Кэти Максвелл - Милый пленник Страница 6

Как и подобает преданному другу, Дэниел немедленно принял сторону Джеймса.

— Ты происходишь из хорошей семьи, — сказал он. — Да, у тебя нет титула, но твоя родословная не хуже, чем у Лины.

— Графиня считает меня авантюристом, — признался Джеймс. Последнее слово он произнес с притворным ужасом.

Лицо Дэниела расплылось в улыбке.

— Что ж, она права.

— Да, но это к делу не относится. Лэвенхем не сможет найти для своей дочери более выгодной партии, чем я.

— Ты явно недооцениваешь власть, которой обладает благородная дама и почтенная мать семейства. Если графиня считает, что ты не достаточно хорош для ее дочери, никто не сможет заставить ее изменить свое мнение.

— Я готов с тобой поспорить. Эта дама даст свое согласие на мой брак с ее дочерью.

Дэниел скривился так, словно съел лимон, причем без сахара.

— Ну уж нет, — сказал он. — Я не буду с тобой спорить. Ты всегда выигрываешь, а этот спор я не хочу проиграть.

Джеймс рассмеялся. Когда-то давно он спас Дэниела, отбив его у шейха, который хотел продать парня в рабство. С тех самых пор они не расставались. Друзья шли по жизни бок о бок — вместе воевали, боролись и создавали компанию, сделали ее прибыльной. Джеймс всегда прислушивался к советам Дэниела. Однако в том, что касается женитьбы, его мнение не совпадало с мнением друга.

Дэниел был убежденным холостяком. Ему очень нравились актрисы, потому что их не особо волновали такие понятия, как добродетель и нравственность, и каждую ночь в постели Дэниела оказывалась новая жрица искусства. Раньше Джеймс так же, как и Дэниел, жил в свое удовольствие, потворствуя своим желаниям. Однако, приехав в Лондон, он понял, что ему нужно нечто большее. Для него приезд в Англию означал возвращение домой. И то, что он сказал, было правдой. Он достиг того возраста, когда мужчина должен остепениться, обзавестись семьей и детьми. Детьми, которые продолжат дело, которое он основал.

Джеймс высказал свои мысли вслух:

— Возможно, Лина безнадежно глупа, однако она ничем не отличается от других великосветских дам. Я не встречал в высшем обществе ни одной умной женщины. Зато она молодая и крепкая. И если она похожа на свою мать не только внешне, то у нас с ней будет много детей. Графиня Лэвенхем произвела на свет десятерых отпрысков, и все они живы и здоровы. Она родила Лину, когда ей было уже далеко за тридцать. Немногие женщины способны на такое.

— О чем мы сейчас говорим — о коневодстве или о твоей женитьбе? — спросил Дэниел, наклонившись вперед. — Джеймс, я понимаю, что ничего не смыслю в этом деле, но мне кажется, что должно быть нечто большее, чем просто холодный расчет. Тебе придется жить с этой женщиной до конца своих дней. По утрам ты будешь завтракать с ней за одним столом, а по ночам — спать в одной постели, и ее голова будет лежать на подушке рядом с твоей, — сказал он и поднял руку, подчеркивая важность своих слов. — Англия — это тебе не Восток, и здесь нельзя менять жен как перчатки. Тут, если ты вступаешь в брак с какой-нибудь женщиной, она будет твоей женой до конца жизни. Так сказать, пока смерть не разлучит вас. Аминь.

Обойдя вокруг стола, Джеймс подошел к креслу.

— В Англии, друг мой, существует негласный закон — если ты сделал девушке предложение, то должен на ней жениться, невзирая на то, было ли официально объявлено о предстоящем бракосочетании или нет. Итак, мосты сожжены. Лина теперь моя. Если, конечно, она не отвергнет мое предложение, а такое вряд ли возможно, ведь графу очень нужны деньги, — сказал он и сел в кресло. — Если мужчине нужно вступить в брак, то этот брак должен быть выгодной коммерческой сделкой. Это закон Феррингтона, а не Закон Божий, — добавил он, улыбнувшись.

— Если эта девушка уже принадлежит тебе и твой брак является выгодной коммерческой сделкой, то почему же ты не ужинаешь сегодня с ней? Ведь ты уже получил приглашение. — Дэниел скрестил на груди руки. Он сейчас был похож на судью, который пытается вывести обвиняемого на чистую воду.

Улыбка моментально исчезла с лица Джеймса. Он посмотрел на бухгалтерскую книгу, которая лежала на столе.

— Я устал ждать, когда граф уговорит жену дать разрешение на брак. В пятницу, на собрании контрольной комиссии, Лэвенхем обязательно должен поддержать нас. Я известил его о том, что сегодня не приеду к нему на ужин. Возможно, если я дам Лэвенхему понять, что не очень-то и стремлюсь породниться с ним, графиня перестанет упорствовать.

— Чудесно. Пусть Лэвенхемы немного понервничают, ведь они понимают, что могут потерять целое состояние.

— А мне придется понервничать по другому поводу. Без поддержки графа мы с тобой не сможем убедить контрольную комиссию и банкиров, — сказал Джеймс.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

— Войдите, — крикнул Джеймс.

Тяжелая филенчатая дверь открылась, и в кабинет величественной походкой вошел слуга-индиец. Он был одет в черно-белую униформу (Джеймс требовал, чтобы все его слуги носили униформу), а на голове у него был тюрбан. Низко поклонившись, слуга сказал:

— К вам приехала какая-то женщина, саиб. Она ожидает в приемной.

— Женщина?

— Она хотела поговорить с вашей женой. Я сказал ей, что в этом доме нет хозяйки, и теперь она желает встретиться с вами. Она хочет переговорить с вами по одному неотложному делу.

Джеймс закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он понимал, что Дэниел сейчас смеется над ним.

— Скажи, Каллео, она приехала одна или ее кто-нибудь сопровождает? — спросил Джеймс.

— Она одна, саиб, и одета, как вдова.

— О, еще одна вдова, — сказал Дэниел, изобразив притворное удивление.

С тех пор как Джеймс приехал в Лондон, в его дом постоянно приходили женщины, доступные и готовые на все. Среди них были и актрисы, которых привлекало его богатство, и великосветские леди, искавшие нового любовника или новое средство от скуки. К каким только уловкам и хитростям не прибегали эти дамы для того, чтобы привлечь внимание Джеймса. Он не переставал удивляться их изобретательности. Одна танцовщица приказала завернуть себя в ковер, а потом двое слуг в восточных нарядах принесли его в дом Джеймса и развернули перед ним. Изнывающая от скуки молоденькая жена одного престарелого герцога подкупила слуг Джеймса, проникла в его спальню и, раздевшись догола, легла в его постель, ожидая его возвращения. Многие женщины приходили к нему под видом вдов, облачившись в черные одежды.

— Красота и богатство всегда привлекают женщин, — сказал Дэниел, обреченно вздохнув.

— Неужели ты мне завидуешь?

— Да, завидую. Представляю, какой бы я имел успех у женщин, если бы был ростом не ниже шести футов[3] и имел густую шевелюру, — сказал Дэниел, проводя рукой по редеющим волосам. — Напрасно Господь одарил тебя такими роскошными волосами. Ты думаешь только о том, как создать свою империю, и ничего вокруг себя не замечаешь. У меня просто сердце кровью обливается, когда я вижу, как из твоего дома прогоняют молодых и весьма привлекательных женщин.