Елизавета Дворецкая - Огнедева Страница 6

Когда женщина рожает, она открывает ворота в Бездну — ту, откуда приходит все живое и куда уходит все мертвое. На это время она сама становится Мареной — той, что переводит через огненную реку. Потому находиться рядом с роженицей опасно, и помогающие ей должны обладать особыми знаниями. А здесь все было еще хуже: Бездна открылась до срока, когда новая жизнь еще не могла войти в мир живых, а значит, через ворота должна была пройти смерть. По мере того как вытекала кровь, в Бездну утекала жизнь. И чтобы это прекратилось, нужно было просить о помощи Темную Мать.

Милорада лучше всех в Ладоге понимала такие вещи. Свою силу она унаследовала от предков по матери — знаменитого рода Любошичей, «старшего рода», как его называли, когда-то давно первым из людей словенского языка пришедшего на эту землю и получившего особое благословение ее богов. По преданиям, начало роду положил некий муж по имени Любош, и он же поставил над Волховом городок, названный Любошин. И было это очень давно — гораздо раньше, чем Словен со своим родом пришел на Ильмерь-озеро и основал Словенск, из которого род словен расселился по берегам Небесного озера Ильмерь. А Любошичи были другого корня — говорили даже, будто пришли они с далекой полуденной реки Дунай. Со словеничами они не всегда ладили, но тем не менее именно Любошичи оставались в низовьях Волхова старшим родом, имеющим первые права на эту землю, все ее угодья и благословение богов. Род был многочисленный и богатый. В иные времена в городке над Любшиным омутом жили больше сотни человек. Любошичи ковали железо, лили бронзу и серебро, изготавливали редкостной красоты уборы и торговали с окрестной чудью. Даже варяги, полтора века назад поселившиеся на другом берегу Волхова, в устье речки Альдожки, уважали их и старались поддерживать мирные отношения.

Пока не пришел свейский конунг Ерик. И раньше случалось, что кроме мирных поселенцев и торговцев являлись на Волхов боевые корабли грабителей, но по большей части любошичам, живущим за высокой, в семь «больших локтей»,[6] земляной стеной на каменной основе, удавалось отбиться. Но Ерик конунг пришел, чтобы полностью подчинить себе эту землю. Огромное войско осаждало Любшу, пока не захватило ее. Все мужчины и многие женщины погибли, детей и подростков увезли вниз по Волхову и где-то на Волжском пути продали в чужие земли. Оставшихся сделали челядинами, чьей долей было служить новым хозяевам. Варяги отстроили полуразрушенный городок, и в нем поселился воевода Лют. На самом деле его звали Льот ярл сын Кольгрима, но ладожане быстро прозвали его Лютом — ибо лют был и немилостив. Обложив податями все население, словенское и чудское, до которого только могли дотянуться, варяги не довольствовались этим: если подати задерживались, они разоряли селения, а всех пленных продавали на Волжский путь.

И сгинул бы род Любошичей без следа, если бы не волхва Ведомира. Сама она тоже была из Любошичей, но вышла замуж и давно жила на дальней окраине Ладоги. Служительница Марены, она не имела детей, но знала, что Волхов-батюшка не простит людям исчезновения старшего рода. К тому времени от Любошичей осталась в живых только одна девочка десяти лет от роду — Радуша. Но никого из своей челяди Лют-воевода словенам не отдал бы. И тогда Ведомира придумала хитрость. Через рыбаков она передала для девочки настой особого зелья, и, выпив его, Радуша заболела: у нее начался жар, она лежала без памяти и бредила. Потом в Любшу явилась и сама Ведома. На недуг какой-то девчонки никто из хозяев не обратил бы внимания — и помрет, невелика потеря, — но волхва сказала, что болезнь заразная и опасная, весь городок может вымереть. Тогда ей велели забрать девчонку и даже приплатили слегка. Ведома сама вынесла ничего не осознающую, пышущую жаром девочку к реке, где ее ждали в лодке верные люди.

Выходить Радушу удалось с трудом — пять лет прожившая впроголодь, та оказалась слишком слаба. Но все же она выжила, окрепла и выросла. Лет через пять Ведома выдала ее замуж, снова вернув в Ладогу, — теперь уже не в Любшу, а на другой берег, где в устье Ладожки жили словены. И боги отплатили ладожанам, спасшим от гибели старший род своей земли. Еще через пятнадцать лет от варягов удалось избавиться; Любошин, где они засели, был уничтожен, и словены вернули себе власть над этой землей. До самой смерти бывшая Радушка, а позже — знаменитая Радогнева Любшанка, считалась мудрейшей женщиной, чародейкой и травницей, получившей от Ведомы по наследству древние знания старшего рода. Свою старшую дочь Милораду она выдала за Домагостя, сына Витонега и внука последнего словенского князя Гостивита. Бабка Радогнева умерла в прошлом году, прожив довольно долгую жизнь, но до того успела всему обучить своих трех дочерей.

Возможно, обо всем этом вспоминал Велем, когда нес на руках умирающую чужеземную рабыню. Руками волхвы Ведомы боги когда-то спасли их материнский род, так, может, и ему дан случай угодить богам, избавив от гибели эту чужачку?

Заговором и настоем кровь удалось остановить, но поить ее зельями нужно было по три раза в день. Велем сам взялся выхаживать несчастную пленницу и, усевшись рядом, стал выстругивать из чурбачка новую ложку. В первые дни он даже спать ложился рядом с ней на овчине, несколько раз за ночь поднимался и смотрел, как она, давал воды, кормил с ложки жидкой кашей. Когда его звали помогать по хозяйству, Велема сменяла какая-нибудь из сестер или челядинок. Яромила и Дивляна жалели девушку: не старше их, она столько перенесла, и если бы не Велем, то уже была бы мертва! А ведь жалко! Когда с нее смыли грязь и она немного ожила, стало видно, какая она красивая. Стройная, с правильными чертами, большими карими глазами, тонкими, изящно изогнутыми черными бровями, она, пожалуй, на рынке в Шелковой стране потянула бы и на две тысячи серебряных шелягов, как говорил Фасти Лысый. Вымытые волосы чужеземки оказались темно-рыжими и густыми, красиво вьющимися. Уже к вечеру она пришла в себя, но ничего не говорила, не отвечала, если к ней обращались, и в глазах ее читалось недоумение. Она явно не понимала, где находится, что с ней случилось, кто и почему о ней теперь заботится.

Глава 2

Через несколько дней подошла Навья Седмица — срок, когда души предков на целых семь дней прилетают к потомкам, когда их чествуют и угощают, прося благословения и помощи на весь наступивший год. В первый день для них топят бани, оставляют там горячую воду, душистые веники с травами, а через маленькие окошки спускают наружу беленые полотенца, вышитые особыми навьими знаками, — дорожки, по которым души сюда войдут. Сами хозяева в это время в баню не ходят и стараются даже к ней не приближаться. А второй день — Родоница, время посещать родовые жальники. И как ни хотелось Вестмару Лису поскорее уехать со своим нежным живым товаром на Волжский путь, где далеко на юге его ждали блестящие груды козарского серебра, в эти дни никто не мог ему помочь — ладожане чествовали предков.