Кэтрин Коултер - Невеста-обманщица Страница 64

Дуглас вскочил, чтобы перехватить ее, но было слишком поздно.

— Черт!

Он прыгнул в ручей, пытаясь поймать свои вещи. Тем временем Александра отвязала лошадь, забралась в экипаж и в следующее мгновение умчалась, оставляя за собой клубы пыли. Его рубашка и куртка лежали рядом с ней на сиденье.

Она слышала, как он кричал ей вслед, но вместо того, чтобы остановиться, только подгоняла лошадь. Он был босиком и не мог догнать ее, и сколько он ни свистел лошадям, они не обращали на него никакого внимания. Александра улыбалась. Циничный нахал. Месть была очень сладкой.

Через полчаса Дуглас набрел на тисовое дерево, на котором, как белый флаг, развевалась его рубашка. Он подивился, когда она успела стащить и рубашку. Проклятье. Ему было жарко, он обливался потом и мечтал, чтобы ее шея оказалась в его руках, хотя бы на мгновение, чтобы он смог свернуть ее.

Чертова девчонка. Как и все женщины во все времена, она пытается скрыть нормальную здоровую похоть за чем-то возвышенным и не существующим на свете. Можно не сомневаться: если бы он поддержал ее, она пошла бы дальше и добралась до духовного единения и родства их душ. А такого уже никто бы не вынес.

Рубашка прилипла к потной спине. Полуденное солнце жгло его кожу. Еще четверть мили, и он нашел свою куртку свисающей с нижней ветки клена.

Когда он достиг ступеней парадного крыльца Нортклифф-холла, то был готов убить ее.

Холлис невозмутимо приветствовал его:

— Ах, ваша милость вернулись с прогулки. Ее милость рассказала нам, как вас восхитили тюльпаны, склоняющиеся над ручьем, и высокие тополя, растущие вдоль дикой тропинки, и благоухание сирени, и про то, как вам захотелось слиться с природой и как вы решили искупаться в ручье, чтобы ощутить себя в одной стихии с рыбами, населяющими этот водный поток. Она сказала, что вы были очень добры и разрешили ей покинуть вас и уйти домой, так как у нее разболелась голова. Вас утомила жара, милорд? Может, выпьете лимонада?

Дуглас видел, что Холлис лжет, стараясь отвести удар от Александры. Ну почему все так опекают ее? Почему никто не думает о нем? Ведь это ему, а не ей пришлось лезть в холодный ручей и доставать с илистого дна свои ботинки. Ведь это ему пришлось целых три мили добираться до дома по жаре. Лимонад?

— Где сейчас ее милость?

— Она сливается с природой здесь, в Нортклиффе, милорд. Кажется, она ушла в сад.

— Ты же сказал, что у нее страшно разболелась голова.

— Наверное, ей уже лучше.

— Так-так, — пробормотал Дуглас. Мысль о том, что она сидит себе в плетеном кресле, такая прохладная и свежая, вывела его из себя. Дуглас потряс головой. Господи, до чего ж это все нелепо.

Всего месяц назад он был свободным человеком.

Две недели назад он думал, что женат на самой красивой женщине Англии.

А сейчас он повязан с этой женщиной, которая только и знает, что над ним издеваться. Из-за нее он превратился в какого-то дикаря. Она испортила всю его жизнь.

В это время Александра была в восточной части сада вместе с Тони. Тони сидел, привалившись к тонкому стволу лиственницы, и поглядывал на свояченицу. Ее одежда была грязной, волосы потемнели от пота, руки были черными от грязи. Она выпалывала сорняки и что-то бормотала себе под нос.

— Ну что ж, мне кажется, твои дела совсем неплохи, — сказал он.

Александра остановилась и подняла лицо к Тони.

— Ты ошибаешься, Тони. Он не любит меня.

— Ты смешиваешь разные понятия, дорогая. Он признал тебя своей женой. Кроме того, я видел, как он смотрит на тебя. В его взгляде было неистовое желание и ожидание наслаждения.

— Он злится из-за этого. До сегодняшнего дня он обвинял меня в том, что теряет над собой контроль, стоит ему дотронуться до меня. Всего два часа назад он начал обвинять в этом спальню и кровати. Он собирался вести со мной философские беседы или обсуждать войну либо еще что-нибудь в этом роде, в то время как будет заниматься со мной любовью. — Она вздохнула. — Но когда из этого ничего не вышло, он… ну, теперь, я думаю, он собирается найти меня и свернуть мне шею.

— То, что ты сделала с ним, — просто чудесно, Аликс. Жаль, что я не видел, как он носится в этом ручье и ловит свои штаны и ботинки. Насколько я помню, там полно камней, которые здорово колют ноги.

— Я понимаю, что не должна об этом с тобой говорить. Тони, но у меня больше никого нет. Я поступила глупо, сказав, что люблю его. Это как-то само собой вырвалось у меня. А он уверял, будто все, что я чувствую, и все, что чувствует он — это похоть, будто любовь — это чепуха и что от одного упоминания о духовном единении он становится больным.

— Прямо так и сказал?

— Ну не совсем такими словами. Я просто выразила его мысль. У него это вышло еще более оскорбительно и цинично.

— Но как ни крути, теперь он все равно — твой муж, и я клянусь тебе, Александра, что если мужчина находит с женщиной удовольствие в постели, то за этим удовольствием последуют и другие, если оба они проявят достаточно благоразумия. Ты любишь Дугласа. Половина битвы выиграна. Даже больше половины, потому что он сходит с ума от одного прикосновения к тебе. Вот увидишь. Завтра будет прием. Сразу после него мы с Мелисандой уедем. И ты сможешь больше не беспокоиться из-за моей прекрасной колдуньи. Да и вообще, мне кажется, Дуглас уже начал задаваться вопросом, каким образом он смог бы с ней поладить.

— Я до сих пор не могу поверить, что она позволяет тебе называть себя Мелли.

— Да я и сам терпеть не могу это имя. Мелли! Оно вызывает ассоциации с какой-нибудь тяжеловесной рябой девицей. Но важно, чтобы она научилась слушаться меня. И если бы мне захотелось называть ее «кошечкой», то она и с этим должна была бы согласиться, потому что это исходит от меня, ее мужа и повелителя.

Александра, пораженная, смотрела на него.

— Ты ужасаешь меня, Тони.

Тони оскалил зубы:

— Да нет, не так уж я страшен. Просто как бы я ни любил твою сестру, я никогда не позволю ей быть главной. Ах, кажется, я вижу твоего жестокого мужа, и он идет к нам. Любой нормальный человек остановился бы хоть на минутку, чтобы посмотреть на эти статуи, но не таков Дуглас. У него такой вид, словно он собирается кого-то убить. Это должно быть интересно. Хочешь, я уведу его отсюда?

— Нет, а то еще вызовет тебя на дуэль или опять затеет драку.

Она покачала головой:

— И тогда мне придется встать на его сторону, Тони.

— Очень даже возможно. О, кажется, мы спасены. Мелисанда, она приближается к нему со своими акварелями. Вот она остановилась, чтобы посмотреть на статуи, и вовсе не для того, чтобы нарисовать их. Вот они встретились с Дугласом и о чем-то разговаривают. Он вынужден сдерживаться и быть любезным, невзирая на страшное желание убить тебя. Ага, кажется, он перестал скалить зубы. Слушай, Аликс, у меня появилась потрясающая мысль.