Лесия Корнуолл - Ее заветное желание Страница 7

Он наблюдал, как Айвз поднял руку и провел по глазам, потом облизнул губы, попытался приподняться и снова затих. Питер перевел дух и подождал, пока майор пошевелится снова. Тот не двигался. Может, ему все это показалось? Или он встретил привидение?

Тут Айвз слабо застонал.

Проклятие! Он все-таки жив.

Питер сунул скомканную расписку в карман и, выругавшись, пополз вперед. Приблизившись к Айвзу, он приподнялся и схватил майора за горло. И почувствовал, как тот напрягся, когда он с силой стиснул руки. Услышал, как Айвз захрипел, хватая ртом воздух. Негодяй еще сильнее сжал руки, чтобы довершить черное дело. Айвз слабо цеплялся за руки убийцы, оставляя на них полосы крови и грязи.

– Умри! – сквозь зубы прошипел Питер. – Умри…

– О, вот еще один живой! – крикнул кто-то у него за спиной, и Питер отскочил от майора.

– Воды… – хрипел Айвз.

– Это ваш товарищ, капитан? – спросил санитар с носилками. Он приложил грязные пальцы к шее Айвза. – Не переживайте, он жив. Сейчас мы отправим его в Брюссель, к докторам.

У Питера язык прилип к небу. Когда санитары подняли майора, чтобы переложить на носилки, раненый вскрикнул. Голова его свесилась набок, Айвз снова потерял сознание. Затем Родейл мог только наблюдать, как команда санитаров двинулась через поле, заваленное трупами, к поджидавшей их повозке.

Он в отчаянии сжал перепачканные кровью руки. Айвз жив! Так на чьей стороне удача теперь?

Когда майор придет в себя, то потребует сатисфакции, выдвинет обвинение, станет рассказывать ужасные вещи – о трусости, о воровстве, о попытке убийства. Питера охватила паника. Он с трудом взял себя в руки. Должен же быть какой-то выход. Выход существует всегда для такого умного человека, как он. Питер посмотрел на свои руки и вдруг испытал отвращение к себе. Никогда ему их не отмыть!

Айвз умрет. Или выживет. Наверняка ему больше не выпадет случай убить майора. Однако он способен нанести упреждающий удар. Его слово будет против слова Айвза. Надо только отыскать это веское разящее слово!

Для благородных джентльменов честь важнее, чем жизнь и богатство. Лишенные чести, такие люди, как Айвз, подобны мертвым. А для таких, как Питер, возможно все. Он коротко улыбнулся и поймал на себе взгляд женщины, одной из тех, что обирали трупы. Чучело востроглазое! Она смотрела на его улыбку с ужасом, а потом, осенив себя крестным знамением, помчалась прочь. Он поднял было пистолет, чтобы выстрелить в нее, но передумал. Это уже не важно, потому что у него созрел план. Дошагав до края поля, Питер направился в расположение их полка в селении Ватерлоо.

Глава 6

Раненые продолжали прибывать. Дельфина оглядела элегантный вестибюль виллы. Люди лежали везде – в холлах, коридорах, в гостиной, в библиотеке, даже на площадках лестницы. На втором этаже все было точно так же. Раненых разместили и в портновской, и в жилых помещениях для слуг, даже в гостевых спальнях, которые Элинор и Дельфина оставили для себя, но повозки продолжали подъезжать к дверям виллы, доставляя все новых и новых пострадавших.

Прошло уже три дня после бала у герцогини Ричмонд. Буквально через несколько часов солдат, марш которых они наблюдали из кареты, начали привозить назад в Брюссель.

Элинор получила весточку от полковника Фэрли – короткую записку с сообщением, что у него все в порядке и что сражение закончилось. Все висело на волоске, потери были ужасающие, но Наполеон разгромлен и военные действия прекратились. Окончательно!

Но время праздновать еще не наступило.

Как только Элинор узнала, что муж жив и здоров, ее уверенность в себе резко возросла. Она тут же начала уговаривать Дельфину вернуться в Англию, чтобы уберечь молодую незамужнюю леди от зрелища жутких последствий воинского сражения, ран, страданий, горечи осознания того, что часть уцелевших на поле боя раненых выжили лишь для того, чтобы умереть в мирное время.

Дельфина настаивала на том, чтобы остаться, ведь помощниц по госпиталю было мало, да и те устали до предела. Она поила раненых водой, занималась перевязками, а когда и впрямь не хватало бинтов, рвала на полосы свое нижнее белье. Она держала за руки умиравших, кормила с ложечки тех, кому не хватало сил есть самим, или тяжелораненых. Это помогало ей чувствовать себя нужной и живой. Она уже не была избалованной дочкой графа Эйнзли, легкомысленной кокеткой, за которой увивались толпы поклонников. Деньги и титул не имели никакого значения для этих страдальцев. Она была для них воплощением милосердия. Благодарность в глазах раненого за глоток воды значила для нее много больше сотни комплиментов ее красоте.

