколько-нибудь стоящих внимания молодых людях, появлявшихся в городе, который оказался так неласков к Френсис. С другой стороны, она была уверена, что Френсис не желает прослыть испорченной аристократкой, готовой выскочить замуж за первый попавшийся денежный мешок. Нет, Френсис и не была такой. Просто она не вписалась в бостонское общество. Да и состоятельные местные аристократы уже не считали за большую честь принадлежать к правящей английской партии. В общем, для Френсис было бы лучше вернуться в Лондон, откуда она родом.

Конечно, Френсис могла бы предложить ей свою карету, чтобы добраться в порт. Правда, Эвелин привыкла ходить пешком. Порой ей было приятно ощущение затерянности в людской толпе. Да и ехать в карете Аптонов по тесным улицам, по которым лучше всего передвигаться верхом, не казалось ей большим удовольствием. В плохую погоду Эвелин нанимала повозку, чтобы спуститься к заливу, но в такой славный денек почему не пройтись по центру города, не поболтать с приятельницами возле овощного рынка, не послушать серьезные разговоры мужчин, приехавших издалека по важным делам. На складе она привыкла иметь дело с мужчинами и нисколько не смущалась в их обществе, могла даже вставить дельное слово в разговор, и они часто прислушивались к ее мнению.

Кроме того, после смерти отца Эвелин пришлось занять его место не только на складе. Вот и сейчас, когда она проходила мимо здания парламента, ее окликнул молодой человек в темном сюртуке и лихо заломленной шляпе.