Сьюзен Филлипс - Только представьте… Страница 61

Но и пруд перестал быть святилищем. Кейн и это ухитрился испортить.

Отдыхая под ивами, она размышляла о том, как ловко ему удалось отнять у нее все: дом, деньги и даже тело. Правда, последнее она отдала добровольно.

Иногда воспоминания приводили ее в бешенство, иногда она становилась раздражительной и нервной. В последнем случае Кит вскакивала на Соблазна и мчалась во весь опор, пока едва не падала от усталости.

Один день незаметно перетекал в другой. Кит никогда не была трусихой, но так и не смогла набраться храбрости, чтобы встречаться с визитерами, оставляя эту заботу мисс Долли. Когделлы, конечно, вряд ли откроют кому-нибудь подробности этого скандального брака, но все остальное и без того достаточно неприятно. Она не долго думая выскочила замуж за общего врага всей округи, и теперь соседи непременно начнут подсчитывать на пальцах, сколько месяцев осталось до рождения младенца. В довершение позора муж покинул ее наутро после свадьбы, не соизволив предупредить, когда вернется! Страшно представить, сколько пищи они дали злым языкам!..

Только однажды она согласилась принять гостя. В субботний полдень Люси объявила о приезде мистера Парселла. Брэндон знает о ее чувствах к Кейну и, конечно, поймет, что ее силой вынудили выйти замуж. Может, он придумает, как ей помочь?

Она наскоро переоделась в платье, которое носила накануне, и поспешила вниз. Брэндон вежливо поднялся с дивана при ее появлении.

— Миссис Кейн, — он поклонился, — я приехал поздравить вас и передать наилучшие пожелания от матушки и братьев. Уверен, что вы и майор Кейн очень счастливы.

Кит почувствовала, что из горла рвется истерический хохот. До чего это похоже на него: вести себя так, словно между ними ничего не было, даже дружбы. Так, обычное знакомство.

— Благодарю вас, мистер Парселл, — ответила она ему в тон. Гордость и злость помогали безупречно играть роль, для которой ее предназначали воспитатели Темплтонской академии. Следующие двадцать минут она показывала ему розы, растущие перед домом, рассуждала о здоровье президента Банка плантаторов и граждан и о возможности приобретения новой ковровой дорожки для церкви.

Брэндон живо обсуждал каждую тему и ни разу не попытался вернуться к событиям, которые произошли между ними менее недели назад. И когда ровно через двадцать минут он откланялся, Кит ошеломленно покачала головой. Интересно, почему у нее ушло столько времени на то, чтобы признаться себе, какой он безнадежный идиот?!

Вечер она провела, свернувшись в кресле дальней гостиной с потрепанным томом «Эссе» Эмерсона на коленях. Напротив стоял письменный стол красного дерева, за которым Софрония проверяла хозяйственные счета. Кейн наверняка ожидает, что теперь Кит возьмет на себя обязанности экономки, но Софрония вряд ли одобрит ее вмешательство, да и Кит терпеть не может пересчитывать скатерти и простыни. Кроме того, она вовсе не желает быть хозяйкой дома. Зато всегда мечтала владеть землей.

По мере приближения ночи Кит все глубже погружалась в пучину отчаяния. Кейн может делать с плантацией все, что угодно, и она не имеет права ему препятствовать. Он куда больше заботится о прядильне, чем о полях! А что, если он решит проложить через них дорогу? Кроме того, он игрок и вполне способен промотать деньги из ее фонда. Или решит продать «Райзен глори», чтобы получить наличные? Как ей тогда быть?

Часы в коридоре пробили полночь, и мысли с каждой минутой становились все мрачнее. Кейн всегда был бродягой. Он уже прожил здесь три года. Сколько еще пройдет, прежде чем он решит избавиться от земли и отправиться на поиски чего-то нового?

Она попыталась убедить себя, что пока «Райзен глори» в безопасности. Кейн занят прядильней и вряд ли станет предпринимать какие-то решительные шаги. Пусть это даже противоречит ее натуре, все равно придется выждать.

Да, с «Райзен глори» вроде бы все в порядке, чего никак не скажешь о ней. Почему при его прикосновении кровь стучит в висках? Почему она так остро ощущает его присутствие? Неужели история повторяется и теперь уже потомок Уэстонов тянется к потомку Кейнов, как в том роковом союзе, который едва не уничтожил «Райзен глори»?

— Катарина Луиза, почему вы не в постели? — удивилась мисс Долли. Она стояла в дверях, встревоженно глядя на Кит. Чепец с рюшечками сбился набок.

— Так… бессонница… Простите, если разбудила вас.

— Позвольте дать вам немного настойки опия, дорогая, и сразу уснете.

— Не нужен мне опий.

— Вам нужно отдохнуть, Катарина. Не упрямьтесь.

— Со мной все в порядке.

Она повела мисс Долли наверх, но старушка отказывалась покинуть ее, пока Кит не протолкнула в горло несколько чайных ложек настойки.

Кит заснула, но и во сне ее преследовали рожденные опием фантазии. Ближе к рассвету в спальне появился огромный рыжеватый лев. Она почуяла его запах, запах мужчины, запах джунглей, но, вместо того чтобы испугаться, запустила руки в буйную гриву и притянула его к себе.

И обнаружила, что лев превратился в мужа. Он шептал ей слова любви, ласкал и осыпал поцелуями. Сквозь переливчатую ткань сна она ощущала его теплую и такую же влажную, как у нее, кожу.

— Не бойся, я заполню тебя до конца, — пообещал ее муж-греза.

— Да, — пробормотала она. — О да.

Верный своему слову, он погрузился в нее, и ее тело загорелось. Она двигалась вместе с ним, вместе с ним поднималась на головокружительные высоты и за миг до того, как взорвался огненный шар, выкрикнула знакомое имя.

Навеянные опием грезы еще не до конца покинули ее, даже когда Кит проснулась, поглядела на зеленые с розовым занавеси кровати и поежилась, стараясь стряхнуть с себя остатки сна. Каким реальным казался этот лев, внезапно ставший под ее руками…

Кит от неожиданности подскочила.

Кейн стоял около умывальника и брился, глядя в зеркало. На нем было только белое полотенце, небрежно обмотанное вокруг бедер.

— Доброе утро.

Она ответила яростным взглядом.

— Иди бриться в свою комнату!

Кейн повернулся и дерзко уставился на ее грудь.

— Здесь виды лучше!

Кит вдруг сообразила, что простыня спустилась до самой талии, и неловко натянула ее до подбородка. И тут же задохнулась, увидев валявшуюся на полу смятую ночную сорочку. Кейн весело хмыкнул.

Значит, все правда. И влага между бедер тоже не воображаемая.

— Прошлой ночью ты была настоящей дикой кошкой, — сообщил он, явно забавляясь. А он — львом.

— Меня опоили, — попыталась оправдаться она. — Мисс Долли заставила выпить опия. Я ничего не помню.

— В таком случае ты должна поверить мне на слово. Такая сладкая, покорная и делала все, что я только пожелаю.