Дженнифер Блейк - Испанская серенада Страница 6

Кони встали на дыбы, карета чуть не перевернулась. Дон Эстебан прикрикнул на испугавшихся слуг, и они бросились успокаивать встревоженных лошадей. Отчим Пилар направил коня на старика. Сперва Пилар решила, что он хочет сбить его с ног, но вместо этого дон Эстебан поднял короткую кожаную плеть, которую он всегда носил с собой, и, размахнувшись, ударил старика по спине. Тот, съежившись и наклонив голову, повернулся. Дон Эстебан замахнулся снова.

Плеть еще раз просвистела в воздухе, но не успела она опуститься, как пастух выпрямился и, схватив свободный конец плети, чуть не свалил дона Эстебана на землю. Капюшон соскользнул с головы пастуха, открыв резко очерченное красивое лицо, искаженное гримасой отвращения. Темные волосы трепал ветер.

— Карранса, — вскричал дон Эстебан, выпустив из рук плеть и глядя расширенными от страха глазами на пастуха. Резко повернувшись, он скомандовал:

— Убить девчонку! Убить! Сейчас же!

— Эль-Леон! Эль-Леон! — кричали слуги дона Эстебана.

Их крик был подхвачен людьми с холмов. Эти крики, как показалось Пилар, звучали с небес, но затем она увидела людей из отряда Рефухио Каррансы. Они появились внезапно, выкрикивая имя своего предводителя. Ее сердце сжалось. Рука судорожно вцепилась в занавеску. Вот и пришло время ее освобождения. Сейчас ее увезут…

Один из слуг ее отчима подъехал к двери кареты. Он обнажил шпагу, но ему мешали овцы, снующие в панике под ногами его коня. Пилар узнала его. Это был Карлос, тот самый лакей, который вторгся в ее спальню по приказанию дона Эстебана. Отчим приказал убить Пилар, предпочитая видеть ее мертвой, нежели отдать в руки своего врага.

Пилар поспешно огляделась, ища что-нибудь пригодное для защиты. Но ничего не обнаружила. Ее дуэнья сидела напротив и торопливо бормотала молитвы. Ее лицо было смертельно бледным.

Дон Эстебан гневно кричал что-то, но внезапно его крик оборвался. У Пилар не было возможности посмотреть, что происходит. Карлос прорвался сквозь стадо и вытянулся, пытаясь ткнуть шпагой в окно кареты. Пилар отпрянула, когда лезвие распороло кожаную занавеску. Она схватила толстую подушку и, когда лезвие вновь проникло внутрь, отразила его этим щитом. В воздухе белым облаком закружились перья.

Лезвие исчезло. Снаружи послышалось лязганье стали. Человек в плаще с капюшоном резко повернулся, и Карл ос, странно хрюкнув, свалился с лошади.

Отовсюду доносились крики и стоны. Несколько слуг дона Эстебана спаслись бегством. Карета раскачивалась. Кто-то карабкался на нее. В то же время что-то тяжелое свалилось на крышу. По-видимому, туда прыгнул человек из банды Рефухио. Кричали овцы, лаяла собака. Вопли и ругань слышались в воздухе. Дуэнья завизжала и судорожно стиснула в руках четки, когда карета покачнулась. Но когда Пилар шагнула к двери, дуэнья схватила ее за руку.

— Куда вы идете? — закричала она, вцепившись в запястье девушки. — Вернитесь! Вас убьют или…

Пилар стряхнула руку дуэньи. Она распахнула дверь кареты и выбралась наружу, используя подножку, чтобы встать и оглядеться.

Шум начал стихать. Кучер находился под прицелом. Четверо из восьми слуг были связаны спина к спине. Карлос лежал неподвижно, его изорванная одежда была в крови. Трех других слуг нигде не было видно. Дон Эстебан лежал, уткнувшись лицом в землю, перед каретой, и собака обнюхивала его бороду.

У нее не было времени смотреть дольше. Сзади послышался стук копыт. Эль-Леон подхватил ее с подножки кареты. От неожиданности она вскрикнула. Эль-Леон поднял ее и посадил впереди себя в седло.

— Это совсем не нужно, — задохнулась она.

— Похищение должно выглядеть как настоящее — для вашей же пользы. Свидетельницей будет ваша дуэнья, — иронически заметил он.

Пилар повернулась и посмотрела в лицо Эль-Леона. Оно было непроницаемо серьезно. Она заметила, что его ярко-серые глаза светились решимостью, умом и яростью. Ее захлестнула волна сомнения, а вслед за сомнением пришел страх. Чтобы скрыть его, она быстро отвернулась.

Перед ними лежало распростертое тело дона Эстебана. Она облизнула пересохшие губы и прерывающимся голосом спросила:

— Он… умер?

— Нет, черт возьми, — ответил Рефухио. — Он потерял сознание. Ударился головой, когда я столкнул его с седла.

— Вы так ненавидите его и тем не менее не убили, потому что он без сознания?

— Я хочу, чтобы он видел, кто нанес ему удар. Конь был горячим, непослушным, но Рефухио Карранса без труда управлял им. Пилар чувствовала, как сильны руки, держащие ее в объятиях. Она произнесла сдавленным голосом:

— Но это благородство может принести вам смерть.

— Я могу дать вам возможность его прикончить.

— У меня нет оружия.

— Я одолжу вам свою шпагу.

Искушение было велико, но она понимала, что не сможет сделать этого.

— Нет, спасибо.

— Благородство это или ошибка, но вы поступаете так же, — подытожил он.

— Да.

— Ну что ж, поехали? — Вопрос был задан неторопливо, словно они могли, если она пожелает, все изменить. Возможно, он давал ей время одуматься и вернуться в карету, если она захочет это сделать.

Но она не стала раздумывать. Внезапно она поняла, что ни секунды не может ждать.

— Да! — Она чувствовала, что ей не хватает воздуха. — Поехали.

Он пришпорил коня, крикнув что-то своим людям. Их было всего трое, хотя Пилар готова была поклясться, что недавно их было не меньше дюжины. Они бросились выполнять приказ своего предводителя. Один навьючивал сундук с золотом и вещи Пилар на мула, другой держал лошадей, а третий потуже затягивал веревки, которыми были связаны слуги. Через несколько секунд все трое были на конях и уносились прочь от покинутой кареты. Дуэнья, высунув голову из окна, осыпала их проклятиями, жалобами и стенаниями, но никто даже не оглянулся.

Милю за милей преодолевали они в угрюмом молчании, пробираясь запутанными тропами меж холмов, избегая обжитых мест. Сперва Пилар ожидала, что они выедут на главную дорогу, ведущую в Кордову. Так она скоро окажется у своей тетки. Вскоре она поняла, что это невозможно, ибо их путешествие должно быть тайным. Тогда она начала вычислять, сколько времени потребуется, чтобы под покровом ночи добраться до дома тетки. Она знала, что путешествие в карете от Севильи до Кордовы при самом благоприятном стечении обстоятельств требует не менее двух дней. Верхом они ехали гораздо быстрее, но она не имела представления, как долго придется им петлять среди холмов. Наконец Пилар пришла к выводу, что, если очень повезет, она достигнет своей цели на рассвете.

Тропа, по которой они ехали, становилась все круче и каменистее. Создавалось впечатление, что они взбираются все выше в горы, вместо того чтобы вернуться в долину Гвадалквивира, где пролегала дорога на Кордову. Более того, из-за сумерек и облачности она не могла даже определить направление движения. Сомнение и страх стали терзать ее с новой силой. «Что я наделала? — Эта мысль приходила снова и снова, назойливо повторяясь под стук копыт. — Что я наделала?»