Александра фон Лоренц - Любовь крестоносца Страница 7

Мужчина не понял ни слова, но уловил жесткие нотки ее голоса. Он взял миску из ее рук и стал медленно, еле сдерживаясь, есть тушеное мясо, отведя в сторону взгляд.

— Сбила я с тебя спесь! Правильно! Нечего гордиться! — девушка протянула ему кусок хлеба.

— На! Выпей! — Она поднесла к его губам кружку с квасом. Мужчина стал жадно пить квас, так и не поднимая взгляда.

— Ты же так целое ведро выпьешь! Куда в тебя столько входит? — Радмилу вся это стало забавлять. Такой сильный и могучий, и в тоже время такой беспомощный!

— Интересно, как подействовало матушкино снадобье? — Радмила приподняла повязку, которая уже почти сползла. Воспаление возле раны стало значительно меньше. — Через месяц будет совершенно здоров! — поставила диагноз Радмила, восхищенная таким чудесным исцелением. Почувствовала на себе его взгляд и оглянулась. Крестоносец зло глядел на нее.

— Похоже, благодарность не входит в число твоих добродетелей! — она с укором посмотрела в лицо рыцарю. В ответ получила еще один испепеляющий взгляд.

— Если будешь смотреть на меня с такой злобой, Голуба выволочет обратно в лес! Там волки быстро найдут тебе применение! — обозлилась девушка.

Рассерженная, она вышла из избы, громко хлопнув дверью.

Вечером того же дня сильный стук в двери нарушил тишину. Радмила как раз управилась и собиралась ложиться спать.

— Что за день такой сегодня? Ужас! То конем интересовались, а сейчас чего? Рыцарь! Надо быстрее закрыть его!

— Подождите! Я оденусь! — Радмила впопыхах начала набрасывать на лежащего мужчину все шкуры, которые у нее были. Она как раз успела накинуть последнее одеяло, как в дом зашел гость, не дожидаясь приглашения. Это был древний старец. Его белые, как снег волосы падали на плечи, длинная седая борода доходила до пояса. С ним был деревянный посох со странными надписями, смысл которых знал только он один. Его светло-голубые, выцветшие от старости глаза с теплотой смотрели на девушку. Старик Земибор был колдун. Его прошлое, как собственно и настоящее, было покрыто тайной. Он жил в лесах. Где — точно никто не знал. Иногда заходил в деревни, даже в Пскове о нем знали. Предсказывал будущее, снимал различные сглазы, порчи и никогда ничего не брал за свои услуги. Потом исчезал. Поиски его жилища обычно ни к чему не приводили.

— Вечер добрый, Радмила, что-то давненько мы с тобой не встречались! Думаю, дай проведаю, как ты там? Жива ли, здорова. Баяна просила присматривать, плохое от тебя отводить. Живешь тут одна! Всякое может случиться!

— Дедушка Земибор! Это ты! — Радмила бросилась на шею старику. — Я уже думала, что тебя больше нет! Набеги! Столько людей погибло!

— Да полно тебе, дочка! Кому нужен дряхлый старик? — колдун лукаво улыбнулся, — да и не время еще мне. Вот посижу у тебя немного, да и пойду дальше…

— Как? Время позднее! Темень-то, какая! Звери.

— Звери? — старик засмеялся.

Кто-то из охотников рассказывал, что видел неоднократно старого колдуна в сопровождении огромного бурого медведя. Старик присел за стол, поставив в сторонку свой посох.

— А чем ты тут занимаешься, девочка? — старик перевел свой понимающий взгляд в сторону рыцаря, закрытого кучей шкур. Улыбка озарила его морщинистое лицо.

— Да так, решила шкуры перебрать… моль побила некоторые, — Радмила подошла к печи и стала к старику спиной, чтобы тот не видел краски на ее лице. И что там говорить, старика обмануть было невозможно.

— Шкуры, говоришь? — колдун усмехнулся, — зачем, дочка, старика обманываешь? Или тебя Баяна не научила, что старшим нельзя врать?

— Дедушка Земибор, — красная как рак, Радмила повернулась к нему. — Прости меня, не знаю, что и сказать!

— А ты говори, а я послушаю, — старик оперся руками на свой посох.

Радмила, сгорая от стыда, рассказала старому колдуну все от начала до конца. Старик Земибор, дослушав до конца рассказ девушки, еще долго молчал, задумчиво поглаживая бороду.

— Что молчишь, дедушка? — Радмила с мольбой смотрела на колдуна.

— Вот что я тебе скажу, Радмила, судьбу ты свою не в силах изменить. Оставлю я тебе своего помощника, — старик встал, толкнул посохом дверь и издал какой-то резкий гортанный звук.

И из темноты в открытую дверь важно зашел черный ворон, громко каркая и озираясь по сторонам.

— Это — марун. Он будет у тебя жить. Если у тебя будут неприятности, просто дай ему прядь своих волос, а дальше он сам все знает. Когда ворон будет у меня с прядью твоих волос, я буду знать, что ты в беде и смогу тебе помочь.

— А теперь угощай гостя, — старик уселся к столу. — Да скинь шкуры, а то задохнется.

Девушка подчинилась, сдвинула тяжелый ворох с лица раненого.

— Я сейчас, быстренько, — девушка быстро накрыла стол скатеркой и поставила тушеное мясо, соленые грибы, квашеную капусту, нарезала хлеб. Старик поел, покормил ворона, поблагодарил молодую хозяйку и направился к выходу.

— До скорой встречи, Радмила, — и исчез в дверном проеме.

Радмила хотела попрощаться, но не успела она открыть рот, как где-то недалеко от дома послышался медвежий рев. Девушка выбежала из избы и увидела, как из леса выбежал на задних лапах большущий медведь и остановился возле старика. Вскоре они оба скрылись за темными елями.

Тем временем ворон уже успел освоиться. Он облюбовал старый сундук. Радмила наконец пришла в себя, немного успокоившись после всех этих событий. Старик так ей не сказал ничего конкретного.

— Почему он не дал мне совета? Не захотел? Что-то здесь не так! А пленник-то мой, кажется, все понимает, даже не пошевелился! — Радмила снимала шкуры одна за другой.

Мужчина крепко спал. Веки его чуть подрагивали. Девушка стала внимательнее всматриваться в черты лица рыцаря. Во сне его лицо казалось таким безмятежным, спокойным и добрым, даже не верилось, что такие же, как он, наводили ужас на Псков и Изборск.

Какой же он красивый! Представляю, сколько девушек по нему сохнет! Интересно, сколько ему лет? На вид не больше тридцати. Откуда он? Говорят, что они все родом из Германии, и что они дали обет безбрачия и бедности. Врут, наверно!

Вдруг неожиданно раскрылась дверь, Радмила даже подскочила от испуга. Но это оказался всего лишь ветер.

— Нет! Так жить нельзя! Вздрагивать от каждого шороха! Скоро он выздоровеет и пусть едет, куда сочтет нужным. Но я глумиться над собой не позволю!

Утром следующего дня Радмила проснулась совсем разбитая. Она совершенно не выспалась. Этот страшный кашель не давал ей спать всю ночь! Казалось, что от него вся изба сотрясается. Лучше бы она ушла спать на сеновал. Ей снились такие прекрасные сны, ее мать, отец, беззаботное, радостное детство, какие-то другие прекрасные события, которых не было в яви. Как жаль, что это был сон. Радмила потерла глаза и сладко потянулась. За окном уже птицы пели песни весеннему солнышку. Она открыла сонные глаза. Странно, но его не было в доме.