Марша Кэнхем - Меч и роза Страница 65

В глубине ее глаз блеснули сердитые огоньки, но она вовремя потушила их.

– Ты так и не сказал, что я должна сделать ради всех этих... благ.

– То, что не доставит тебе и десятой доли удовольствия, которое испытаю я, – если, конечно, я верно истолковал твой недавний приступ ярости. Но что-то подсказывает мне, что мы оба мечтаем об одном: проучить твоего кузена Александера Камерона, преподать ему хороший урок.

– И кто это сделает? Ты? Ты уже однажды дрался с ним и выжил чудом. Почему же ты решил, что на этот раз победишь?

Гамильтон вспыхнул:

– Я же говорил: в тот раз он действовал хитростью! Застал меня врасплох! Но теперь я буду готов ко всему.

– Как бы не так! – ухмыльнулась Лорен. – Прежде тебе придется встать в очередь, где уже ждут несколько тысяч Кэмпбеллов Аргайла и столько же англичан, жаждущих отомстить ему.

– Ты проведешь меня в обход этой очереди.

– Как это?

– Очень просто. Ты вернешься к своим родным, вместе с ними отступишь в горы, а когда придет время, отправишь мне весточку о том, где и когда я найду великого Черного Камерона.

Лорен ахнула, не дослушав его.

– Вернуться к родным? Отступить вместе с ними? Целых восемь лет я думала только о том, как бы вырваться из этих проклятых гор, а ты хочешь, чтобы я сама вернулась туда?

– Тебе понадобятся экипаж и быстрая лошадь. – Он задумчиво потер гладко выбритый подбородок. – Предстоит провести в пути целую неделю.

– Ты рехнулся! – Она расхохоталась. – Совсем спятил! На такое я не соглашусь ни за что, даже ради тебя! Скорее с неба пойдет золотой дождь, чем я сделаю хотя бы шаг по дороге, ведущей в горы!

Она вскочила и затрясла головой, ужасаясь одной мысли о возвращении в лагерь мятежников. Опять в горы, в Ахнакарри?!

– За поимку Александера Камерона обещана щедрая награда – двадцать тысяч золотых соверенов, – напомнил Гамильтон.

Лорен снова засмеялась:

– Да, награду пообещали пятнадцать лет назад, но что-то до сих пор никто не получил ее.

– Но сорок тысяч – это гораздо больше.

– Сорок?

– Двадцать от Аргайла, двадцать от меня. И я добавлю еще кое-что, если ты поможешь мне разыскать не только Александера Камерона, но и его светловолосую жену.

Лорен по-прежнему смотрела на него во все глаза, и Гарнер подавил желание улыбнуться при виде широко раскрытых миндалевидных глаз, приоткрытого рта, тела, воспламеняющего неудержимое желание. Притворное сопротивление Лорен ни на миг не обмануло его: она наслаждалась тем, чем они занимались в постели, особенно с тех пор, как за старания ее стали щедро награждать золотом. Эта женщина была распутницей по натуре, от нее исходил пьянящий запах алчности и страсти.

– Значит, я должна свести тебя с Алаздэром? И только-то? И ты не желаешь разгромить армию принца, чтобы Камберленд назначил тебя генералом?

На этот раз пришла очередь Гамильтона вытаращить глаза. Стремление отомстить Александеру Камерону настолько захватило его, что он совершенно забыл о родстве Лорен с Дональдом Камероном из Лохиэла, одним из ближайших и самых преданных советников Чарльза Стюарта.

– Само собой, – отозвался он, – мне пригодится все, что ты сумеешь узнать о планах принца на предстоящие недели. Если мы будем заранее знать, что он замышляет, преимущество окажется на нашей стороне.

– А что я за это получу?

Гарнер колебался.

– В сущности, у нас уже есть осведомитель, которому доверяют мятежники...

Лорен прищурилась.

– Если в лагере горцев у тебя уже есть свой человек, зачем я вообще тебе нужна?

– Дело в том, моя безнравственная плутовка, что в лагере ты будешь своей, от тебя ничего не станут скрывать. А наш человек по-прежнему остается для горцев чужаком. К тому же он уже однажды перешел на сторону противника, поэтому его держат под подозрением. Есть и языковой барьер. Ты говоришь по-гэльски, а он – нет.

– Кто он? Как я его узнаю?

Гарнер еще минуту вглядывался в ее красивое лицо, потом вздохнул:

– Пока я ничего тебе не скажу, но объясню ему, как узнать тебя. Запомни условный знак – на случай, когда тебе будет что передать ему. Этим знаком станет... пожалуй, лента. – Он подхватил прядь шелковистых рыжих волос. – Красная лента. Когда наш осведомитель увидит красную ленту у тебя в волосах, он поймет, что тебе известны важные сведения, и увидится с тобой наедине.

– Ты не доверяешь мне; англичанин?

Гарнер шагнул ближе и одним движением схватил ее за шею.

– Да, не доверяю, – негромко подтвердил он. – Я надеюсь только на то, что ты не предашь меня и не затеешь двойную игру. – Он провел большими пальцами по шее Лорен и остановил их на горле. – Но если ты вздумаешь обмануть меня, я тебя найду. Тебя ждет мучительная смерть.

– Но не такая мучительная, как от рук Лохиэла, если он узнает, что я предала свой клан.

– От рук милосердного Лохиэла? – ироническим тоном переспросил Гарнер. – Дипломата и покровителя, спасшего Глазго от разграбления?

– Да, от того самого Лохиэла, – подтвердила она, – который пригрозил отрубить голову каждому члену клана, не вставшему вместе с ним под знамена Стюарта.

– В таком случае лучше не попадайся ему, – посоветовал Гарнер. – И не давай родичам повода для подозрений.

– Подозрительность у шотландцев в крови, – объяснила Лорен, в напряжении ожидая, когда он отпустит ее. – Но они глупы и потому примут меня обратно, как заблудшую овечку, которая наконец-то вернулась домой.

– И не станут расспрашивать? Не захотят узнать, где ты была и чем занималась два месяца?

– Я родилась в Эдинбурге, – объяснила она, стараясь незаметно высвободиться из сильных рук майора. – Все знали, что я давно мечтала вернуться домой.

– Ясно. И никто не спросит, почему ты вдруг передумала?

– Для горца честь – превыше всего. Любой поступок можно оправдать честью. И потом... – она придвинулась ближе и положила ладони на плечи Гамильтона, – тебе придется выдать мне несколько военных тайн, англичанин. Только так я сумею убедить горцев, что я по-прежнему предана им. Конечно, это должны быть не слишком важные тайны, иначе ты подумаешь, что я собираюсь предать и тебя.

– Такое мне и в голову не приходило, – сухо заметил майор, очарованный прикосновениями ее гибкого и жаркого тела. Он мгновенно отозвался на ласку, и Лорен приникла к его губам, дразня его языком и мелкими острыми зубками.

– Какая жалость, – пробормотала она, покусывая его безволосую грудь, – что ты прогоняешь меня как раз в то время, когда мы только начали понимать друг друга.

Гарнер стиснул зубы, боясь, что она прокусит ему кожу.

– Я не забуду тебя, дорогая, и буду с нетерпением ждать, когда ты вернешься.