Полчаса - Людмила Вячеславовна Федорова Страница 6

И начать подготовку к данному визиту Евгений решил с покупки презента своей невесте. А что именно подарить? Евгений поразмышлял и быстро нашёл ответ: «Вчера на балу у Вишневских на ней была просто ужасная обувь из красивой белой кожи, но с толстой плоской деревянной подошвой! Деревянная подошва! Это же уму непостижимо, как неудобно, она ведь невозможно твёрдая, никак не получится танцевать в такой неудобной обуви. Хм, я слышал в свете, что нынче русские дворянки любят французскую моду, и все изысканные предметы своего гардероба стараются приобрести у французов в модных лавках на Кузнецком мосту. А не заглянуть ли мне туда и купить для Людмилы какую-нибудь мягкую модную бальную обувь?».

Собственно, с такими размышлениями Евгений и приехал в карете на кузнецкий мост, выбрал одну из лавочек, которая показалась ему лучше и больше других, зашёл со скрипом…

…Судя по модному и далёкому от целомудрия платья и кружевному капору, продавщица была настоящей француженкой.

– Проходите-проходите, месье, моё почтение. Вы хотите что-то купить для вашей мадам или мадмуазель? – кокетливо и игриво уточнила продавщица-француженка со звонким европейским акцентом.

–… Хм, моё почтение-с. Я бы хотел выбрать своей невесте красивую и удобную бальную обувь… – ответил Евгений.

– Конечно, месье, сейчас выберем. У нас в лавочке много бальных пинеток из атласа разных цветов и размеров… – защебетала, доставая коробочки, весёлая француженка – вот есть ярко-розовые, бледно-розовые, белые, сиреневые, голубые, ярко-синие, бледно-зелёные и персиковые. И размеры есть разные, и большие, и маленькие. Вы знаете, какой цвет предпочитает ваша невеста, и какой у неё размер ножки?

Евгений в задумчивости потёр свой покрытый веснушками лоб, пытаясь вспомнить, какого, примерно, размера были те башмачки вчера на балу, в которых юная княжна исполнила польку. А с цветом Евгений совсем растерялся.

– Хм, мне кажется, что те ярко-розовые с бантиками атласные пинетки как раз ей в пору, да и часто я вижу её на балах в розовом… – принял решение Евгений и расплатился.

Предприимчивая француженка тут же спрятала деньги в декольте и подала Евгению его покупку в красивой коробочке со словами:

– Прекрасный выбор, месье, благодарю за покупку, буду рада ещё видеть, в нашей лавочке вы можете приобрести много красивых подарков своей мадмуазель…

… Евгений поспешил в карету, чтобы с этим подарочком сейчас навестить Людмилу…

…Карета с грохотом остановилась у живописного имения Варшавских, на улице была приятная летняя погода, Евгений неуклюже потоптался, а потом постучал…

Дверь открыла крепостная девка в русском сарафане и робко спросила:

– Барин, а вы к кому? Как велите представить вас?

– Я к барышне Людмиле Борисовне, а доложите ей, что приехал её жених, его сиятельство граф Евгений Петрович Дубов…

Крестьянка тут же исчезла, а через несколько минут снова вышла, чтобы проводить гостя к барышне в гостиную…

…Евгений прошёл в уютную изысканно обставленную гостиную, где в большом мягком кресле сидела Людмила…

…Юная хрупкая красавица сидела в розовом ампирном платье, тоненькую лебединую шейку обивал перламутровый розовый жемчуг. Длинные же белокурые волосы княжны были просто по-домашнему распущены пшеничными волнами.

Да, такой Евгений Людмилу ещё не видел. Молодой человек сначала оробел, Людмила же была напряжена и явно негативно отнеслась к его визиту, с деловым видом манерно бросив:

– Здравствуйте, сударь Евгений. А с чего это вы-с решили нанести к нелюбимой невесте визит? Продолжите издеваться или придумали что-то пооригинальнее?

Евгений посмотрел на Людмилу нежным мягким взором своих обаятельных глаз-вишенок и ответил:

– Здравствуйте-с, мадмуазель Людмила, прошу-с прощения за свою грубость вчера на балу, и надеюсь получить от вас шанс исправить впечатление о себе. Поймите меня, сударыня, что мы с вами ещё очень мало знакомы. Я знал о вас, в основном, по светским разговорам, где вы прослыли благодаря чрезмерной эмоциональности и манерности не самой умной девушкой в дворянском обществе. Проверить же слухи на достоверность у меня не было возможности, слишком редко мы виделись на балу. И, когда дядя потребовал, чтобы я женился на вас, не поинтересовавшись моим мнением, и мне из-за уважения и благодарности пришлось согласиться, то я совсем невзлюбил навязанную мне невесту. Я был по-мальчишечьи смешон, когда за глаза именовал вас «кислой девицей» и « избалованной жеманницей». Но всё изменил тот час, когда вы, прекрасная сударыня, танцевали польку. А, точнее, меня поразили вторые полчаса, когда вы сняли обувь, и я заметил, что вы сделали! Вы стоптали ножки в кровь, и всё равно продолжили танцевать так же изысканно, даже не издали стона, не смотря на боль! Вам же было так больно! Вы и чулочки кровкой испачкали, и обувь, кстати, мадмуазель, разрешите-с заметить, на вас была ужасно неудобная обувь! С деревянной подошвой! Я не знаю, где вы достали в 19 веке обувь с деревянной твёрдой подошвой, но в них танцевать никак нельзя! И меня так восхитило ваше мужественное достойное поведение, что я решил попробовать наше знакомство сначала, узнать о вас как можно больше. Я и презент вам-с привёз, бальные пинетки с Кузнецкого моста…

Людмила сразу перестала жеманничать, задумчиво опустила в пол взгляд своих огромных изумрудных глаз и тихо изрекла:

– Знаете-с, если вы хотели исправить сейчас не самое приятное впечатление о вас и расположить меня к себе, вам, сударь Евгений, это удалось без сомнений. Сначала вы показались мне человеком сухим, жестковатым, высокомерным, скучным, но сейчас и я вас увидела с другой стороны. Меня приятно удивила ваша внимательность и милое проявление заботы. Я беру обратно свои слова о зануде и чёрством сухаре. Вы единственный на балу, кто не просто заметил красоту танца, но и обратили внимание, что мне было больно, как мне это тяжело далось, единственный, кто оказался способен сочувствовать, и, более того, вы-с проявили заботу, придумав такой презент. Прошу-с, помогите мне сметить обувь…

Крупный, крепкий и неуклюжий, как медведь, Евгений неожиданно даже для самого себя легко опустился на одно колено, аккуратно снял с ножек Людмилы ту самую обувь из белой кожи с грубой деревянной подошвой, дрожащими от волнения руками притронулся к чулкам, чувствуя под ними бинты. А затем бережно одел ей атласные ярко-розовые пинетки с бантиками, которые купил ей в подарок. Эта ювелирная работа стоила Евгению не мало стараний, но он сделал всё так бережно, что Людмила даже от боли стона издать не успела.

– Ах, – с доброй улыбкой