Алекса Смарт - Тайные страсти Страница 7

— Как пожелаете, милорд… мистер Вольф, — вымолвила она, всей душой желая, чтобы ее голос звучал достаточно уверенно. — Если вы согласитесь на ежемесячные выплаты…

— Но я хочу сделать вам гораздо более интересное предложение, — перебил ее Вольф, не замечая, а точнее, не заботясь больше о чистоте своей речи, которая все сильнее становилась похожа на простонародный говор людей низшего класса, к которым принадлежал Сим, и продолжал: — Понимаете, мисс Ханникат, я состоятельный человек, очень богатый человек, а вы знаете, что есть общего у всех богатых джентльменов?

Марселла покачала головой, лихорадочно соображая, что сейчас для нее безопаснее: воспринимать с юмором этого пьяного разбойника и поверить, что он отпустит ее подобру-поздорову, или немедленно броситься к двери, моля Бога уберечь ее от Вольфа и его сообщников.

— Скука смертная, — приближаясь к девушке, ответил Вольф на собственный вопрос. — И единственное средство от этого — перемена, что-нибудь… новенькое.

Он почти прошептал последние слова, и Марселла даже затаила дыхание. Помимо паров джина теперь она явственно различала головокружительное, но отнюдь не отталкивающее сочетание запаха мужского тела, белья и табака. Кроме того, Вольф оказался выше Марселлы на целую голову, так что она едва доставала ему до плеча. Неожиданно, вероятно, впервые за всю свою респектабельную жизнь, Марселла вдруг осознала, каким опасным может быть самец.

Она невольно отступила назад, споткнувшись при этом о тюк, в котором оказались ее шаль, шляпка и сумочка. Впрочем, она была слишком смущена, чтобы испытывать благодарность к Симу за то, что тот подобрал вещи, и думала лишь о том, как сохранить спокойствие под пристальным взглядом Вольфа.

— Молчим, значит? — тихо заметил он, когда Марселла оставила его вопрос без ответа. — Это вы здесь притихли, а в «Золотом Волке, по рассказу Сима, орали так, что стены чуть не обрушились.

— Я вовсе не кричала. Просто хотела привлечь внимание кого-нибудь из управляющих. И как видите, мне это удалось.

— Да, удалось, — многозначительно заметил Вольф и придвинулся еще ближе, так что теперь их разделяли всего несколько дюймов. Взгляд его зеленых хищных глаз обещал, что Марселла еще пожалеет о своем успехе. — Вы пришли торговаться с Вольфом, мисс Ханникат, — тихо произнес он, — и предметом торга… будете вы сами… Или жизнь брата ничего для вас не значит?

Жизнь Кларри!!! Значит, слухи не были беспочвенными…

— Но в-ведь вы не с-станете убивать человека из-за денег? — пролепетала Марселла встревоженным шепотом.

— Это уже дело принципа, милочка. Если человек не платит, я непременно должен его наказать… Нельзя все пускать на самотек. И потом, монеты — еще не единственная ценная вещь в этом мире.

Вольф протянул руку, — такую же изящную, как и все в его облике, — и отвел со лба девушки выбившийся из прически локон. Марселла слабо запротестовала, уклонившись от этого интимного прикосновения. Вместе с тем она отметила, что внезапно ее охватила дрожь, не имевшая ничего общего со страхом. От следующих слов Вольфа у Марселлы даже закружилась голова.

— Давайте заключим сделку, мисс Ханникат, я все забуду и верну расписки вашего брата… в обмен на ночь с вами.

Глава 2

— Ночь… со мной?

От неожиданности у Марселлы сжалось горло, на миг перехватило дыхание, а в голове взметнулся рой сумбурных мыслей. Какая досада, лихорадочно подумала она, пытаясь осмыслить чудовищность этого предложения. Да, события развивались совсем не так, как предполагала Марселла. Она надеялась, что ситуация будет складываться вполне цивилизованно, и Вольф согласится — благосклонно или, напротив, скрепя сердце, — с ее разумными требованиями. Простодушной Марселле никогда бы и в голову не пришло решать проблему так, как это только что предложил Вольф!

— В чем дело, мисс Ханникат? — усмехнулся молодой человек. — Или язык проглотили?

— Н-нет, — слабо возразила Марселла, предпочитая в эту минуту оказаться лицом к лицу с диким зверем, чем со стоявшим сейчас перед ней двуногим хищником. Какому-нибудь тигру можно, по крайней мере, подсунуть хотя бы миску сметаны…

А если Вольф всего лишь смеется, разыгрывает ее?.. Несомненно, мужчина, обладающий такой привлекательной наружностью и столь значительным состоянием, мог иметь сколько угодно женщин, к тому же, гораздо более опытных и привлекательных, чем она.

— Просто я раздумываю над вашим весьма необычным предложением, — уже более твердым голосом произнесла Марселла. — Если бы вы дали мне немного больше времени на размышление…

— Пустая трата времени, голубушка, — отрезал ее собеседник. — Выбирайте: или вы, или деньги. Но позвольте предупредить: если вы выберете второе, я буду ждать монеты завтра в полдень.

«Завтра в полдень!»

Услышав это, Марселла даже отступила назад. Зловещий блеск зеленых глаз Вольфа явно противоречил его шутливому тону, и в сердце девушки впервые вонзилось холодное лезвие животного страха. Больше нельзя было цепляться за призрачную надежду, что все это лишь жестокая шутка со стороны Вольфа. Он требовал немедленного ответа на свое предложение.

При одной мысли о предлагаемой форме платежа по телу Марселлы пробежала дрожь, вызванная как страхом, так и приятным возбуждением. Да, ее можно было назвать старой девой, но не стоило считать абсолютно невинной. Марселла уже давно вышла из юного возраста и представляла себе, что происходит между мужем и женой за закрытыми дверьми спальни. Поэтому она испытывала отнюдь не девическое любопытство в отношении неведомых ей пока утех. Кроме того, этот так называемый Вольф хоть и являлся преступником, вместе с тем представлял собой прекрасный образец представителя мужского племени. Что, если…

«Боже, неужели я всерьез подумываю о принятии этого предложения?» — мысленно одернула себя Марселла, пытаясь освободиться от наваждения. Если бы так же легко можно было справиться с жаром, охватившим ее лицо. Однако уже в следующее мгновение смутное ощущение обиды и унижения сменилось негодованием.

— Да как вы смеете? — взорвалась Марселла, надменно вздернув подбородок. — Что вы за человек, если полагаете, будто я готова подобным образом избавить брата от долгов? Позвольте напомнить, мистер Вольф, я пришла к вам открыто, без задних мыслей, доверяя вам, а вы…

— Позвольте же и мне напомнить вам, мисс Ханникат, — холодно прервал ее возмущенную тираду Вольф. — Я был весьма благосклонен с вами в этот вечер… но и моя благосклонность имеет пределы…

Из речи молодого человека исчез налет простонародного говора и снова появилась угрожающая бархатистость, которая казалась страшнее грубого подшучивания.