Эмилия Остен - Преданность и предательство Страница 6

– В Патависсе гораздо больше способных сражаться, чем у меня. – И это была чистая правда. У даков на поле боя выходили не только мужчины, но и женщины, не все, но многие.

– У нас нет крепости, – вздохнул Тит Патулус. – Не понимаю, почему я не приказал поторопиться со строительством стены… Но даже и с ней у нас гораздо меньше шансов отбить нападение, чем у тебя. Город – это не крепость, даже если его окружить стенами.

Лар Элий промолчал, он просто не знал, что ответить. Понятно, что Тит хочет получить гарантии, что римляне будут союзниками даков. Самому же Лару совершенно не хотелось связывать себя словом. В его жизни и в жизни его людей было достаточно сражений, чтобы вмешиваться в еще одно, которого вполне можно избежать. Лар Элий Север не намеревался сражаться больше ни на чьей стороне, только на своей. Однако просто отказать – это значит, поставить под угрозу мирные отношения с соседями–даками, с теми, на чьих дочерях и сестрах были женаты многие из его ветеранов. Нужно быть предельно осторожным.

– Мы, конечно, направим все усилия на то, чтобы достроить стену и выкопать ров. Но… – Тит Патулус безнадежно махнул рукой. Кажется, несмотря на все уверения Луция Веллия, вождь даков все же утратил былую силу.

– Никаких «но», отец, мы справимся. – Титания все еще занималась виноградом. Ее пальцы плясали на грозди, как на струнах. – Закончим стену – и никакие готы нам не страшны. Вряд ли стоит беспокоиться по этому поводу. И беспокоить Лара Элия Севера, ветерана.

Последнее слово Титания намеренно подчеркнула.

– Ветеран, – перебил девушку Клев. – Просидеть двадцать лет в каструме – и ты ветеран.

Лар Элий не ответил, но вот Луций Веллий не сдержался.

– Уж кому, как не дакам, знать, что Пятый Македонский легион никогда не сидел в каструме. – Луций произнес слова медленно и четко, наисладчайшим голосом. – И уж ты реши, Клев, головорезы мы или отсиживающиеся за стенами крепости трусы.

– Мои люди давно уже в мире с Римом. – Тит Патулус примирительно поднял скифос. – Так что…

– Помолчи, Клев Лонгин, – холодно и безразлично проговорила Титания.

Лар видел, что Луций подавил смешок. Если бы римская девушка… Впрочем, незамужняя римлянка из хорошей семьи никогда бы не оказалась за одним столом с мужчинами, которые не были ее родственниками. Титания сейчас занимала место хозяйки дома, матроны. Но даже матрона не посмела бы вмешаться в разговор мужчин без приглашения, тем более перебивать мужчин. Судя по реакции Клева, девушки из даков себя так тоже обычно не ведут, однако Титании было все равно. Девушка смело и уверенно встретила разъяренный взгляд Клева, отщипнула еще одну виноградинку, отправила ее в рот и медленно облизнула верхнюю губку. Совершенную, мягкую, розовую губку. Иногда, Лар знал, Луций Веллий сожалел, что интересы сохранения мира мешали ему попытаться завоевать благосклонность прекрасной Титании. Правда, ходили слухи, что дева не склонна принимать знаки внимания ни от кого. Амазонка, одним словом. Видимо, греки все же не полностью выдумали племя воинственных женщин.

Она действительно достойная наследница. Тит Патулус стареет. Конечно, он еще силен, но вскорости превратится в старика. Можно ли сказать, что старость делает нас неспособными к делам? К каким именно? К тем, которые свойственны юношеству и требуют силы. Но разве не существует ничего, к чему был бы способен старик, что можно было бы делать при здравом уме и ослабленном теле?..

– Благородный Лар Элий… – обратилась Титания к гостю.

– Мой род древний, но все же не патрицианский. Элии. Ко мне правильнее обращаться «почтенный Лар Элий». – Он покачал головой и склонился в поклоне. – Прости, что прервал.

– Не имеет значения. – Титания отложила виноград и изменила позу так, что Лару пришлось едва не свернуть шею, чтобы видеть ее лицо. Ничуть не показав, что заметил эту уловку, Лар Элий сел и облокотился на изголовье клинии. Его лицо оказалось буквально на расстоянии вытянутой руки от струящегося шелка туники, прикрывающей грудь амазонки.

– Почтенный Лар Элий. – Титания положила руки на колени; белые кисти, чуть тронутые нежным загаром, казалось, источали лунный свет, оттеняемые черным шелком. – Несмотря на то что у Клева Лонгина есть свое особое мнение, к которому мой отец склонен прислушиваться, в какой–то мере, я считаю, что Патависса способна противостоять любым готским ордам, что бы по этому поводу ни думал Спанторих, будь он трижды проклят. Нам нужно только немного времени и немного помощи. Ничто не приближает человека к богам настолько, как совершение добрых дел.

– Какого рода помощь вам требуется? – Лар с трудом оторвал взгляд от тонких, но сильных пальцев Титании.

– В основном нам нужны люди, которые знают, как строится каструм. – Титания произнесла это так, словно просила прислать пару повозок с камнем, а не построить крепость. Подумаешь, какая мелочь.

Лар Элий и Луций переглянулись. Когда Тит Патулус прислал именное и настойчивое приглашение посетить пир в его доме, Лар Элий попытался предположить, что именно попросит вождь и что предложит взамен, но такого он даже представить не мог.

– Мне нужно это обдумать. – Лар Элий взглянул на Тита. – Вождь?

– Титания говорит от моего имени. – Тит Патулус вздохнул и жестом приказал налить себе вина. – И не будем больше о делах. Наслаждайтесь прекрасным вечером. Веселитесь и отдыхайте.

Все, как по команде, оживились и принялись веселиться.

___

Титания решила, что пора удалиться. Мужчины! Веселье набирало обороты, слуги подливали вино, у гостей ярко блестели глаза, а голоса становились все неувереннее и громче. Пить вино так же вредно, как принимать яд. Скоро все станут похожи на свиней, никакой Цирцеи не понадобится, только вино, вино, вино. Титания сама достаточно выпила сладкого крепкого напитка, в голове немного шумело, а ночной воздух, казалось, пульсировал. Пусть мужчины продолжают без нее. Возможно, и есть что–то хорошее в римских обычаях, когда незамужняя не может войти в пиршественный зал: это оберегает ее от подобных зрелищ.

Девушка незаметно выскользнула из триклиния и прошла через анфиладу парадных помещений в перистиль[9]. Сюда почти не доносились звуки пира, а воздух был чистым и свежим, яркая луна заглядывала во двор, серебря листья лимонных деревьев и цветущих кустов. Тихо журчал фонтан, рассыпаясь сотнями струй расплавленного серебра. Титания села на скамейку у маленького прудика, куда вливалась вода из фонтана, и накинула на голову гиматий. Хотелось тишины и одиночества.

Лар Элий даже ее не узнал, так Титании показалось. О, небеса, почему, почему она не может спокойно смотреть на римлянина? В его волосах появилась седина. Сколько ему лет? Как он жил эти пять лет?