Хизер Грэм - Пленница Страница 61

— Я это знаю.

— Ну тогда запомни; тебе надо следить за Выдрой. Он нападет на любого солдата, покинувшего форт Деливеренс.

— Меня предупреждали насчет Выдры, — ответил Бегущий Медведь. — Но пожалуй, я сам поговорю с ним. Сейчас.

Бегущий Медведь растворился в лесу. Глядя ему вслед, Оцеола размышлял, не совершил ли ошибку. Сейчас они не могут позволить себе сражаться друг с другом.

Но если не стремиться жить так, как у них принято, — с честью и достоинством, зачем столь упорно сражаться?

Джеймс знал, где найти Выдру. Военный вождь индейцев микасуки только что вернулся в свое временное укрытие и лежал на подстилке.

Семинолы не выставляли на ночь охрану. Джеймс много раз говорил вождям, что сон белых солдат стерегут часовые, поэтому и в ночное время их трудно застать врасплох. Но привычки редко меняются. Джеймс прыгнул на возвышение, где Выдра после страшной смерти своей жены спал один.

Выдра вскочил — пораженный, озлобленный, готовый кинуться в бой. Но, узнав Джеймса, успокоился.

— Маккензи, — с отвращением произнес он имя, которым Джеймса называли белые.

— Мне сказали, будто ты хочешь убить всех солдат в форту.

— Я хочу убить всех белых, — отрезал Выдра.

— Там есть женщина. Моя женщина.

— Ни один белый мужчина не подумал о моей женщине.

— Но я прошу тебя, как вождя твоего народа, отнестись с уважением ко мне…

— К полукровке?

— Как вождю моего народа. Кровь моей матери дала мне право занять это положение.

Выдра встал перед Джеймсом. Он был ниже ростом, но это дела не меняло. Выдра с горечью и злобой смотрел на него.

— Ты вырос и принял черный напиток; ты усвоил обычаи наших воинов, научился охотиться и сражаться в набедренной повязке, метко посылать стрелу в цель, ловко уклоняться от мушкетов белых людей. Люди слушаются тебя и идут за тобой. У тебя большая власть и большая сила. Ты мог бы вести людей к великим победам, мог бы уничтожать белых. Но ты воюешь вместе с нами только тогда, когда мушкет нацелен в твое сердце. Зачем же ты приходишь ко мне и просишь за белую женщину?

— Она моя, и я не хочу, чтобы ее убили.

— Если она твоя, забери ее из форта.

Джеймс ничем не выказал то, что творилось в его душе. Господи! Казалось, мука и безысходность пожирают его изнутри. Он заявил, что Типа принадлежит ему, но ведь это не так! Белая женщина, она принадлежит миру белых людей. Он не имеет права претендовать на нее, пока она с Майклом Уорреном.

— Прошу тебя, не причиняй ей вреда.

Выдра внезапно вытащил нож из чехла у лодыжки и бросил его так, что кончик вонзился в грубо сколоченные бревна у их ног.

— Сразись со мной, Бегущий Медведь. Сразись за нее. Реши ее судьбу.

— Сразиться с тобой? Но я не хочу твоей смерти…

— Я тоже не желаю твоей смерти. Но я охотно посмотрел бы, как ты будешь сражаться за то, что ты любишь, за то, что тебе дорого. За жизнь.

Не успел Джеймс ответить, как Выдра нагнулся за ножом. Джеймс отпрыгнул назад, понимая, что воин сегодня настроен если не на смертельный, то на кровавый бой.

Выдра бросился на него, но Джеймс перехватил руку, сжимающую нож. Однако от натиска Выдры оба упали на деревянный настил, потом скатились на землю, сцепились в яростной схватке.

Выдра навалился на Джеймса, пытаясь завладеть ножом и пронзить им соперника. Джеймс, ощутив острие ножа у своего горла, собрался с силами и сбросил с себя воина.

