Виктория Александер - Любовница на Рождество Страница 67

– О, дорогая, я понимаю, как это неловко.

– Я подумала, что, может, после Рождества…

Хелена рассмеялась.

– Дети будут просто усыпаны подарками, так что они ничего не заметят. Что касается остальных… – Ее взгляд задержался на Себастьяне – он и братья спорили и давали указания слугам, как правильно установить елку. Веронике не казалось, что это слишком трудное дело, но, очевидно, мужчины так не считали. – Вы уже сделали нам самый большой подарок, о котором мы могли лишь мечтать.

– Я сделала подарок?

Хелена кивнула.

– Хотя мой младший сын купил этот дом и сказал, что собирается остаться в Англии, у меня были сомнения. Но сейчас…

– Сейчас?

– Но сейчас он здесь на Рождество и на свой день рождения…

– Его день рождения?

– Через два дня после Рождества. Вы не знали?

– Он ни слова не сказал.

– Это знаменательный день рождения, но я боюсь, что в разгар праздника он про это забыл. – Хелена посмотрела в глаза Вероники. – Теперь у него есть вы. Вы сделали так, что он захотел остаться. Мы не могли получить лучшего подарка. Вместе вы наполните дом любовью, смехом и детьми. – Хелена перевела взгляд на собственных детей. – Вы, моя дорогая, уже заполнили этот дом, пусть и неожиданно, и я всегда буду вам благодарна.

Вероника подавила чувство вины. В конце концов, они собираются пожениться как можно скорее.

– Я не могу представить, чтобы он навсегда отказался от путешествий, – сказала она, чтобы что-то сказать.

– Конечно же, нет. – Хелена покачала головой. – Только дурак этому поверит, но только мать будет на это надеяться. Правда, теперь у него есть к кому возвращаться – это вы.

– Скорее уж я отправлюсь вместе с ним.

Хелена засмеялась:

– Меня это почему-то не удивляет. Вы знаете про мой список?

Вероника отрицательно покачала головой.

– Конечно, это глупость. Во всяком случае, мои дети так думают. У меня есть список тех членов семьи, кому следует в порядке очередности жениться и выйти замуж. На ком в первую очередь я должна сосредоточить свои усилия.

– Понимаю, – улыбнулась Вероника. – Из того, что говорила Порция, ваш список возглавляет она?

– Теперь она, – кивнула Хелена. – В течение многих лет на первом месте был Себастьян. Но как же трудно найти подходящую партию для человека, которого постоянно нет на месте.

– У меня создалось такое впечатление – Порция намекнула, – что вы не одиноки в своих усилиях по сватовству.

– Дочери помогают мне в этом, как могут, – усмехнулась Хелена. – Поскольку их я в свое время облагодетельствовала, то они считают, что должны мне помочь! – Она хитро улыбнулась, глядя на Веронику. – Это удерживает меня от явного вмешательства в их жизни. Мои дети боятся, что стоит им обзавестись собственными семьями, как я начну давать советы, как им решать проблемы в их домах.

Вероника засмеялась.

– И я буду продолжать это делать. – Хелена снова посмотрела на своих детей. – Я всего лишь хочу, чтобы они были счастливы. Я, разумеется, знаю, что не обязательно жениться, чтобы стать счастливым, но я также знаю, что одиночество – страшная вещь. Не пожелала бы этого злейшему врагу.

– А вы одиноки? – не подумав спросила Вероника.

– Ну и ну, а вы откровенны. – Хелена улыбнулась. – Временами, наверное, да. У меня, однако, есть собственные планы. Я собираюсь их осуществить, когда устрою дела моих детей.

Вероника удивленно на нее взглянула:

– Да?

– Да, – усмехнулась Хелена. – В мои планы входит ни от кого не зависеть и делать исключительно то, что захочу. Я никогда так не поступала. Это звучит довольно эгоистично, полагаю, но когда большая часть твоей жизни позади, а не впереди, мне представляется, что ты заслужил право быть немного эгоистичным. – Она пристально взглянула на Веронику. – Даже не знаю, что мне больше нравится: независимость или отсутствие одиночества.

– Это в каком-то роде сделка, да? – задумчиво произнесла Вероника. – Человек просто не может решить, чего он хочет больше. Что важнее. – Она покачала головой. – За независимость приходится дорого заплатить.

– Как и за любовь, – улыбнулась Хелена. – Но это того стоит, как вы думаете?

Вероника согласно кивнула:

– Да, я думаю, что стоит.

– Что касается моих планов, то они не совсем обычные. Не сомневаюсь, что вы найдете их смешными. Возможно, как-нибудь, когда будет настроение, я посвящу вас в них, но не сейчас. А у вас когда-либо был секрет, Вероника?

– Секрет? – удивилась Вероника. – Ну, наверное, был. Почему вы спрашиваете?

Хелена опять посмотрела на своих детей.

– У них у всех есть секреты. О некоторых я догадываюсь. Другие я, вероятно, так никогда и не узнаю. Мои планы – это мой секрет. Возможно, не самый большой и не самый важный, но этим секретом я никогда ни с кем не делилась. Вот почему человек не должен идти по жизни в одиночку – ему необходим кто-то, кому можно полностью довериться в том, что наиболее важно для них обоих. – Она улыбнулась. – И это, дорогая Вероника, самый большой дар из всех возможных даров.

Глава 21

В дверь между ее комнатой и комнатой Себастьяна раздался стук. Наконец-то. Она уже начала недоумевать, неужели мужчины проговорят до утра Рождества.

Украшать елку собралась вся семья. Дети развесили свои гирлянды и игрушки на нижних ветках. Пряники в виде человечков, которые кухарка испекла для детей, тоже красовались на елке, хотя их оказалось намного меньше, чем было приготовлено, а пряничные крошки были видны на одежде не только младших членов семьи. Были повешены все елочные игрушки, которые Вероника и сестры Себастьяна привезли с собой. Свечи аккуратно расположили среди веток, и все с шутками вспоминали пожар, случившийся на прошлое Рождество.

Большое полено, которое обычно сжигают в сочельник, вызвало не меньше споров у Себастьяна с братьями, чем елка. Полено поместили в огромный камин главного зала – оно будет гореть до Крещения. Хэдли-Эттуотеры соблюдали все традиции, на которые семья Вероники не обращала внимания. Но сейчас и отец, и тетя, и бабушка не захотели остаться в стороне. Все приготовления сопровождались пением рождественских песен, наивных и сентиментальных. Дети Дианы, прежде чем их отправили спать, потребовали, чтобы для Рождественского деда оставили сладости из изюма и миндаля, а для его оленя – морковку.