Шеннон Дрейк - Среди роз Страница 62

Догадка пришла к нему не сразу. Как в полусне, он направился к ней. Женевьева попыталась ускользнуть, но деваться было некуда. Тристан расстегнул ее ночную сорочку, подхватил ладонью грудь и заметил, что тонкие синие жилки на ней стали заметнее, а соски потемнели и набухли… Так же деловито он провел ладонью по ее животу, и Женевьева вздрогнула, как зверек, попавший в ловушку.

— Будь ты проклят! — крикнула она. — Уходи! Меня тошнит!

Тристан задрожал, сердце его сжалось от боли, перед глазами замелькали кровавые пятна…

— Я сверну тебе шею!

Никогда еще Женевьева не слышала в голосе Тристана такой безудержной ярости. Она была испугана и совершенно беспомощна, каждое утро ее тошнило и преследовали мысли о том, что жизнь никогда уже не вернется в обычную колею, а все надежды на будущее погибли.

— Это не моя вина, — спокойно заметила она. Тристан молча устремил на нее суровый взгляд. Женевьева не знала, как он воспримет новость, но ничего подобного не ожидала. Ей казалось, что Тристан посмеется, а он рассвирепел. В мертвенно-холодных глазах Тристана сверкнула такая ненависть, что у Женевьевы душа ушла в пятки. — Но не беспокойся, это тебя не касается. — Поскольку он молчал, девушка добавила первое, что пришло в голову: — Меня можно убить и таким образом избавиться от него.

Он ударил ее наотмашь. Она рухнула на колени и вскрикнула; Тристан рывком поставил ее на ноги.

— Никогда, слышишь, никогда больше не говори об этом! Ты сама понимаешь, что сделать уже ничего нельзя. Клянусь всеми святыми, если ты хоть что-нибудь предпримешь, я покажу тебе, что значит жестокость. Я спущу с тебя шкуру!

Тристан покинул комнату.

Глава 17

В нем проснулись мучительные воспоминания, боль рвала его на части, и казалось, будто в череп вонзился меч. Он спускался по лестнице, обхватив руками голову, смутно припоминая, что сказал и как ударил ее, и презирал себя за это. Но исправить Тристан ничего не мог, поэтому ощущал только боль. Его сапоги гулко стучали по ступеням. На площадке он схватился за стену, постоял и быстро сбежал в большой зал. Джон и Эдвина сидели перед очагом. Оба обернулись, но Тристан даже не заметил их и пошел во двор, не обернувшись на оклики Джона.

Он знал, куда спешит — к морю, к зимнему ветру, который наверняка еще холоднее, чем его сердце. Там Тристан надеялся излить ярость и муку, сводившие его с ума. Свои слова и поступки он почти не помнил, зато в памяти у него отчетливо запечатлелись слова Женевьевы.

В Иденби кипела жизнь. Кузнецы и крестьяне предлагали свой товар, стражники приветствовали Тристана, но тут же испуганно замолкали: он не слышал и не видел их. Ему не терпелось добраться до стены, обращенной к морю, — туда, где он останется один.

Наконец Тристан добрался до песчаного пляжа. Присев на камень, он уставился на серые волны, без устали бьющиеся о берег. Ветер налетал порывами, взметались белые гребни и тут же рассыпались мириадами брызг. Воздух, влажный и холодный, пах морской солью. Тристан глубоко вздохнул, прижал ладони к вискам, закрыл глаза и попытался овладеть собой.

Господи, как он ненавидел ее! За то, что изнывал от желания, мечтал прикоснуться к ней и не мог. Тристан не понимал, что с ним стряслось. Любому мужчине известно, чем заканчиваются супружеские утехи! Только глупец мог рассчитывать, что женщина, которой он не раз овладевал, останется бездетной!

Он устремил взгляд на небо, где из-за серых туч иногда выглядывало бледное зимнее солнце. Вытянув руки, Тристан заметил, что они слегка дрожат. Еще бы, он вел себя как безумец! Застонав, Тристан поднялся и подошел к воде. Под ногами скрипел влажный песок.

Все дело в прошлом, решил он. Виной всему трагедия, разыгравшаяся в Бедфорд-Хите. Тристан снова чертыхнулся, стиснул зубы, запрокинул голову и втянул солоноватый воздух. Она предложила убить ее и таким образом избавиться от ребенка. И эта женщина взывала к милосердию!

Закрыв глаза, Тристан ощутил холод. Женевьева всегда казалась ему прекрасной. И держалась вызывающе, неизменно готовая дать отпор. Но эту битву она проиграла.

— Тристан!

Удивившись, он обернулся на крик. Неподалеку стоял Джон. Помахав рукой, он направился к Тристану, недовольно хмурясь.

— Тристан, что с тобой? Она носит твоего ребенка!

— Напрасно ты не предупредил меня.

— Тристан, так не поступают даже с врагами. Помнишь, как ты рассвирепел, когда я ударил Эдвину? Но я люблю ее, я женился на ней! А ты…

— Черт побери, Джон, если бы ты предупредил…

— О чем? Ты старше меня, тебе известно, как устроен мир! Неужели ты рассчитывал, что все обойдется? Ради такой женщины можно пожертвовать многим.

— Джон! — угрожающе прервал его Тристан, но Джон продолжал:

— Если кто-то и способен понять тебя, так только я. И все-таки скажи, почему ты так жесток с ней?

— Нет, Джон, ничего ты не понимаешь! Сколько раз она твердила, что у меня нет сердца! А теперь хочет…

— О чем ты?

— Она хочет избавиться от…

— Да ты спятил!

— Напротив! Я был у нее, я все слышал! Ты же знаешь, как она презирает меня. С какой стати ей любить моего ребенка?

Джон покачал головой:

— Да, в ее сердце нет места любви — но что тут странного? Зато я могу поручиться, что она не ужаснулась и не удивилась. Женевьева не так наивна, как ты. Позволь задать тебе вопрос, герцог Иденби, эрл Бедфорд-Хита — или кем ты там еще станешь после очередного подвига во славу короля? Как ты воспринял эту новость? С таким же мрачным лицом? Тогда почему же ты ждал от нее радости?

Внезапно Тристан улыбнулся. Джон тоже улыбнулся, и они обнялись.

— Дружище, она до сих пор надеется сбежать, но клянусь тебе, у нее и в мыслях нет повредить ребенку, — заверил его Джон.

— Сбежать? — изумился Тристан. — Но зачем? Что она намерена делать дальше?

— Кажется, отправиться на материк.

Тристан ковырнул каблуком песок.

— Значит, она безнадежно глупа. Я никогда не женюсь, но ее ребенок может стать моим наследником.

— По закону незаконнорожденные не имеют прав на наследство.

— Но лишь в том случае, если у их отцов есть законные наследники. Странно… — пробормотал Тристан. — А я думал, она смирилась, в надежде, что я женюсь на ней и наш ребенок родится в законном браке.

— Она никогда не согласится стать твоей женой, Тристан.

— Это еще почему?

Джон рассмеялся:

— Тристан, ты и вправду лишился рассудка! Ты осадил Иденби, отнял у нее все, и… Она никогда не сдастся, вот и все.

— Пусть так, — тихо ответил Тристан. — Но и отсюда никуда не сбежит. Особенно теперь.