Лиза Клейпас - Мужчина на одну ночь Страница 6

Глава 2

– Подождите, – выдохнула Аманда, охваченная предательской паникой, и резко отвернулась. Но его губы прижались к ее щеке, и она потрясение отдалась на волю захлестнувшей волне жара.

– Подождите, – повторила она, но голос дрогнул. Желтые отблески огня слепили глаза, и все, о чем она думала в этот момент, – как избежать настойчивых поцелуев незнакомца. Его губы нежно скользили по ее щеке, к уху, попутно захватывая крохотные прядки волос.

– Тебя когда-нибудь целовали, Аманда?

– Конечно! – с некоторой гордостью заверила она, хотя объяснить, что ничего подобного этому с ней не происходило, не было никакой возможности. Украденный поцелуй в саду или равнодушные объятия под рождественской омелой ни в малейшей степени не сравнимы с ласками этого человека, возможностью вдыхать его запах, ощущать тепло кожи сквозь полотно рубашки.

– Я… думаю, вы весьма поднаторели в этом… учитывая вашу профессию, – пролепетала она, чем заработала широкую улыбку.

– Хотите проверить?

– Прежде всего я хочу кое о чем спросить. Как… как долго вы этим занимаетесь?

Он мгновенно понял, о чем она.

– Работаю на миссис Брадшо? Совсем недавно.

Интересно, что побудило такого человека продавать себя? Может, он потерял работу, или его выгнали за какую-то провинность? А что, если он наделал долгов и теперь нуждается в деньгах? С его внешностью, остроумием и хорошими манерами он мог бы найти немало подходящих занятий. Значит, либо он совершенно отчаялся, либо слишком ленив и распутен.

– У вас есть родные? – осведомилась она.

– Не те, о которых стоит упоминать. А у вас?

Услышав, как изменился его тон, Аманда подняла голову. Теперь его глаза были серьезными, а лицо казалось столь сурово-прекрасным, что ее грудь заныла от непонятного удовольствия.

– Мои родители умерли, но остались две старшие сестры, обе замужем, и не счесть племянников и племянниц.

– А почему вы не замужем?

– А почему вы не женаты? – спросила она в тон.

– Слишком люблю свою независимость, чтобы пожертвовать хотя бы частью.

– Знаете, и я могла бы привести тот же довод. Кроме того, всякий, кто хорошо меня знает, подтвердит, что я упряма и неуступчива.

Джек лениво улыбнулся.

– Вам просто требуется правильное обхождение.

– Обхождение? – язвительно бросила она. – Может, соизволите объяснить, что это, по-вашему, значит?

– Это значит, что в руках мужчины, хорошо разбирающегося в женщинах, вы будете мурлыкать, как разнеженный котенок.

Раздражение и смех вскипели в ее душе… что за неисправимый повеса! Но ее не проведешь никакими обольстительными взглядами! Хотя его поведение вполне можно было назвать игривым, за ним что-то крылось: нечто вроде терпеливой наблюдательности, ощущения сдержанной силы, заставлявших ее нервничать и настораживаться. О нет, он не пустой зеленый мальчишка, а зрелый мужчина. И хотя ее трудно назвать светской, умудренной жизнью женщиной, она понимала: судя по взгляду, он чего-то хочет от нее: то ли подчинения, то ли благосклонности, то ли согласия отдаться или… или просто денег.

Продолжая смотреть ей в глаза, он потянулся к серому шелковому галстуку, ослабил узел и стал развязывать, медленно, будто опасаясь вспугнуть ее резким движением. Под ее испуганным взглядом он расстегнул первые три пуговки рубашки, откинулся на спинку канапе, продолжая изучать ее раскрасневшееся лицо.

В детстве Аманде иногда удавалось увидеть поросшую волосами грудь отца, когда тот разгуливал по дому в халате, и, кроме того, ей не раз встречались рабочие и фермеры с расстегнутыми рубашками. Однако ничего подобного этому она не помнила. Торс этого мужчины казался высеченным из бронзы, а под туго натянутой кожей перекатывались бугры мышц. Его плоть казалась твердой, упругой и одновременно такой теплой! Огненные зайчики плясали по выпуклостям, тени таились в углублениях мускулов и треугольной впадинке у основания шеи. Ей до смерти хотелось коснуться его. Припасть губами к этой интригующей впадинке и глубоко вдохнуть искусительный запах.

– Иди сюда, Аманда, – едва слышно приказал он.

– Не могу, – пролепетала она. – Д-думаю, вам пора

Идти.

Джек подался вперед и двумя пальцами поймал ее запястье.

– Я не причиню тебе боли, – прошептал он. – Не сделаю ничего такого, что тебе не понравится. Но прежде, чем покину этот дом, я сожму тебя в своих объятиях.

Смущение и желание боролись в ней, лишая сил и воли. Она чувствовала себя утлым суденышком без якоря, несущимся по воле волн.

Он привлек ее к себе. Провел широкой ладонью по ее спине, оставляя огненный след. Он был так горяч, будто под гладкой золотистой поверхностью пылал неутомимый огонь.

Тяжело дыша, Аманда закрыла глаза, вздрагивая, наслаждаясь теплом, проникающим до самого мозга костей. Впервые в жизни голова ее упала на мужское плечо, а глаза глянули в затененное лицо.

Почувствовав, как она дрожит, он что-то тихо проворковал и прижал ее к себе.

– Не бойся, mhuirnin. Я не обижу тебя.

– Как ты назвал меня? – удивилась она.

– Так… ласковое словцо, – уклончиво буркнул он, но тут же улыбнулся:

– Ты еще не поняла, что я наполовину ирландец?

Это объясняло его выговор, мелодичные переливы бархатистого голоса. Да, в нем наверняка течет кровь кельтов! Кроме того, теперь понятно, почему он работает на миссис Брадшо! Очень часто хозяева отдавали предпочтение менее умелым и опытным англичанам, над ирландцами, оставляя кельтам самый грязный и тяжелый труд.

– Ты не любишь ирландцев? – выпалил Джек, глядя ей в глаза.

– Дело вовсе не в этом, – зачарованно выговорила она. – Просто подумала, что именно поэтому у тебя такие черные волосы и синие глаза.

– Chuisle mо chroi, – обронил он, откидывая локоны с ее круглого личика.

– А это что означает?

Когда-нибудь я объясню. Когда-нибудь.

Он долго прижимал ее к себе, пока она, насытившись его теплом, ощутила, как постепенно отпускает напряжение. Как становится легко на душе. Его пальцы скользнули по высокому вороту ее платья в оранжево-коричневую полоску, к муслиновой оборке. Очень осторожно и не спеша он расстегнул несколько пуговок, обнажив нежную прохладную шею. Аманда, похоже, не могла справиться с собой и судорожно втягивала воздух пересохшим ртом, не замечая, как нервно вздымается грудь. Джек неожиданно наклонил голову, и Аманда что-то несвязно простонала, когда его губы чуть прижались к ее шее.

– Ты такая сладкая… – признался он, и у Аманды мурашки пошли по коже. Почему она, часто рисуя в мечтах близость с мужчиной, обязательно представляла темноту, настойчивость, даже грубость, неловкость и необходимость действовать ощупью? И совсем не ожидала игры пламени и терпеливого, почти благоговейного изучения ее тела.