Выдра упал на землю футах в трех от него. Джеймс вскочил на ноги. Выдра тоже поднялся, и они начали кружить друг возле друга. Джеймс позволил Выдре броситься на него и на этот раз, легко упав, заставил Выдру перекатиться через себя. Тот попытался нанести удар ножом, но Джеймс приготовился к этому. Он изогнулся, сильно ударил противника по руке, выбил нож и прижал ребро ладони к горлу воина. Задыхаясь, Выдра с ненавистью смотрел на него.

— Заканчивай. Убей меня! Джеймс покачал головой:

— Я не стремлюсь к этому. Только отдай мне белую женщину, если захватишь ее.

Выдра молчал, а Джеймс вдруг расслышал тихое дыхание и чьи-то шаги. Он поднял голову. Их окружили воины Выдры. Они не собирались вмешиваться в бой, но наблюдали и ждали.

Выдра тоже заметил их. Джеймс ослабил хватку, и воин наконец заговорил:

— Я не собираюсь напасть на форт, но объявлю войну тем, кто покинет его пределы, тем, кто ищет меня и мой народ, чтобы уничтожить нас!

— А женщина?

— Если я захвачу ее, ты должен прийти за ней и забрать женщину у меня. Когда ты говоришь, тебя слушают. Мы восхищаемся твоей силой — она нужна нам для нашего дела.

— А мне нужно твое слово, клятва.

Выдра кивнул.

Джеймс, стоя в лунном свете, наблюдал за ним. Индеец вдруг полоснул ножом по своей ладони и протянул ее Джеймсу. Джеймс взял нож, сделал надрез на своей ладони и обменялся с Выдрой крепким рукопожатием.

Отвернувшись, он все еще чувствовал кровь на ладони. Горячую, липкую. Он помнил лицо Типы, когда она смотрела на свои ладони в последний раз. «Так много крови, — сказала она. — Столько крови».

И сколько еще будет пролито…

Джеймс уже дрался с Диким Котом и с Выдрой. Дрался с собственным народом. Он и Майкл Уоррен стали смертельными врагами. И все же.. Джеймс так мало мог сделать, чтобы защитить ее.

— Бегущий Медведь!

Он уже покинул Выдру и стоял в рощице, залитой лунным светом, чувствовал легкое дуновение ночного ветерка, слышал тихое журчание речки. Джеймс обернулся.

Коричневый Кролик, старый индейский воин, в котором текла и негритянская кровь, окликнул его.

— Выдра верен своему слову. Он восхищается тобой и сожалеет, что ты не сражаешься за наше дело с большим упорством и настойчивостью. Выдра утверждает, что в каждом бою ты мог бы убивать по двадцать человек и избавил бы нас от многих солдат.

— Я сражаюсь так, как считаю нужным, — Я знаю это, как и многие другие. Выдра этого не понимает, но сдержит свое слово. Помни: Выдра желает смерти всем белым. Если эта женщина твоя, позаботься о том, чтобы она ни покидала форт. Если же она покинет его, ты должен быть рядом. В пылу битвы всякое случается. Много такого, чего и в мыслях не было.

— Спасибо, Коричневый Кролик.

Коричневый Кролик кивнул и поспешил к своему отряду.

Джеймс, запрокинув голову, посмотрел на звезды.

Он поехал к форту, вскарабкался на дуб, росший за стеной, и оглядел двор — сердце военной крепости.

Он увидел ее.

И у него словно сердце оборвалось. Кровь в жилах то леденела, то вскипала. Снедаемый гневом и страхом, Джеймс в конце концов убедился в том, о чем говорил ему Дикий Кот. Индейцы не могут напасть на форт. Сколько бы воинов они ни собрали, форт слишком хорошо укреплен. Индейцы не станут рисковать понапрасну. Джаррет наверняка удостоверился в этом, прежде чем дал согласие на отъезд Тилы. Иначе никакие аргументы Майкла Уоррена не заставили бы его пойти на это.