Барбара Мецгер - Крылья любви Страница 60

– Вы сплутовали в игре!

– Сплутовал? Но ведь я не знал правил.

– Лжец!

– Я не лгу, – заявил он.

– Ладно, тогда скажите, я вам нравлюсь?

Молчание.

– Я знаю, что нравлюсь. Вы хотите меня?

Молчание.

– Ваше молчание я принимаю за утвердительный ответ. Вы убедились, что мы подходим друг другу, мы почти супруги. А с супругой не следует обращаться так, как вы обращаетесь со мной.

– Но у меня не было супружеского опыта.

– И нет сейчас. Я ваша жена. – Джини снова ткнула Ардета пальцем в грудь. – Я не просто одна из тех, кто созерцает ваши фокусы. Мы находились в супружеской постели, черт возьми, а не в балагане бродячего цирка! Я не хочу играть в эти игры, слышите?

Уголок его рта чуть приподнялся при виде того, как его маленькая прелестная женушка превратилась в настоящую бой-бабу.

– Мне кажется, соседи слышат вас.

Джини понизила голос:

– Если вы не хотите быть моим мужем, скажите об этом прямо, и я уеду.

– Нет.

– «Нет» в том смысле, что вы не хотите быть моим мужем, или в том смысле, что не желаете отвечать?

– «Нет» в том смысле, что не хочу, чтобы вы покинули меня.

– М-м… Ну хорошо хоть, что не солгали.

– Я вообще не лгу, – повторил он.

– Вот как? Тогда скажите, что это у вас в брюках? Еще одна пачка выигравших лотерейных билетов?

На этот раз Ардет не удержался от улыбки.

– Я хочу, чтобы вы остались. Я хочу вас.

– Но?

– Но я не хочу причинить вам боль.

Джини снова повысила голос чуть не до крика:

– Я видела, как вы держали на руках перепуганную кошку! Во имя спасения души, я видела, как вы держали на руках ребенка. Вы не могли бы, никогда не могли бы причинить мне боль!

Он пожал плечами:

– Кто скажет, что может случиться в неистовом порыве страсти?

Джини сжала кулак, выпрямилась и с размаху ударила его кулаком в живот.

– Уф! – Ардет отшатнулся скорее от удивления, чем от боли. – Миледи, что это значит?!

– Это вам за то, что вы считаете меня хрупким цветочком. У меня есть шипы. Я вынуждена была научиться защищать себя, когда рядом не было ни одного человека, который позаботился бы о моей безопасности. Вы больше меня и сильнее, у вас есть… загадочные способности, но и я не безоружна.

Он потер ладонью живот.

– Я это вижу.

– Не надо больше отговорок, – сказала Джини и подошла к нему ближе. – И никакой чепухи насчет обета. Вы дали клятву стать более человечным, и вы ее исполнили с избытком сотню раз. Взгляните на тех людей, которым вы, и только вы один, помогли сегодня. Но вы дали и клятву быть моим мужем. Не моим другом, не моим банкиром, не моим заступником, но моим мужем, Ардет.

Она была права. Ардет женился на Имоджин Хоупвелл Маклин, чтобы оберегать и защищать ее, но ее счастье тоже в его руках. Если женщине для счастья необходима любовная близость, он обязан пожертвовать своими принципами и быть в достаточной степени джентльменом, чтобы подчиниться. Таким образом, долг и наслаждение объединялись, разум и чувство приходили к согласию, философия, филантропия и страсть делили одну постель. Как это славно! Он будет осторожным и деликатным, но как скоро можно увести Джини в свою спальню? Четыре месяца он не думал об этом самоограничении, а сейчас не решается преодолеть всего один пролет лестницы.

– Корин, – только и произнес он.

– Что?

– Сегодня ночью я Корин, не граф и не игрушка дьявола.

Джини пропустила мимо ушей упоминание о дьяволе.

– Сегодня ночью? – спросила она.

Корин взглянул на окно.

– Почти совсем стемнело. Скоро подадут обед.

– Но что, если вдруг понадобится сделать что-то еще, если еще кому-то нужно будет…

Он не дал ей договорить:

– Вы снова правы. Я хочу вас, Джини! Сейчас.

Ухватившись за тонкую ткань ее платья, он привлек Джини к себе и поцеловал тем поцелуем, о каком мечтал всю жизнь. Два тела слились в одно, больше ничто не разделяло их, Корина и Джини, кроме одежды, которую он сбрасывал с себя и с нее лихорадочными движениями, не прерывая поцелуя, наслаждаясь вкусом ее губ, трогая своим языком ее язык. Джини отвечала ему, спрашивая, ища, узнавая, изнемогая в упоении страсти.

Он вынул шпильки из ее волос и пропускал между пальцами шелковистые пряди – как долго грезил он об этом во сне и наяву! И был убежден, что в нем никогда не угаснет желание трогать эти сияющие золотом кудри – никогда, даже в самом глубоком забытьи.

Джини помогала ему раздевать ее, пальцы ее дрожали в спешке и от того, что их поцелуй превратился во множество поцелуев без начала и конца. Сюртук Ардета валялся на полу, так же как его шейный платок и жилет. Платье Джини было расстегнуто, корсет распущен, и Корин нежно ласкал ее белоснежные груди. Джини запустила обе руки ему под рубашку и гладила твердые подвижные мышцы, напрягшиеся в стремлении прижать ее тело к его телу как можно сильнее.

Ардет вдруг задрожал неудержимой дрожью.

– Тебе холодно? – спросила она.

– Не думаю, чтобы мне хоть когда-нибудь еще стало холодно.

– Если холодно, я согрею тебя. Я вся в огне.

– Нет, это всего лишь искра по сравнению с тем, что будет дальше.

Он разжигал огонь своими поцелуями, быстрыми, словно искры. Нагнулся и поцеловал то место между ног Джини, которого касался рукой. Джини вскрикнула от наслаждения и муки, потому что наслаждение было еще неполным.

Она потянулась к застежке его панталон, однако Ардет удержал ее руку.

– Не теперь.

– А когда? – выдохнула она.

– Когда я преклонюсь перед каждым уголком твоего тела, моя волшебная, желанная Джини. Когда уже больше не смогу отдалить миг прекраснейшей муки, когда я должен буду соединиться с тобой, иначе взорвусь.

Она продолжала его ласкать.

– Ну хорошо. Сейчас. Но не здесь. Я не могу заниматься любовью со своей женой на столе. – Он с вожделением посмотрел на ковер на полу у камина. – Или на полу.

Все еще у него в объятиях, Джини хихикнула.

– А я подумала, что на сегодня ты забыл о графском величии.

– Но и не стал варваром. Я обыкновенный мужчина, который любит комфорт и хочет, чтобы жена его была счастлива. К тому же в библиотеке пол ничем не покрыт.

– Но я не уверена, что смогу подняться по лестнице. У меня все косточки расслабились.

Тогда он подхватил ее на руки и понес к двери. Джини кое-как натянула платье на тот случай, если они наткнутся на кого-нибудь из слуг. Она ничего не могла поделать с растрепавшимися волосами, покрасневшими от поцелуев губами и прерывистым дыханием. Оставалось только поторапливать Корина.

А тот уже собирался снова поцеловать Джини, его страсть разбушевалась еще сильнее, если это вообще было возможно, от того, что он держал Джини на руках. Он поставил ногу на первую ступеньку лестницы – и вдруг услышал в прихожей чьи-то голоса.