Розмари Роджерс - Последняя и вечная любовь Страница 7

Ацтекское ожерелье впивалось в шею Джинни, когда Стив прижимался к ней. Казалось, свет газовых ламп трепещет, а комната куда-то плывет.

Стив все еще держал ее в объятиях. Задремавшая было Джинни вдруг встрепенулась и стала шептать ему слова любви, вновь возобладавшей над ссорами и обидами.

Теперь, когда они снова обрели друг друга, Стив наверняка не позволит ей уехать. Если бы только он попросил ее не уезжать!

— Стив… — начала она, но он не дал ей закончить.

Его страстные поцелуи заставили ее забыть обо всем. Они и не заметили, что за окнами рассвело и наступило утро — утро, которое должно их разлучить.

Но разве после такой страстной ночи можно было вообразить, что тусклый серый рассвет, пробивающийся сквозь задернутые шторы, и сильный, настойчивый стук в дверь изменят что-то в их отношениях?

Джинни, закутавшись в длинную мантилью, стояла на палубе корабля и вглядывалась в холодное туманное утро.

Какое печальное утро для прощания! Рваные уныло-серые клочья тумана лишали желания жить. Она вновь на борту шхуны. Белые паруса начали поднимать; металлические поручни, ослепительно сверкавшие при солнечном свете, сейчас покрывала утренняя роса, и все вокруг казалось влажным. Даже юбки Джинни отсырели и прилипали к ногам.

В каюте люкс, которую она занимала с Соней, ярко горели лампы, а запах оранжерейных цветов был удушливым. Многие из вчерашних гостей сенатора поднялись на борт шхуны, чтобы попрощаться с ними. В углу каюты стоял стол, уставленный бутылками шампанского.

— Тост! — восклицал то один, то другой, и вновь и вновь поднимались бокалы. Какой-то пожилой человек убеждал Джинни, что путешествие будет очень спокойным.

— Отправляться в путь лучше всего именно в это время года. Едва вы выйдете из гавани, взойдет солнце и туман рассеется.

Будто ей не все равно! Джинни тревожило то, что Стив ничего не сказал и ничего не сделал, чтобы остановить ее, напротив, был явно озабочен, как бы они не прозевали отлив.

А эта ночь… впрочем, возможно, это было именно прощание. Так он решил избавиться от нее раз и навсегда…

Джинни вновь устремила свой взгляд туда, где стоял Стив. Чисто выбритый и элегантно одетый, он вовсе не походил на того голого дикаря, который так яростно овладел ею всего несколько часов назад. Ее распухшие губы все еще горели от его пламенных поцелуев. Догадался ли кто-нибудь, что произошло, когда он потащил ее наверх? Но какое это имеет значение? Глядя на них сейчас, в серовато-холодном свете весеннего утра, каждый подумал бы, что это обычная супружеская пара. Муж и жена так надоели друг другу, что предстоящая разлука нимало не огорчает их.

Апатия Джинни внезапно сменилась гневом. Она вдруг заметила женщину, которая игриво улыбалась Стиву, чокаясь с ним. Кто она? И как смеет так откровенно флиртовать со Стивом, когда его жена еще не уехала?

Словно почувствовав ее взгляд, Стив поднял глаза и взглянул на Джинни.

Как холодно и сердито смотрела она на него из-под полей шляпы! В сером шелковом платье с глухим воротом и длинными рукавами она напоминала бы квакершу, если бы не эти глаза и губы. Маленькая зеленоглазая ведьма! Он вдруг отчетливо вспомнил, как неистово билось ее сердце, когда он прижимал ее к своей груди. Джинни, его Немезида, женщина, способная погубить любого мужчину. Она бешено сопротивляется, выкрикивает ругательства, а затем, через минуту, полностью отдается страсти. Как ей удается избегать его даже сейчас, когда он полностью подчинил себе ее тело! Если бы за все эти месяцы она хоть намекнула ему, что не хочет ехать в Европу! Теперь-то Стив понимал, что только из-за своей гордости продолжал настаивать на этой поездке, предоставляя ей полную свободу выбора. Впрочем, он поступал так не только ради нее, но и ради своего собственного спокойствия. Последнее время дьявольская ревность доводила его до того, что он почти терял контроль над собой.

Взгляд Стива становился все более грустным, и Джинни внезапно отвернулась, а затем выскользнула из каюты.

— Простите, — пробормотал Стив хорошенькой брюнетке, которая разочарованно надулась.

Осушив несколько бокалов, он, сам того не желая, устремился за Джинни.

Она стояла на палубе одна. Стив молча протянул ей бокал. Потемневшие зеленые глаза на мгновение остановились на Стиве. Затем, запрокинув голову, Джинни осушила бокал и бросила его за борт.

— Счастливого путешествия, детка, — прошептал Стив.

Она отвернулась от него, крепко ухватившись своими маленькими ручками за поручни, словно боялась, что сильный ветер подхватит и унесет ее. Стив хотел было сказать ей что-то легкое и шутливое, но вдруг Джинни, не оборачиваясь к нему, проговорила:

— Стив…

Только сейчас рассеялось, как туман, непонимание, разделявшее их все эти месяцы, и Стив внезапно догадался о том, какая отчаянная борьба совершалась в ее душе: борьба между гордостью и любовью. А Джинни все смотрела на океан, словно не решаясь прочитать то, о чем говорили теперь его глаза. Те же проклятые сомнения и нерешительность, в которых Стив не признавался даже себе! Стив видел, как дрогнули ее плечи, но в ту же секунду она вызывающе вздернула подбородок.

— Вот о чем я хотела спросить тебя, Стив. Ты… ты хочешь, чтобы я вернулась?

Он медлил с ответом, подыскивая самые точные слова, и наконец осторожно произнес:

— Поступай так, как считаешь нужным, Джинни.

Произнеся эту фразу, он опять почувствовал себя трусом. Как лицемерно прозвучали эти слова! Но Джинни, как всегда, оказалась смелее, чем он. Стив мысленно проклял ее настойчивость и власть над ним, когда она повернула голову и взглянула ему в глаза, не стыдясь своих слез.

— Тогда… — спокойно сказала она, не отводя от него взгляда, — тогда я, пожалуй, спрошу тебя иначе, чтобы ты не смог увернуться от ответа! Ты… — Она прикусила губу, но, овладев собой, продолжила: — Что ты ко мне испытываешь, Стив? Если желаешь меня, то насколько сильно? Я должна это знать!

Почувствовав себя загнанным в угол, Стив небрежно бросил:

— Я с ума по тебе схожу, детка. Разве ты этого не знала?

Увидев, как вспыхнули ее зеленые глаза, он понял, что Джинни собирается дать ему пощечину, и признался себе, что заслужил ее. В этот момент громкий голос словно отбросил их друг от друга:

— Всех посетителей прошу сойти на берег!

Злые слова, которые Джинни собиралась сказать ему, замерли у нее на языке. Она вглядывалась в Стива, надеясь угадать ответ на свой вопрос.

Как много они не успели сказать друг другу! Слова любви, верности и даже обиды… Под ее детским вопрошающим взглядом Стив почувствовал себя беззащитным. Он был раздражен, встревожен и подавлен — да, в сущности, по-настоящему несчастен! Он положил руки ей на плечи и глухо проговорил: