Шелли Такер - Объятия незнакомца Страница 6

Запах моря и кораблей.

Он проглотил комок в горле и попытался думать о чем-нибудь другом. Но вокруг стояла такая тишь, что мыслям было не за что зацепиться. Ни плеска Темзы, ни дуновения ветерка с Ла-Манша. Все молчало. Казалось, вода и воздух застыли, ужаснувшись страшной трагедии, что разыгралась две недели назад в устье главной реки Англии. Трагедии на корабле д'Авенанта.

У Макса пересохло во рту. Невероятным усилием воли он подавил нахлынувшие воспоминания. Сегодня нужно иметь холодную голову. Сегодня это нужно как никогда.

Приходите один. Он не сразу обратил внимание на письмо, лежавшее среди других на серебряном подносе, который поставил на его стол камердинер. Последние две недели в их дом ежедневно приходили десятки писем с соболезнованиями, и он уже хотел было отложить его в сторону вместе с остальными, как вдруг заметил, что письмо адресовано ему. Не брату Джулиану, не матери, вдовствующей герцогине Сильвертонской, а лично ему.

Он распечатал письмо, пробежал глазами по строкам и, не веря себе, перечитал его снова. Затем исследовал печать. Он знал эту печать. Видел ее на приглашениях, которые получала его мать, а также на дипломах к наградам старших братьев.

Печать короля Георга П.

Макс остановился и прислонился к углу какого-то дома. Со стороны он вполне мог сойти за впавшего в забытье пьянчугу. Чуть дальше на другой стороне улицы на ярко освещенной чугунной консоли таверны висела кроваво-красная эмблема: пернатый хищник раздирает на части своего крохотного собрата. «Ястреб и воробей».

Макс медлил, в сотый раз спрашивая себя – почему он? Старшие братья – Дальтон, Саксон, Джулиан – в этом деле будут сильнее. Он ученый, а не бесшабашный авантюрист. Пусть его мускулы и уверенность в своих силах окрепли (в этом ему помогли братья, в особенности Джулиан; это он подстегивал и подбадривал Макса, когда тот начал выздоравливать), но настойчивые упражнения с гантелями и верховая езда еще не достаточное основание для того, чтобы выбрать его.

Впрочем, Дальтон сейчас, наверное, пересекает океан, Саксон с женой и шестимесячной дочерью живет в своем имении в Кенте. А Джулиан...

У Макса сдавило горло. Джулиан сейчас борется за жизнь.

Он осторожно посмотрел в сторону таверны, вспомнив слова послания, заставившие его прийти сюда.

Сударь, если Вы не желаете допустить повторения того, что случилось с Вашим братом и его судном, приходите в таверну «Ястреб и воробей» на Бишопгейт-стрит. Ждем Вас во вторник в два часа ночи. Никому ни слова. Приходите один.

И чуть ниже:

Ради спасения Англии – приходите.

Последняя строчка была подчеркнута.

Ни подписи, ни адреса. Только печать, говорившая сам; за себя.

Макс ступил на мостовую и, прощупывая глазами темноту, направился к таверне. Может ли быть, в который раз спрашивал он себя, чтобы кому-то удалось так безукоризненно точно подделать королевскую печать?

В голове одна за другой промелькнули мысли о нападении, убийстве, шантаже и прочих гнусностях, которым в этом мире несть числа. Но он продолжал идти. Рука скользнула в карман пальто и нащупала рукоять двуствольной пистоли, той самой, которую знаменитые Фулбрей и Уикс изготовили по его чертежам.

Так что убить он себя не даст. Во всяком случае не сейчас, когда только-только начал жить.

Избегая света фонарей, он прошел чуть вперед, остановился у входа в таверну, прислонился к стене как можно более непреднамеренно и, стиснув рукоять пистоли, заглянул в грязное, мутное окно. Сердце колотилось так, что, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.

В таверне было пусто; лишь хозяин, сидя у камина, зевал над кружкой пива, да какой-то пожилой седовласый матрос поглощал свой поздний ужин; вместо левой ноги у него торчала короткая, до колена, культя. Ни один из них не походил на человека, способного действовать от имени короля.

Макс посмотрел на дверь. Вихрь воспоминаний пронесся в его голове. Мальчишкой он грезил о подвигах и приключениях, слушая рассказы братьев об их путешествиях в Индию, Малабар, Кантон. Он много читал, и воображение рисовало ему, как он вместе с Александром Македонским грабит Карфаген, плывет с Одиссеем по Средиземному морю.

Но жизнь – это не детские грезы. Все происходящее так же реально, как холодный ствол пистоли.

Как пот, стекающий по спине.

Он не припомнит, чтобы какой-нибудь герой так потел от страха.

Ради спасения Англии – приходите.

Он нажал на ручку двери, но не успел открыть ее, так как чья-то рука легла на его плечо.

Выхватив пистоль, он резко повернулся. Чуть было не выстрелил.

– Э-э-э, дружище! – Молодой парень с водянистыми голубыми глазами, судя по акценту, кокни, невероятно худой, в изодранном сюртуке отпрянул от него с поднятыми руками. – Ну ты и набрался! Может, хватит на сегодня? Могу отвезти тебя домой. Вон моя карета. – Он показал пальцем на стоявший на углу экипаж.

Макса колотила дрожь. Он убрал палец с курка и отругал себя за то, что поспешил достать оружие. – Нет, спасибо, – бросил он.

Он снова собрался было войти в таверну, но парень схватил его за руку.

– Ну давай, приятель, поедем. Уже поздно, тебе пора домой, да и мне надо заработать свой соверен.

Макс, пьяно чертыхаясь, попытался высвободить руку – этот непредвиденный инцидент мог привлечь к нему внимание, – но парень не отпускал ее. Вплотную придвинувшись к Максу, он еле слышно произнес:

– Вас ждут в карете, милорд.

Макс вздрогнул. Он пришел в такое замешательство, что, не зная, как себя вести, отхлебнул из бутылки мадеру.

– Ах ты, дез... дерзкий щенок, – заплетающимся язы ком выкрикнул он, а потом перешел на шепот. – Кто?

– Люди, вызвавшие вас сюда, лорд Максимилиан, – прошептал парень. В его речи не осталось ни малейшего следа акцента. – Мы должны были убедиться, что вы при шли один. – Он склонился в нарочито низком поклоне и, сделав взмах рукой, указал на карету. – Я извиня-я-юсь, сэр! – громко и протяжно сказал он, снова включив акцент. – Не хотел обидеть вас. Прошу вас, сэр. Довезу за пол цены.

– Ну вот, так-то лучше. Смотри у меня, – приосанившись, сказал Макс. Этот высокомерный тон он позаимствовал у юных отпрысков знатных фамилий, с которыми был вынужден видеться чаще, чем ему хотелось бы. – Отвезешь меня в Крокфорд. Домой я не поеду!

– Благодарствую, сэр. Вы так добры. – Парень, улыбаясь и непрестанно кланяясь, довел шатающегося Макса до кареты, которая ничем не отличалась от сотен других серых наемных экипажей, ежедневно курсирующих по улицам Лон дона, и открыл дверцу.

– Значит, в Крокфорд, сэр?

Холодок дрожи пробежал по спине Макса. Сунув незаметно руку в карман, он вытащил оттуда пистоль и запрыгнул в карету.