На то, чтобы остаться в Брюсселе, у нее имелась еще одна причина. Она заглядывала в лицо каждому из новоприбывших, надеясь встретить Стивена Айвза, и при этом молилась, чтобы этого не случилось, чтобы он остался жив, вышел с поля боя и чтобы сейчас где-нибудь отлеживался, цел и здоров. Она слышала о том, что королевские драгуны атаковали французскую артиллерию, и их выбили почти до последнего. Почти! В ней еще теплилась надежда, заставляя двигаться и помогать раненым. Еще она надеялась, что сейчас вот точно так же кто-нибудь ухаживает за Стивеном, если ему требуется помощь. Дельфина расспрашивала всех, кто мог что-либо знать. Она уже охрипла, называя его имя, пытаясь выведать новости о нем.

– Очень большие потери, – сказал ей лейтенант Алан Сойер, покачав головой.

Глаза его стали испуганными, когда она задала вопрос о майоре Айвзе. Они были знакомы с Лондона, где танцевали не на одном балу, флиртовали и весело смеялись. Он был наследником большого состояния и пользовался неизменным вниманием девушек. Захотят ли они сейчас вертеться вокруг него, когда он лишился ноги?

Здесь были и другие ее знакомые, полностью изменившиеся, лишившиеся былой беззаботной веселости. Она улыбалась им, чтобы скрыть печаль, пыталась устроить их поудобнее, вытирала им пот, писала для них письма.

– Дилли! – окликнула ее сестра. Она подняла глаза. Элинор находилась на грани истощения сил. – Там прибыла еще одна повозка. Выйди к ним и скажи, что у нас больше нет мест. Пускай везут раненых куда-нибудь еще. – Сестра резко развернулась и ушла на крик хирурга, который просил помочь ему.

Дельфина вышла на солнечный свет впервые за два дня. И поразилась. Оказывается, на дворе стояло чудесное летнее утро, как раз такими устраивают свадьбы, приемы в саду и пикники. Розы цвели. Пчелы жужжали. Птицы пели. Словно не было никакой битвы. Только грязная, покрытая засохшей кровью повозка, стоявшая перед домом, свидетельствовала об обратном.

– У нас больше нет мест, – прикрывшись рукой от солнца, чтобы увидеть возницу, произнесла Дельфина.

– Ни у кого нет мест, чтобы принять этих. – Возница держался из последних сил. Он спрыгнул с козел, обошел Дельфину и приблизился к задней части повозки. – Брюссель весь заполнен под завязку. И имение Ватерлоо. Всех, кто выдержит дорогу, отправляют в Антверпен. Эти бедолаги не выдержат. – И начал помогать еще одному солдату сгружать первого раненого.

Дельфина заторопилась к ним.

– Подождите, вы же не можете оставить их здесь. У нас даже бинты кончились, не говоря уж…

Краем глаза она заметила белокурые волосы, покрытые кровавой коркой, потом увидела мундир со знакомым желтым кантом. Лицо раненого было все в синяках, в грязи и почти неузнаваемо, но Дельфина поняла, кто это.

– Стивен!

Она задохнулась, выкрикнув одно это имя. Дотронулась до его щеки, потом взобралась на повозку, ощупала руки и ноги, пытаясь понять, куда его ранили. Левая рука майора была неестественно вывернута. Ей стало жутко от количества крови, которая уже засохла на кителе. И от его неподвижности! Она приложила пальцы к его шее, как это делала Элинор. Ощутив слабое биение пульса, испустила глубокий вздох облегчения.

– Заносите его в дом! – приказала Дельфина и проследила, как санитары вытаскивали бесчувственное тело из повозки. Потом забежала вперед и придержала перед ними дверь. Ее глаза не отрывались от лица Стивена. Внизу не оказалось ни дюйма свободного места, чтобы уложить его. – Несите наверх. – Дельфина показала куда.

Переступая через людей, лежавших в холле, санитары зашагали вверх по лестнице. Она провела их к своей комнате, открыла дверь. Элинор настаивала, чтобы спальни оставались только в их личном пользовании: укромный уголок в центре хаоса, – но за последние три дня Дельфина провела у себя не больше нескольких минут. Так что будет лучше предоставить спальню ему.

– Сюда, – указала она на кровать.

Когда санитары осторожно опускали раненого, он издал тихий стон.

– Там еще двое, если они, конечно, живы, – сказал возница, уходя за оставшимися.

Дельфина не обратила на его слова внимания. Она склонилась над майором.

– Стивен? – шепотом позвала она. – Теперь ты в безопасности.

Дельфина почувствовала, как слезы жгут глаза, как комок подступает к горлу. Попыталась убрать с лица Стивена прядь волос, но она слиплась намертво. Ей требовались вода, бинты и…