Селеста Брэдли - Соблазнить шпиона Страница 6

У Милли не так уж много красивых вещей, и хотя эту шляпу в прежние дни Алисия никак не смогла бы назвать красивой, она позаимствовала ее у Милли. Алисия очень любила свою старую гувернантку, несмотря на отсутствие у нее вкуса. Алисия посмотрела на шляпу и вздохнула. Придется лечь спать позже, сначала нужно будет отчистить испачканный древний шелк, это понятно.

Милли проковыляла в прихожую, опираясь на свою клюку, взгляд ее просветлел при виде Алисии.

– Ну, он тебя принял? Он поверил тебе? Он действительно такой красивый, как говорят?

Алисия улыбнулась:

– Да. Не знаю. Похоже, что так.

Милли кивнула и улыбнулась в ответ.

– Тогда очень кстати, что на тебе была моя неотразимая шляпка, правда? – Она осторожно взяла свою шляпу. – Не один парень оглядывался на меня, когда я была в ней.

Алисия подозревала, что оглядывались они, потому что не могли поверить своим глазам, но этого она никогда не произнесла бы вслух.

– Конечно, моему теперешнему другу-джентльмену такая уловка ни к чему. Он говорит, что, как только увидел меня в саду, сразу понял, что я именно та леди, на которую можно положиться. Конечно, сам он собой не очень видный, но я уже давно вышла из того возраста, когда обращают внимание на такие вещи.

Алисия была счастлива тем, что Милли счастлива, даже если «джентльмен-посетитель» был таким же воображаемым, как и их «сад» – пятачок каменистой земли позади дома, где не росли даже сорняки. Воображаемые посетители лучше, чем совсем никаких.

Она повернулась к пятнистому от старости зеркалу, украшающему прихожую, и внимательно посмотрела на свое лицо. Красные прыщики еще были довольно заметны, хотя, слава Богу, пылали меньше, чем прошлой ночью. Лицо у нее все еще было опухшим, к несчастью, а горло воспалено.

Кажется, клубнику придется включить в список продуктов, которые она не может есть. Жаль, конечно, потому что в кладовке было еще несколько банок клубничного джема. Кузина Милли, еще более старая, чем сама Милли, прислала им в подарок джем из своего дома в деревне, и Алисия была этому очень рада. Давно уже она не могла себе позволить потратиться на такую роскошь, как джем.

Она выпрямилась и посмотрела на свое отражение в зеркале. Все ее тело распухло. Ей пришлось одолжить у Милли одежду, потому что собственное платье на ней не сходилось.

Похоже, завтра она уже сможет надеть свою одежду, если будет пить как можно больше воды и сейчас же отправится в постель. Прежде всего, она пошла на кухню, чтобы приготовить пасту из овсяной муки для смягчения зуда.

Паста уже остыла достаточно для того, чтобы ее можно было нанести на горящую кожу, и Алисия с удовольствием намазала ее на лоб и щеки.

Раздался резкий стук в дверь, три раза. Алисия вздрогнула, потому что не привыкла к этому звуку. О Господи!

Она быстро пошла открывать дверь, бесшумно, потому что была в одних чулках.

У двери стоял маркиз Уиндем – шесть футов роста и сплошная мужская краса – и спрашивал ее.

Без вуали, которая ей тоже мешала, она наконец могла увидеть – и одобрить! – его полностью.

Он не был красавцем, по крайней мере, в общепринятом представлении. Темный, суровый, надменный архангел – тип мстителя с мечом.

Высокий рост усиливал это впечатление. Он был также широк в плечах, хотя и не чрезмерно мускулист. Руки – крупные, мужские, хорошей формы, с длинными пальцами – такие руки умеют извлекать музыку из клавиш фортепиано, но они же могут размахивать уже упомянутым выше мечом.

Другими словами, он был полностью во вкусе Алисии.

Очень жаль. Какая потеря! Что она может делать с мужчиной своей мечты – который, конечно, не захочет иметь дела с женщиной с такими мечтами – теперь, когда он, в конце концов, пришел к ней?

Похоже, сам дьявол решил довести земные мучения леди Алисии Лоуренс до последнего предела.

– И как мне себя вести, если я уже попала в ад? – тихо пробормотала она.

И тут он, кажется, впервые разглядел ее и отступил назад. О Господи! Она не закрыла свое лицо. На миг Алисия почувствовала сожаление, что предстала перед таким мужчиной не в самом лучшем виде, но потом гордо вздернула подбородок, давая ему возможность разглядеть себя во всей подпорченной аллергией красе.

Он поморгал, потом поклонился:

– Леди Алисия, счастлив, что вы оказались дома.

Алисия скрестила руки на груди и почесала противную маску на локте.

– Конечно, я дома. Я же вам уже говорила, что у меня нет никаких планов.

– Э…да. Хорошо. – Он выпрямился и долго смотрел на нее. – Вы знатного происхождения, получили хорошее образование, но, кажется, вы не имеете ни малейшего представления о светских правилах приличия.

Алисия опустила голову:

– О, я их знаю. Просто не даю себе труда ими пользоваться. – Она повернулась и пошла прочь, оставив его стоять на пороге. Она уже сидела у скудного огня в гостиной, когда он пришел туда. Она коротко взглянула на него. – Вы все еще здесь?

Стентон с трудом сдержал раздражение. Очевидно, с этой женщиной что-то не так, возможно, она в этом даже и неповинна. Достаточно взглянуть на нее, чтобы это понять. Что за вид – она вся шелушится! Конечно, может, он заблуждается. Он должен был бы пожалеть ее, а не раздражаться.

Алисия вздохнула и откинулась в кресле. Сложив руки на животе, она взглянула на него из-под прикрытых глаз.

– Я очень устала сегодня. Говорите о своем деле или уходите.

Он не мог отвести от нее взгляда. Она чесала сквозь платье живот – очень сильно, насколько он мог судить, но его внимание больше привлекло то, как ткань обтягивала ее тело.

Если он не ошибался, то фигура у женщины как у греческой богини под этой рыбьей чешуей.

На душе у него стало тяжело. Он закрыл глаза. Он здесь не для того, чтобы пялиться на ее формы. Он здесь для того, чтобы добраться до сути этого безумного заговора.

– Почему вы устали? – неожиданно для себя спросил он. Стоп, он же совсем не собирался это говорить. Но любопытство иногда живет своей особой жизнью.

Она откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза.

– Я устала, потому что отсюда до вашего дома целых три проклятых мили, а я не очень хорошо себя чувствовала, чтобы их прошагать.

Стентон удивленно заморгал:

– Вы шли пешком эти три мили? Из Мейфэра?

Она открыла глаза.

– Нет. Как у вас было в школе с математикой? Я прошла шесть миль. Три до Мейфэра и три – назад. Я могла бы показать вам это на пальцах, но у меня их всего пять. – Она закрыла глаза. – Однако я не удивилась бы, если бы у вас оказалось по одному лишнему на каждой руке. Что-то ведь помешало вам учиться.

Стентон не привык к тому, чтобы над ним смеялись. На самом деле у него вообще было очень мало опыта в таких делах. Это было не очень приятно, но каким-то странным образом взбодрило его. Если бы его спросили, то он вынужден был бы признать, что ему не скучно с ней разговаривать.