Барбара Картленд - Маска любви Страница 7

Катерина удивленно посмотрела на тетку, и Анчилле снова пришлось объяснить:

— Ты, должно быть, поняла, хотя и приехала сюда совсем недавно, что каждая леди в Венеции, а по сути, каждая женщина, имеет кавальере сервенте, или чичисбео. Ну, например, ты знаешь, что Паоло — мой чичисбео?

— Я удивлялась, почему он все время с вами, — неловко сказала Катерина.

— Не имеет значения, кто женщина — знатная дама, как я, или богатая горожанка. Никакой дамский дом невозможен без чичисбео.

— А дядя Франческо не против?

— Конечно, не против! Он счел бы верхом вульгарности повсюду появляться со мной, говорить мне комплименты, сопровождать меня на Площадь или шептать ласковые словечки мне на ухо. Анчилпа хихикнула.

— На самом деле Франческо безумно влюблен в мадам дю Каже. Хотя я сомневаюсь, что это увлечение продлится долго.

— А синьор Паоло… вы любите его? — спросила девушка.

Анчилла жеманно рассмеялась.

— Право, Катерина, ты не должна задавать мне такие смущающие вопросы. Паоло — мое второе я; нет ничего, что он не сделал бы для меня: и ленту мне завяжет, и лиф зашнурует, и даже наденет подвязку!

Она вздохнула от удовольствия.

— Но он — кавальере, что значит джентльмен, и никакой муж, даже Франческо, не позволил бы себе показаться настолько глупым, чтобы ревновать к чичисбео.

У Катерины стал совсем несчастный вид.

— И если я… выйду замуж, я должна буду найти… кого-то, кто будет так ухаживать за мной? — спросила она.

— У тебя будет богатый выбор, и уверяю тебя, когда ты станешь женой маркиза, ты найдешь жизнь очень интересной и веселой! Анчилла всплеснула руками.

— Он страшно богат, Катерина, он подарит тебе самые сказочные драгоценности, самые чудесные платья! Он позволит тебе делать все, что ты захочешь. Никогда не забывай поговорки: «седина в бороду, а бес в ребро».

Катерина ничего не сказала, и Анчилла спросила:

— Твоя помолвка сегодня?

— Да, — коротко ответила девушка.

— Тогда мы должны найти тебе новое и очень красивое платье. Знаешь, когда обручается дочь аристократа, дож надевает ей на шею роскошное жемчужное ожерелье, которое она должна носить в течение года после свадьбы.

Анчилла выжидательно посмотрела на Катерину, но так как девушка молчала, пояснила:

— Ожерелье — это подарок ее родителей, но в твоем случае жемчуг даст твой дедушка.

Катерина прошептала, как она благодарна, и ее тетя продолжила:

— Жених подарит тебе кольцо, называемое рикордино, а еще у тебя будет Свадебная корона.

— Что это?

— Вуаль ты наденешь завтра, на венчание, а сегодня вечером будешь в огромной тиаре. Она сделана в виде цветочного венка из алмазов и жемчуга.

С завистью в глазах Анчилла добавила:

— Ах, как бы я хотела поносить ее! Это одно из Сокровищ Дожей. Алмазы огромные, а жемчужины не меньше голубиного яйца!

Анчилла позвонила в золотой колокольчик, и горничные тотчас вернулись в комнату.

— Мне нужна портниха, парикмахер, модистка, перчаточница и торговец веерами. Велите всем им немедленно прийти сюда.

Горничные присели в реверансе и бросились выполнять приказ своей госпожи.

— Мы собираемся потратить кучу денег, малышка Катерина, — с ликованием воскликнула ее тетя, — и когда придет Паоло, — а он должен прийти с минуты на минуту, — он посоветует нам, что выбрать. У Паоло самый безупречный вкус, а сегодня вечером на помолвке ты должна ослепить всех своей красотой — и, конечно, своими драгоценностями.

Весь остальной день Катерине казалось, что она лишилась собственной воли и стала марионеткой, которую наряжают и украшают в угоду тем, кто тянет за ниточки.

Синьор Паоло, чичисбео ее тети, с охотой взялся помогать им. Но Катерине он не понравился.

Было в нем что-то женское. Разве стал бы настоящий мужчина уделять столько внимания положению мушки на подбородке дамы или тратить почти час, выбирая кружевные веера для ее приданого?

В то же время синьор Паоло был готов удовлетворить малейшую прихоть Анчиллы. Он пользовался всеми возможностями говорить ей комплименты и подносить ее белую ручку к своим губам.

«Неужели я была бы счастлива с человеком, который не делает ничего полезного, а только день за днем расточает комплименты да изрекает банальности?» — спросила себя Катерина.

Она поймала себя на том, что думает о герцоге, как он спорит с Коллегией, сообщает им об опасениях мистера Питта по поводу равновесия сил в Европе, и находит их, как предсказал Франческо, глухими к его предостережению и непреклонными к его мольбам.

К вечеру, подумала Катерина, герцог поймет, что его миссия провалилась, и будет готов вернуться в Лондон.

При мысли об оставленной ею Англии, где она так счастливо жила почти восемнадцать лет своей жизни, девушка забыла о болтовне и суете вокруг нее.

Для нее вдруг словно перестали существовать и платье, которое подгоняла по ней портниха со своими помощницами, и парикмахер, завивающий и укладывающий ее золотые волосы, и непрекращающиеся увещевания ее тети полюбоваться Свадебной короной, которую принесли в Катеринину спальню, чтобы девушка посмотрела.

Да, это было изумительное ювелирное изделие. На солнце, льющемся в комнату через большие окна Дворца, алмазы сверкали почти ослепляюще, а жемчужины казались такими же полупрозрачными, как легкая дымка, висящая над лагуной.

Но Катерина смотрела на корону, а видела только старое, морщинистое лицо маркиза.

Сам по себе невысокого роста, он казался девушке просто гномом по сравнению с рослыми англичанами, к которым она привыкла.

Маркиз был внимателен к ней за званым обедом у дедушки, и Катерина подумала тогда, что с его стороны очень любезно потратить столько времени на разговоры с юной девушкой, с которой он, скорей всего, не имеет ничего общего.

Катерина надеялась, что маркиз расскажет ей много интересного об истории Венеции, ведь он настолько старше ее!

Но старик только передал самые последние сплетни о людях, которых она не знала, и чьи имена были для нее пустым звуком, не имеющим ни смысла, ни значения.

Он довольно ехидно посмеялся над скандалом, касающемся жены одного из Совета Десяти, и крайне клеветнически, — насчет этого у девушки не возникло сомнений, — отозвался о неком молодом мужчине, который вызвал его неприязнь.

Проведя час в обществе маркиза, Катерина пришла к выводу, что он ей не нравится, и после обеда ухитрилась избежать общения с ним, хотя видела, что старик смотрит на нее с другого конца комнаты, и подозревала, что он не прочь еще поговорить.

А теперь она должна выйти за него замуж!

Нет, это неправда, подумала Катерина. Но прожив три недели в Венеции, она узнала, что брак для девушки абсолютно необходим.