Жюльетта Бенцони - Сын Авроры Страница 63

Мориц не смог сдержать смеха, который, впрочем, Анна Иоанновна не услышала. Мало того, что он вынужден был жениться на крупной женщине, больше похожей на солдата-наемника, что было весьма далеко от его идеала женщины. Жутко себе представить, что теперь его ночи должны были быть приправлены прогорклым маслом. Он был человеком, привычным к военным лагерям и полям сражений, где часто душок еще тот, он не был неженкой, но при этом имел привычку держать свое тело в чистоте и умел ценить ароматы некоторых женщин. Например, аромат роз и апельсинов, исходящий от Адриенны, был восхитителен. А запах Луизы-Елизаветы де Конти, который он хорошо помнил, — он слегка отдавал мятой, смешанной с ирисом и с еще каким-то неизвестным ему запахом. Эти ароматы его возбуждали. И что теперь было делать с запахом этого куска масла? Возможно, такова была дорогая плата, которая требовалась от него за корону?

Тем временем девушка-прислужница задержалась, пристально взглянула на Морица и, кажется, угадала его мысли. Решительно, она была очаровательна со своей короной из длинных волос и маленьким, чуть курносым носиком. Несмотря на довольно скромное платье из коричневого бархата, открывавшее лишь целомудренное декольте, отделанное белым кружевом, она знала способы выглядеть гораздо более элегантно, чем ее хозяйка в ее красно-желтых пышных оборках, давно вышедших из моды. Мориц подумал, что она сможет послужить неплохим дополнением к неприятному исполнению супружеского долга.

— Как вас зовут, милое дитя? — спросил он.

— Доротея, мой господин. Доротея Беллинг. Мой брат входил в состав эскорта, который сопровождал Ваше превосходительство из Варшавы, но мы не из этой страны.

— Нет? А из какой же?

— Из Голландии. Приехав сюда на заработки, наш отец тут и остался. Мы оба будем очень рады, если вы станете мужем Ее Высочества!

— Больше, чем я сам, по всей видимости... Если бы мы были друзьями, я, вероятно, нашел бы в этом больше очарования. Как вы думаете?

Она засмеялась, а потом, поднявшись на цыпочки, одарила Морица легким поцелуем в губы и быстро убежала. А он подумал, что она ему очень даже нравится...

В последующие дни он обнаружил, что его «невеста» обладает странными вкусами: у всех окон ее жилища стояли заряженные ружья, и время от времени Анна Иоанновна открывала одно из них, брала оружие и стреляла по летающим птицам или по животным, отважившимся показаться около замка. Иногда она даже требовала, чтобы стрелял кто-то из ее служанок. Некоторые делали это, не дрогнув, но остальные, в том числе и малютка Беллинг, прикладывали все усилия, чтобы избежать этого. Герцогиня обожала голландские волчки, которые приводились в действие ударами хлыста, и показывала себя в этом деле большим мастером, что было весьма странно для женщины. Помимо этого, она часами лежала в кровати, поедая всевозможную выпечку, слушая старинные легенды, повествующие о стране, или выставляла свои вышивки в соседней комнате, приказывая придворным дамам петь. И горе было той, которая ее не слушалась: в Ее Высочестве просыпалась ярость, и она давала пощечину непокорной, после чего на щеке девушки оставался яркий красный след.

Однако, несмотря на то, чего так опасался ее жених, Анна Иоанновна пока не приглашала его к себе в спальню. Он был очень рад этому обстоятельству, хотя он и упрекал себя, — если хочешь стать герцогом Курляндским, рано или поздно надо это пережить. А пока же Мориц осмелился заигрывать с юной Доротеей, которая день ото дня показывала себя все более и более чувствительной к знакам его внимания. Логическое завершение этих игр должно было последовать очень скоро.

За короткое время Мориц снискал уважение как у простолюдинов, так и у дворян. Последние признали в нем себе подобного, способного их возглавить как в военных действиях, так и в выпивках, которые были у них основным развлечением, если не считать охоты. Со своей стороны, герцогиня показывала себя все более и более любезной — она даже написала в Санкт-Петербург, чтобы поделиться своим решением выйти замуж, а Сейм Курляндии торжественно избрал Морица Саксонского герцогом Курляндским и Земгале. Вскоре забили свадебные колокола. И Анна Иоанновна вдруг показала себя такой довольной и такой «ласковой», что Мориц собрал всю свою отвагу: это должно было произойти сегодня ночью!

Но нет! Высокий альков не открылся ему, вопреки тому, о чем красноречиво намекали ему глаза герцогини во время ужина. Он рассказал об этом Доротее, а та в ответ разразилась звонким смехом:

— О, у вас ничего не будет до брака! Это не значит, что она не хочет. Вы же ей так нравитесь! Но он всегда настороже.

— Он? Кого вы имеете в виду?

— Бирон[81], ее главный конюший, который никогда не отходит от госпожи более чем на три шага. А вы что, разве его не заметили?

— Это такая зловещая голова с телом медведя, что всегда смотрит на меня с такой яростью?

— Точно, это он. И добавлю, он еще и ее любовник, и он крепко держит ее в узде. Он не отпускал ее до решения вступить в брак, против заключения которого он, кстати сказать, прилагал все усилия!

Мориц невольно передернул плечами:

— Теперь он вынужден будет смириться с неизбежностью! Итак, у Анны Иоанновны есть любовник?.. Кстати, а когда я стану вашим? — пробормотал Мориц, привлекая девушку к себе: она нравилась ему все больше и больше.

— О! Мой господин!

После некоторого молчания, когда Мориц осыпал ее поцелуями, девушка объяснила, что готова была бы уступить, но трудность заключается в невозможности встретиться. Она жила на первом этаже дворца, откуда невозможно было выйти на улицу ночью, поскольку все двери охранялись. Будущий же герцог жил в доме в центре парка.

— Вы живете с кем-то вдвоем?

— Да, и хотя София — моя подруга, вы не можете прийти к нам!

— Тогда вы должны прийти ко мне. Сегодня вечером будьте у окна в одиннадцать часов, я приду за вами и доставлю вас обратно еще до восхода солнца. Таким образом, никто ничего не узнает, за исключением вашей подруги. Мы же можем на нее рассчитывать?

— Полностью!

Следующей ночью все было сделано так, как и договаривались, и в течение нескольких часов Мориц имел возможность почувствовать, что Доротея еще более очаровательна, чем он это себе представлял. Она не только безоговорочно отдалась ему, но, как выяснилось, у нее оказался тот же подход к любви, что и у него: все должно происходить радостно. Короче говоря, даже не выступая в роли инициатора, он получил бесконечное удовольствие от этого приключения, которое показалось ему очень даже прелестным. Вернув Доротею домой, он обнаружил, что немного влюблен...