Сьюзен Гастингс - Венера и воин Страница 6

– Римляне считают себя непобедимыми. Они дерзко сказали мне это прямо в лицо. Однако против кимберов у них нет шансов. У этих маленьких черных петухов с перьями на голове.

Все засмеялись.

– Мы отомстим! Этого требует наша честь. Отомстим за каждого уведенного в плен, отомстим за каждое похищенное животное, отомстим за каждое сожженное поселение.

– Месть! Месть! Месть! – раздался рев тысячи глоток.

– Поэтому мы снимаемся с места и идем на юг. Однако нами движет не только месть. Там, на юге, есть земля для всех, там наш народ будет сытым. Поэтому мы отправляемся на юг.

Раздался оглушительный шум.

– Мы снова нагрузим повозки, посадим на них наших жен и детей, впряжем в них быков и отправимся дальше. Вперед, храбрые воины кимберов, боги с нами!

Мужчины закричали, ударяя рукоятями копий о щиты, а затем вскочили на ноги.

– Бойорикс! Бойорикс! Бойорикс!

Глава 2

Ромелия

Город на семи холмах пробуждался на рассвете, лучи солнца золотили холодный утренний воздух.

Если наблюдатель стоял на холме Яникулум, Рим простирался к его ногам. Белым отливал блестящий мрамор дворцов, вилл, храмов и общественных зданий, пышная зелень выдавала расположение обширных парков и садов. На холмах и в долинах теснились дома желтого, розового и цвета охры, многие из них были в несколько этажей. На западе спокойно текли воды Тибра, по которым бесшумно сновали бесчисленные грузовые и прогулочные лодки. Казалось, громадный город не умещался внутри городской стены, где жило более полумиллиона человек. Подобно щупальцам, каменные улицы тянулись к городской стене и выходили за ее пределы. В эти ранние часы уже началось оживленное движение, торговцы раскладывали свои товары. По узким улицам бежали рабы, торопясь купить для хозяев продукты, солдаты несли патрульную службу.

С белой виллы на Палатине открывался прекрасный вид на город и реку. Высокие деревья, пышная живая изгородь из растений и цветов не позволяли проникнуть за нее любопытным взглядам прохожих. Здесь жил богатый и влиятельный сенатор Валериус Северус Аттикус со своей семьей. В светлом, окруженном стройными колоннами приемном зале виллы – атриуме – находилось много мужчин. Они терпеливо сидели на приставленных к стенам каменных скамейках и ждали. Это были бесчисленные посетители сенатора. Домашние рабы приносили подносы, наполненные кушаньями и напитками, и обслуживали ожидавших.

В стороне от приемного зала располагались личные покои сенатора – царство роскоши и комфорта, апартаменты, по богатству отделки и обстановки не знающие себе равных: стены отделаны ценным цветным мрамором, в нескольких комнатах отдельный водопровод, маленькие бассейны и обогреваемые полы. Всюду мраморные колонны, изящно поддерживающие потолок. На мозаичных полах изображены сцены из римской и греческой мифологии. Подбор мебели также свидетельствовал об изысканном вкусе и богатстве владельца. Несколько предметов мебели поражали особенно, они служили, скорее, для украшения покоев, чем для того, чтобы их использовали по назначению, – столы из цитрусовых деревьев на ножках из слоновой кости, ложе из панциря черепахи, вавилонские ковры, пазы из коринфской бронзы и канделябры из серебра, драгоценная ваза из горного хрусталя стоимостью в годовой доход сенатора. Большая часть бокалов, тарелок и мисок была из серебра.

Даже хозяйственные помещения, такие как кухня, кладовая и комнатки для рабов, свидетельствовали о благосостоянии хозяина. Здесь имелась даже ванна с теплой и холодной водой, подогретым полом и мраморными скамейками для отдыха.

В столовой, длинной комнате, выходившей на перистиль – внутренний двор, окруженный колоннами и засаженный бесчисленными растениями, – уже царило оживление. Утренний ветерок колебал тонкие занавеси, отделявшие комнату от перистиля. Пол комнаты украшала искусная мозаика, стены были цвета охры. Одна из стен была украшена мозаикой, изображавшей девушку, собирающую виноград. Потолок блестел цветным фаянсом и заставлял играть отражавшийся от него свет всеми красками. Посреди комнаты стояло несколько кушеток, а перед ними – большой стол. Рядом находилась железная печь для подогревания еды и напитков.

Домашняя рабыня взяла из бронзового сосуда на печке теплой воды и смешала ее с вином. Стол был уставлен вазами, полными фруктов, печеньем с медом, холодным мясом и белым хлебом.

Изящная женщина в светлой тунике вошла в комнату. Ее темные вьющиеся волосы были искусно собраны в высокую прическу, поддерживаемую золотыми обручами. Это была Ромелия, супруга сенатора. Она испытующе оглядела стол.

– Друзилла, поставь сюда вазу с засахаренными фруктами.

Рабыня послушно взяла большую серебряную вазу и поставила ее на мраморный стол, ножки которого представляли собой четыре крылатых мифологических существа.

Из перистиля донесся детский крик и жалобные сетования женщины. Двое мальчиков в возрасте семи и десяти лет сражались на деревянных мечах. Их нянька напрасно пыталась разнять этих боевых петухов. Ромелия сердито нахмурила тонкие брови.

– Оставь их, пусть учатся утверждать себя, – услышала она глухой голос. Позади нее стоял Валериус, уже одетый в тогу.

– Все в свое время, – возразила Ромелия. – Школа фехтования только после обеда, сейчас они должны вместе с нами позавтракать.

Она снова повернулась к накрытому столу. В дверях появилась еще одна нянька, которая вела за руку одну девочку, а вторую держала на руках.

– Что с Ливией? Она совсем мокрая, – поинтересовалась Ромелия, потрогав белое платьице девочки.

– Она играла у бассейна, потому что Титус забыл там свою лодку, – извинилась нянька.

– А для чего здесь, собственно говоря, ты, слепая сова? – рассердилась Ромелия. – Ты должна следить за детьми. Ливия могла утонуть.

В гневе она подняла руку, чтобы наказать няньку, но до того, как Ромелия успела ударить, между ними встал сенатор и взял маленькую девочку на руки.

– Моя маленькая Ливия – водяная нимфа, – пошутил он и подбросил обрадовавшегося ребенка в воздух. – А теперь попробуй засахаренные фрукты. У воды ты будешь играть, если твоя нянька будет рядом, хорошо? Ты мне обещаешь?

Малышка кивнула и с удовольствием откусила кусочек лакомства.

Валериус вернул ребенка няньке и прилег на кушетку. Дожевывая печенье, он махнул старшей из девочек.

– Валерия, садись со мной. Твоя нянька рассказала мне, что ты знаешь наизусть греческое стихотворение. Я горжусь тем, что ты так хорошо учишься, и твой учитель доволен тобой.

Он протянул девочке печенье.

– Не давай ей так много есть, а то она станет мощной, как кулачный боец, – вмешалась Ромелия и посмотрела на стройное тело девочки. Она уже дала указание няньке бинтовать девочке грудь, чтобы та не стала слишком пышной. В римском обществе для девочки не было ничего важнее красоты, если она хотела сделать хорошую партию.