Шахразада - Избранница Шахрияра Страница 63

«Как, должно быть, сладок будет тот миг, когда кивнет она в ответ на вопрос имама и станет моей женой…»

«Как, должно быть, больно узнать о том, что принц избрал себе жену… В тот день я сама взойду на плаху, ибо знать, что он предпочел другую, знать, что она делит с ним страсть, будет воистину нестерпимо…»

Голос Шахразады чуть дрогнул, но она продолжила, чувствуя, что сейчас решается именно ее судьба.

Наконец они остались одни. Мария Эстефан улыбнулась мужу. И от этой улыбки голова Анхеля закружилась.

– Как я ждала этого мига, – сказала она и счастливо вздохнула. Анхель не мог отвести от нее глаз.

О, он мечтал лишь об одном: насладиться ее любовью, насладиться мигом соединения. Но чем больше об этом думал, тем более страшился даже потревожить ее чистую душу, не говоря уже о том, чтобы осквернить ее совершенное тело.

«Нет, – внезапно решил он. – Я не сделаю этого. С меня довольно уже и того, что она по закону принадлежит мне. Довольно… Я не могу оскорбить ее совершенства, не могу надругаться над ее чистотой».

– Ну что же ты, мой желанный? Почему ты столь далеко?

Мария слегка повернулась, соблазняя его своим взглядом. В ее глазах зажглись озорные искорки. О, сейчас она была столь прекрасна, столь… соблазнительна. Он почувствовал, как нарастает его желание. Но вместе с желанием росла и его уверенность в правильности принятого решения. Он не коснется ее. И пусть его осмеют все мужчины мира, пусть над ним посмеются даже небеса… Она останется невинной. А он будет ей служить, беречь ее, лелеять ее покой и молиться. Молитва укрепляет дух. А сейчас ему необходима стойкость.

– Я думала о вас, Анхель.

Она плавно прошла рядом с ним, чуть слышно шелестя своим платьем. К счастью, она не стала приближаться, а лишь оперлась о чудесный резной столик.

Он оглянулся. Теперь он мог уйти. Но куда он пойдет? Как он покинет женщину, от которой не может отвести глаз? Мария молча следила за ним. Всем своим видом она, казалось, бросала ему вызов. У него, вот насмешка судьбы! не было сил, чтобы сбежать. Но он должен, о нет, он просто обязан удержаться от этого соблазна! Она не заслуживает столь низкой доли – служить ему на ложе. Она станет его богиней, и он будет обожать ее издали, как обожал бы саму Пресвятую Деву.

– Почему вы не приближаетесь ко мне, муж мой? Почему стоите так далеко? Неужели вы не мечтали об этом миге так, как мечтала я?

Мария отошла от столика и принялась медленно ходить по комнате, вынуждая его наблюдать за ее соблазнительными движениями, за тем, как плавно развеваются складки платья. О да, он мог представить, что скрывается под этими пышными юбками, как круто изгибаются ее бедра, как изумительно тонка ее талия. Он пытался не смотреть на возлюбленную. Он даже закрыл глаза, однако шуршание одежды, запах ее волос и какой-то особый, ей одной присущий аромат не давали ему переключиться на что-нибудь другое.

– Мария, – сдавленно произнес Анхель, снова пытаясь заговорить. – Мария, послушайте…

Если она и слышала мольбу в его голосе, то ничем не выдала этого. Девушка остановилась за спиной Анхеля, положила руки ему на плечи и прильнула к нему, увеличивая его муку. Ее нежные пальцы скользнули по его груди и проникли под камзол.

– Я мечтала о вас, мой Анхель, с того самого дня, как увидела вас впервые. Тогда вы были моим любимым старшим братом. Потом вы стали моим наваждением.

Повторяя то, что только что описала, Шахразада встала с кресла, прошла несколько шагов и оказалась рядом с Шахрияром, опершимся о стену у открытого в теплую ночь окна.

Она не знала, не чувствовала, произносила ли сейчас какие-то слова или просто делала то, о чем шептала легенда. Лишь одно было ей ведомо: сейчас или никогда. Она должна поведать принцу о своем чувстве, должна открыться ему, должна отдаться не как покорная рабыня, а как забирающая саму душу повелительница…

Ее палец ласкал через рубашку его грудь. О, то была истинная мука! Тело Анхеля пронзило острое желание.

– Я видела вас во сне. Я готовилась к этой ночи, мой любимый.

Он чувствовал тепло ее руки сквозь шелк рубашки. Тело его горело желанием, но, что удивительно! это лишь укрепляло его уверенность. Нет, он не надругается над ней…

– Вы слышите меня, Анхель? – спросила Мария, продолжая медленно поглаживать его грудь.

«Слышишь ли ты меня, мой единственный? Или тебе ведомы лишь слова, которые произносит далекая, быть может, давно умершая красавица, объясняясь в любви своему супругу?»

«Твои ли это слова, или ты просто произносишь то, о чем повествует давняя легенда? Как бы хотел я услышать твои, любимая, слова о том, что именно ты мечтала обо мне, именно я стал твоим наваждением…»

Анхель молчал, сцепив зубы. Нет, у него не было сил сказать хоть слово.

– Муж мой, что с вами?

Ужасно: ее рука все еще лежала у него на груди… Он чувствовал, что еще миг – и не сможет сопротивляться. И тогда он хрипло проговорил, почти простонал:

– Уберите руку, Мария. Я не коснусь вас ни сейчас, ни вообще когда-либо.

– Вы не любите меня? – В глазах девушки показались слезы.

– Я люблю вас, люблю больше жизни. Я любил вас всегда. Но не могу оскорбить вашей небесной чистоты низменным желанием земного мужчины. Я решил, что сохраню вашу чистоту, вы останетесь невинной.

– Но я мечтаю о вас, муж мой! Мечтаю о нашей близости.

– Что вы можете знать о ней, глупая девчонка? Что вы знаете о страсти, которая низвергает душу человека на самое дно преисподней?!

– Я знаю лишь одно, Анхель: я мечтаю насладиться вами и тем, что отныне принадлежу вам. Что перед Богом и людьми я ваша жена. И я прошу, о нет, я требую, чтобы вы стали моим мужем! Настоящим, земным, желанным.

Он застонал.

– И пусть моя душа низвергнется с вершин, на которые вы мечтаете ее возвести, но низвергнется вместе с вашей душой.

Шахразада теперь стояла прямо перед принцем. Его лицо искажалось вслед за его терзаниями – он ли желал ее, или далекий глупец желал, но не решался насладиться своей суженой.

Девушка подняла глаза и встретила взгляд принца.

– Я мечтаю о тебе, мой повелитель. Мечтаю насладиться тобой и тем, что подарит нам миг нашего соединения.

Шахрияр застонал. Он не мог больше сдерживаться. Его сил хватило лишь на то, чтобы увлечь Шахразаду на мягкие подушки, которыми были щедро устланы роскошные ковры.