Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница Страница 6

Лили не оставляло ощущение, что надо торопиться, использовать то недолгое время, что у нее осталось, извлечь из него как можно больше удовольствия, пока оно не минуло навсегда.

Девушки вышли, взяв большие корзины. Они заплели косы, надели простые белые головные покрывала и коричневые льняные платья, в каких ходят служанки. Трава сверкала от бриллиантовых капель обильной росы. Они побежали по кочкам, поросшим жесткой травой и диким тмином, к ручью, где Лили стала собирать для матери голубиные лапки.

— А правда, голубиные лапки — странное название? — сказала она, разглядывая цветок.

— А вон там цветут бычьи глаза — тоже странное название, — отозвалась Эдит.

— Цветы вообще имеют чудные имена, если поразмыслить. Есть козлиная борода и мышиное ушко! — засмеялась Лили.

— А я знаю еще посмешней. Крестьяне называют, например, одуванчики «помочись-в-кровать». Интересно, почему?

Девушки расхохотались.

— Считается, что они выгоняют воду из человека, вот их и назвали так! — сказала Лили сквозь смех.

Они подошли к еще не убранному полю. Ветер пригибал колосья к земле, а пропитанный солнечным теплом нежный осенний воздух смягчал очертания земли и неба, и казалось, что они растворяются друг в друге. Эдит собирала синие васильки, а Лили принялась за маки. Когда ветер трогал лепестки цветов, с них вспархивали потревоженные бабочки. Девушки присели отдохнуть на краю поля, у живой защитной изгороди, и Лили подумала: «Красота земли изгоняет тени из моей омраченной души». С другой стороны изгороди раздались голоса. Лили быстро приложила палец к губам, призывая Эдит к молчанию. Они прислушались. Разговаривали девушка и молодой человек.

— Фейт, нам больше не нужно встречаться в поле. Наша хижина почти готова.

— Морган, я так люблю тебя! — раздалось в ответ. — Но разве ты не должен присматривать за свиньями?

— Я поменялся с Эдмундом, знал, что ты пойдешь в поле. Эдмунд сказал, что он слишком стар, чтобы гнуть спину на жатве. Он согласился попасти свиней в лесу, но я обещал, что сменю его еще до сумерек. Смешно, как это многие боятся леса! Я к лесу так привык, я его люблю. Вся земля в желудях и орехах — корму полно.

— Какой ты храбрый! — покачала головой Фейт.

Осмелев от похвалы, Морган обнял девушку. Он погладил ее по распущенным золотисто-каштановым волосам и крепко поцеловал в алые губы. Юноша даже не пытался скрыть свою страсть. Прикосновение к Фейт тут же возбудило его, и он прижимал ее к изгороди, пока она не раскрылась перед ним доверчиво и без смущения.

Лили и Эдит затаили дыхание. Каждая с огромным интересом наблюдала за происходящим сквозь живую изгородь. Молодой человек вскоре растянулся на траве. Он сделал движение, собираясь уйти, но Фейт остановила его:

— Нет, Морган, побудь еще немножко со мной. Мне всегда так хорошо бывает после этого.

Ясно было, что они очень любят друг друга. Их соединение было таким щедрым и красивым, и они так жаждали доставить друг другу удовольствие, что все это никоим образом не оскорбило двух девушек. Лили даже стало легче после того, как она узнала эту часть супружеских отношений.

— Жду не дождусь своей свадьбы! — вздохнула Эдит. — Крестьяне не понимают, какие они счастливые. Могут ласкать друг друга, еще не обвенчавшись.

— Это верно, — за нами строго смотрят. Но я даже рада. Меньше искушения и легче с ним справиться, — сказала Лили.

— Не очень-то мне было легко справиться с этим искушением, когда вернулся Уолтер. Знаете, каково это — когда мужчина просит тебя побыть с ним и все время целует и трогает так, что тебя насквозь пробирает? — прошептала Эдит.

Лили вспыхнула, вспомнив об Эдварде. Она по собственному опыту знала, что Эдит говорит правду.

— Мой отец высокого мнения об Уолтере. Это один из самых верных его воинов. Он просил тебя выйти за него замуж, Эдит?

— Да. Госпожа ваша матушка полагает, что мы дадим обет друг другу в тот же день, что и вы с Вулфриком. Церковь красиво разукрасят… Я уже сшила себе новое платье к вашей свадьбе. Оно темно-розовое, а туника — цвета бледно-розовой раковины. Уолтер говорил со священником, так что все в порядке.

— Замечательно, Эдит! Я очень рада за вас обоих.

— А я так рассердилась на вас, когда вы назначили срок через три недели. Это же целая вечность! — пожаловалась Эдит.

— Да нет, Эдит, это время растает быстро, как снег в апреле, — грустно отозвалась Лили.

Леди Эдела проснулась очень рано. Они с мужем занимали маленький покой наверху замка. Боясь разбудить Льюка, она старалась не дышать и лежала не шевелясь, как мертвая, пока в ее памяти вставали события прошедшей ночи. Вернувшись, муж предъявил ей свои супружеские права, а после полуночи разбудил ее, чтобы опять утолить голод, который ее тело неизменно пробуждало в нем. Беда заключалась в том, что никакого удовольствия от этих слишком частых соединений она не получала. Ей даже хотелось, чтобы Льюк развлекался где-нибудь на стороне. Эдела решилась пойти к Мораг. При мысли о том, что придется рассказывать такие сокровенные подробности постороннему, она побледнела, но ей уже невмоготу. Эдела приподняла покрывало и выскользнула из постели. Она поразмыслила, чем ей заплатить старой ведьме, потом решила отнести ей лампадного масла. Мораг, конечно, приходится заниматься своими таинственными действами по ночам. Разве не полночь — самое время для колдовства? Старуха обрадуется маслу для лампады. Эдела с облегчением подумала, что в такую рань ее никто не увидит. Она подошла к хижине Мораг, но там никого не было. Эдела уже была готова в отчаянии вернуться, когда появилась Мораг с охапками трав: пурпурных лисьих перчаток и колючего чертополоха. Сорока по кличке Обжора, увидев леди Эделу, слетела со старухиного плеча и села на соседнюю ветку, издавая резкое стрекотание.

— Входите! — небрежно сказала Мораг, словно это она была леди, а Эдела простая крестьянка.

Эдела шмыгнула в хижину. И так вдруг оробела, что потеряла дар речи.

— Вы пришли насчет своего мужа? — спросила мудрая Мораг.

— Нет… да… то есть… его потребности слишком велики. Я хочу сказать… мне кажется, что ему это нужно слишком часто.

От волнения кровь бросилась Эделе в лицо, потом отхлынула, и она смертельно побледнела.

— И что же? — спросила Мораг, стремясь поставить эту благородную леди в трудное положение.

— Я не могу… — тихо ответила та.

— Вы хотите снадобья, от которого ваша похоть будет под стать его? — уточнила Мораг. — Я дам вам алоэ, укроп и чеснок.

Эдела пришла в ужас:

— Ах, нет-нет! Ты не так поняла. Мне нужно такое снадобье, которое усмирит его похоть.