Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца Страница 69

— Что тебе здесь надо, мальчишка? — пророкотал он ей прямо в ухо.

— Эштон!

У Леноры вырвался вздох облегчения. Она узнала этот низкий голос. Никогда еще на своей короткой памяти не слышала она такого прекрасного голоса.

— Что за... — Хватка мгновенно ослабла. — Лирин?!

Эштон не мог сказать, каким образом мечты его воплотились в действительность, и, успев заметить, во что она одета, а вернее, не одета, понял, что надо было торопиться.

— Что бы ни привело тебя сюда, дорогая, я безмерно счастлив, — хрипло прошептал он. — Но сейчас пошли ко мне в каюту. Надо торопиться, а то в любой момент может появиться вахтенный с ночным обходом.

Сообразив, в каком она виде, Лирин встрепенулась и, поспешая к каюте, спросила:

— Моя рубашка?..

Эштон на секунду остановился, подобрал одежду и последовал за ней. У двери в каюту Лирин остановилась и стала нашаривать ручку. Эштон вытянул руку, чтобы самому открыть дверь, а Ленора закрыла глаза и, стараясь сдержаться, задрожала, чувствуя, как его поросшая волосами грудь прижимается к ее обнаженной спине. На Эштона это прикосновение произвело то же впечатление. Горячая волна крови обдала его, и, не успев еще открыть дверь, он разжал пальцы, и одежда Леноры полетела на пол. При свете лампы ее бледные плечи золотисто мерцали. У Эштона закружилась голова. Его руки обвились вокруг нее, привлекая к себе и жадно шаря по всему телу. У Леноры вырвался приглушенный стон. Сорочка слетела на пол. Она откинула голову ему на плечо, и копна волос, вырвавшись на волю, рассыпалась, источая пряный запах духов. Прохудившиеся брюки слабо защищали ее от жара его тела, а равно и от руки, скользнувшей внутрь. Она пришла сюда не за этим, но каждая частица ее тела взывала: «Возьми меня, сделай своей!» Невозможно было и помыслить о том, чтобы оттолкнуть его.

— Мы не должны, — слабо, едва слышно прошептала она. — Эштон, пожалуйста, сейчас нельзя.

— Нет, мы должны, — выдохнул он ей прямо в ухо, покрывая ее шею страстными поцелуями. Снова быть рядом с ней — ничего другого ему не нужно. — Мы должны...

Он наклонился и поднял ее на руки. В два шага он оказался у кровати, у входа в те самые небеса, где в былые времена они испытывали полное блаженство. Он положил ее, лаская и одновременно сжигая пламенным взглядом; мгновение — и он лег рядом с ней и снова прижал к себе. Ленора положила руку на его обнаженную грудь и отвернулась, стремясь избежать его бурных поцелуев, пока они окончательно не свели ее с ума.

— Я пришла сюда, чтобы предупредить тебя, Эштон. — В голосе ее звучало отчаяние. — Малкольм постарается убить тебя, если ты только сойдешь на берег. Тебе надо уходить.

Эштон поднял голову и окинул ее жадным взглядом. Порой любовь налетает и стихает, как порыв ветра, дующего с моря; а бывает, любовь подобна бесконечности, которую не победят ни расстояния, ни годы, ни беды. Для Эштона это были не просто три года, эта женщина вошла в самую глубину его жизни. В записке, которую она оставила, говорилось, что она другая и что ей нужно уехать, но как согласиться с этим, если она взяла с собой его сердце?

— Забудь о Малкольме и обо всем, что он говорил. Останься со мной, Лирин, и тогда я уеду. Если нужно, я на край земли тебя увезу.

Слезы потекли у нее по щекам.

— О, Эштон, разве ты не понимаешь? Ведь тебе не я нужна — она.

— Мне нужна ты!

— Но ведь я другая, не та, о которой ты думаешь. Я не Лирин, я Ленора.

— Твоя память, — начал он неуверенно, почти с испугом, — она что, вернулась?

— Нет. — Ленора отвернулась, не выдерживая его взгляда. — Но это не может быть иначе. Я Ленора. Ведь так говорит мой отец.

— Не забывай, твой отец ненавидел меня. У него есть причины разлучить нас.

— На это он не пойдет, — запротестовала она.

Эштон тяжело вздохнул.

— Ну что ж, если ты так настаиваешь, я буду звать тебя Ленорой. Но это ничего не меняет. В моем сердце ты по-прежнему мне жена... ты по-прежнему часть меня самого.

— Тебе надо уехать, — настойчиво повторила она. — Иначе будет беда.

— Ты уедешь со мной? — так же настойчиво спросил он.

— Я не могу, Эштон. — Ее было едва слышно. - Я должна вернуться. Мне надо узнать правду.

— Тогда и я останусь... и буду бороться за тебя, до конца.

— Пожалуйста, ну, пожалуйста, Эштон, — устало проговорила она. - Я ведь не вынесу, если что-нибудь с тобой случится.

— Я не могу вернуться. Я должен остаться.

Она безнадежно покачала головой.

— Ты и впрямь такой упрямый, как о тебе говорят. Почему ты не хочешь примириться с неизбежным?

— С неизбежным? — Он перевернулся на спину и хрипло засмеялся, глядя на низкий потолок. — Три года мне не было покоя, но я не нашел женщины, которая смогла бы занять твое место. Я ведь мужчина, мне тяжело было вести холостяцкий образ жизни. Все во мне горело, но я так и не мог ничего с собой поделать. Считай, что я одержим бесами. Считай меня сумасшедшим. Считай, что я полностью и безнадежно влюблен в мечту, осуществить которую можешь только ты. — Повернув голову, лежавшую на подушке, он посмотрел на нее. — Я знаю, каково это — жить без тебя, и больше не хочу. Я приехал сюда бороться, дорогая, и от своего не отступлюсь.

Ленора приподнялась на локте и положила голову ему на грудь. Она даже не пыталась прикрыться, прижавшись обнаженной грудью к его сильному телу. Глаза ее светились любовью и ласкали его лицо, губы изгибались в задумчивой улыбке.

— Мы с тобою похожи друг на друга. Двое, как один. Хотим недостижимого. Я должна возвращаться, а ты не хочешь уезжать. Но как бы я хотела убедить тебя, что так надо.

Она немного поколебалась, а затем, как бы стыдясь того, что сейчас скажет, продолжила, избегая его взгляда:

— Если я сейчас, представив себе на минуту, что я все же твоя жена, отдамся тебе, ты уедешь, пока не случилась беда?

Эштон приподнял ее и положил на себя. Казалось, в том, что он готов принять ее предложение, сомнений быть не может, и все же он покачал головой.

— Нет, дорогая, такого договора я подписать не могу, хоть он и удовлетворит мое сиюминутное желание. Я слишком люблю тебя, чтобы принять этот жест расставания. Мне ты нужна навсегда, на меньшее я не соглашусь.

Она тяжело вздохнула.

— Тогда мне надо идти.

— Куда торопиться? Побудь со мной немного. Позволь мне любить тебя.

— Нельзя, Эштон. Теперь я принадлежу Малкольму.

Он хмуро сдвинул брови и отвернулся, терзаемый ревностью. Челюсти его сомкнулись, и лишь с трудом подавил он искушение рассказать ей, как нашел ее драгоценное убежище. Переходя в Билокси из таверны в таверну, Эштон встретился не только с собутыльниками Роберта. Попадались ему и проститутки, иные из которых удовлетворяли желания Синклера.