Стефани Блэйк - Огненные цветы Страница 7

Равена приплясывала вокруг:

– Прекратите! Немедленно прекратите, иначе вы меня здесь больше не увидите!

Не обращая ни малейшего внимания на ее угрозы, братья продолжали борьбу. Оба были в крови.

Постепенно Брайен начал одерживать верх, и в конце концов Роджер был уложен на обе лопатки. Брайен победоносно уселся на него и занес уже руку, чтобы нанести «удар милосердия», но Равена схватила его сзади за локоть.

– Довольно! Ты что, убить его собрался?

Брайен на секунду задумался и разжал кулак.

– А что, неплохая идея. Одним оранжистом[3] меньше. – Он откатился в сторону и насмешливо посмотрел на брата.

Роджер вскочил на ноги и, приводя себя в порядок, принялся осыпать победителя ругательствами:

– Подонок! Гнусная свинья! Да ты и понятия не имеешь о честной игре!

Улыбка медленно сползла с лица Брайена.

– А ты, стало быть, вместе со своими англичанами ведешь честную игру? Вроде этого судьи-англичашки, который на прошлой неделе приговорил бедного Боба Килрейна к повешению только за то, что тот украл часы у какого-то паршивого ростовщика?

– Подлый воришка получил по заслугам. Ирландцы – нация воров и мошенников.

– Да, им приходится красть, чтобы выжить. Англичане загнали их в угол. Крысы, угодившие в западню, сражаются за жизнь; известны даже случаи, когда они, оказавшись в отчаянном положении, бульдогов загрызали до смерти. – Брайен ухмыльнулся. – Понимаешь, к чему это я?

Равена недоверчиво посмотрела на него:

– Ты это что, серьезно? Не может быть, чтобы человека повесили за кражу часов.

– Еще как может. – В голосе Брайена зазвучала неподдельная горечь. – У англичан тоже есть чувство юмора, только очень своеобразное. Судья вынес Килрейну приговор с такими словами: «Ты хотел заарканить время, а заработал вечность».

Потом, когда Равена уже собралась возвращаться домой, Брайен наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Девочка насупилась:

– Не понимаю, о чем это ты, да и понимать не хочу.

Но вечером она как бы между делом спросила у матери:

– Мама, а что значит заниматься любовью?

– От кого ты слышала эти слова?

– От Брайена О’Нила.

– Так я и знала. – Герцогиня даже зажмурилась. – Твой отец прав: этот паршивец – прямо дьявол во плоти. Даже не поверишь, что эти двое, Роджер и Брайен, братья-близнецы, ведь Роджер – такой воспитанный юноша, настоящий джентльмен. Равена, я хочу, чтобы ты прекратила знаться с Брайеном О’Нилом. – Она обняла дочь. – А вообще-то, пожалуй, нам с тобой пора поговорить как матери с дочерью.

Так называемые интимные подробности ничуть не шокировали Равену. Наоборот, хорошо, что ей кое-что прояснили. А в принципе, она и без того не вчера узнала, что между мальчиками и девочками есть физические различия, заставляющие их тянуться друг к другу.

В новом свете увиделись некоторые эпизоды их с братьями развлечений. Например, игра в прятки в саду или шутливая борьба на сеновале. Прикосновения. Когда притрагиваешься к мальчику или мальчик притрагивается к тебе, это совсем не то, как когда играешь с девочками. Когда твоих округляющихся грудей касается мальчишеская рука, по всему телу ток пробегает. Или, допустим, Брайен взбирается тебе на спину и, сжимая ноги, пришпоривает, словно лошадь. И издает при этом чудные звуки, а лицо у него искажается гримасой. Раньше Равена не обращала на это внимания. Но теперь, после слов матери, этот случай приобрел в ее глазах новый смысл, и она почувствовала возбуждение. Что ж, неудивительно: зная теперь, чем Брайен занимался, она и сама не могла оставаться спокойной.

Впрочем, продолжалось это недолго. Равена встряхнулась и принялась энергично тереть руки, на которых выступила гусиная кожа.

– Какая мерзость! – вслух сказала она, пытаясь отогнать непрошеные мысли. – Роджер прав: Брайен действительно настоящее животное.

А голод и болезни продолжали делать свое черное дело. К 1852 году более миллиона ирландцев – женщин, мужчин и детей – умерли, а еще три миллиона – почти половина всего населения – лишились работы.

Между тем в том же самом году из Ирландии в Англию были отправлены два миллиона тонн пшеницы.

По городам и весям Великобритании бродили в поисках хоть какого-нибудь заработка оборванцы, рабочие-мигранты из Ирландии, оставившие дома голодающие семьи.

Как раз в это время достиг своего пика и исход ирландцев в Америку. Ирландский фонд взаимопомощи открыл свои отделения в Бостоне, Филадельфии, Нью-Йорке, Балтиморе, Сент-Луисе и Дюбьюке. Иные помещики считали, что заплатить своим батракам семнадцать с половиной долларов на дорогу дешевле, чем кормить их.

Как-то за завтраком, читая отчет о путешествии на одном из набитых до отказа судов, герцог даже оттолкнул тарелку.

– Кошмар! Настоящий кошмар! Недаром «Нейшн» называет эти корабли гробами, – обратился он к герцогине. – Там и фута свободного пространства не найдется. Людей, как скот, сбивают в кучу, и они тонут в собственной блевотине и экскрементах. Пять недель на голодном пайке. А вода становится такой грязной, что приходится дезинфицировать ее с помощью пороха.

– Мне страшно, Эдвард, – сказала герцогиня. – Ведь до бесконечности это продолжаться не может – в конце концов что-нибудь наверняка да произойдет.

– Да, это то же самое, что сидеть на бочке с порохом, вот что я тебе скажу. В один прекрасный день фитиль догорит и всех нас, все Британские острова, разнесет в щепки. А затем и всю империю.

Равена, приехавшая домой на каникулы из Англии, где училась в Кенсинггтонской женской школе – два «г», в отличие от другой, Кенсингтонской с одним «г» и не такой престижной, молча ела, не поднимая головы от тарелки.

Роджер поведал ей, какие ужасные вещи произошли в Ирландии, пока ее не было.

– В прошлом году здесь было совершено тридцать восемь тысяч преступлений – убийства, покушения на убийства, ограбления. Это все работа гнусных типов, сбившихся в банды. Они называют себя по-разному. Беляки. Ленточники. Чесальщики. Левеллеры. И еще Молли Мэгваэры[4] – эти хуже всех.

– Да разве приходится ирландцам ожидать от англичан хоть какой-нибудь справедливости? – с горечью перебил его Брайен. – Им остается рассчитывать только на себя. Возьми всех этих барышников, или агентов по найму, или спекулянтов всяких – да их бы в любой другой стране давно повесили. Но только не в Ирландии.

Брайен с Роджером теперь тоже учились в Англии, в Сэндхерсте – военной академии, готовившей офицеров для службы дома и за границей. Роджер, как и раньше, был в числе лучших учеников своего класса. Брайен, тоже как и раньше, постоянно отставал.