Виктория Холт - Алая мантия Страница 7

Как грациозно Исабелья им кланялась! Как очаровательно она выглядела! Неудивительно, что глаза сеньора и сеньоры Каррамадино светились радостью, когда они наблюдали за будущей невесткой в ее богатом доме.

Доминго взял Исабелью за руку и повел в банкетный зал, они сели рядом справа от сеньора Каррамадино. Бласко поместился по другую сторону стола; Исабелья часто ощущала на себе его взгляд. Его глаза над кубком снова и снова встречались с глазами девушки – в них мелькали тоска и сожаление. Он словно говорил: «Помнишь, Исабелья, как мы в детстве обещали друг другу, что поженимся? Ах, если бы я был старшим сыном своего отца!»

– Ты счастлива, Исабелья? – шепнул ей Доминго. – Ты не боишься?

– Нет, Доминго.

– Я не внушаю тебе отвращения?

– Конечно, нет.

– Тебе нечего бояться, Исабелья. Мы будем добры друг к другу.

– Да, Доминго.

Исабелья не замечала, что ест. Она уставилась невидящими глазами на cochinillo[16] и другие блюда. Ей было известно, что повара два дня готовились к празднику, стараясь превзойти самих себя. Но она не могла оценить их усилий. Исабелья смотрела на рыбу, мясо, острые блюда, виноград и дыни, инжир и персики, не видя ничего, кроме Бласко и Доминго.

После обеда они перешли в большой зал для танцев. Музыканты уже сидели на возвышении. Дон Алонсо повел танцевать донью Тересу, сеньор Каррамадино – донью Марину, а Доминго – Исабелью. Двигаясь в такт величавой мелодии, Исабелья вспоминала неистовую пляску цыган и думала: «Почему Бьянка солгала мне?»

Позднее, танцуя с Бласко, Исабелья чувствовала, как дрожит ее рука в его пальцах. Он тоже ощущал это.

– Я совсем забыл, как ты красива, Исабелья, – сказал Бласко.

– Рада, что ты находишь меня такой, – отозвалась она.

– Но я всегда помнил о тебе, – продолжал он. – Ах, Исабелья, как бессмысленны обычаи нашей страны! Твоя семья собиралась породниться с моей, и из-за этого трое детей должны были перестать встречаться. Интересно, почему они препятствовали нашим встречам? Все было бы куда легче, если бы мы продолжали видеться все эти годы. Тогда ты смогла бы выйти замуж за человека, которого знала бы так же хорошо, как членов своей семьи, и которого любила бы по-настоящему. Хотя, возможно, наши родители поступили разумно. Они знали, что если бы мы продолжали встречаться, то и я и Доминго влюбились бы в тебя, а ты ведь не смогла бы выйти замуж за нас обоих.

Исабелья принимала все это всерьез. Она не знала, что так разговаривает молодежь в Саламанке, и что за этими словами нет ничего, кроме желания польстить и поддержать приятную беседу. «Моим женихом должен был стать Бласко, – танцуя, думала Исабелья. – Я любила его еще девочкой и только его могу любить, став женщиной».

Донья Тереса наблюдала за младшим сыном. Отлично его зная, она понимала, что ему не следует позволять часто видеться с Исабельей. Нужно поговорить об этом с Грегорио. Они не должны забывать, что их весьма привлекательный сын – завзятый волокита.

Внимание Бласко отвлеклось от Исабельи. Он заметил в окне чье-то лицо, и его сердце возбужденно забилось. Цыганка любит заглядывать в окна. Наверняка она прячется в теплом душистом саду…

Им вновь овладело желание. Бласко вспомнил блеск глаз девушки, смуглую босую ногу, которую он ухватил, когда она пыталась лягнуть его, прикосновение к ее телу в кустах граната… Продолжая разговаривать с Исабельей, Бласко думал о цыганке.

Музыка смолкла, и он отвел Исабелью к ее родителям.

– Вижу, что Доминго не терпится станцевать с Исабельей куранту, – заметила донья Тереса.

Доминго неловко взял Исабелью за руку.

Музыка заиграла снова, и они двинулись в центр зала, остальные держались позади.

Бласко скользнул за колонну и остался в тени.

– Боюсь, что по сравнению с братом я скверный танцор, – сказал Доминго.

– Ты танцуешь очень хорошо, – рассеянно возразила Исабелья.

– Бласко научился танцевать в Саламанке. Отец говорит, что к таким занятиям у него куда больше склонности, чем к книгам, хотя, по мнению отца, это поможет ему добиться успеха при дворе.

– Бласко собирается ко двору?

– Отец думает, что для него там найдется место. Он уже говорил о Бласко с Рюи Гомесом де Сильвой, а многие, как тебе известно, считают, что Рюи Гомес – главный советчик короля, так как Филипп очень странный человек. Говорят, он чувствует себя счастливее на молитве в Эскориале,[17] чем со своими придворными. По-твоему, это возможно?

– Я тоже об этом слышала.

– Быть может, Филипп часто сожалеет, что не родился сыном простолюдина и не стал священником, – продолжал Доминго. – Такая проблема возникает не только у королей.

– Очевидно, – согласилась Исабелья.

– Но Филипп мужественно смотрит ей в лицо. Должно быть, он часто тоскует по уединению Эскориала, но никогда не пренебрегает своим долгом. Долг превыше желания, не так ли, Исабелья? А когда человек знает, в чем состоит его долг, он может создать себе хорошую жизнь.

– О да, Доминго, – кивнула Исабелья. – Я уверена, что ты прав.

Она огляделась в поисках Бласко, но его нигде не было видно.

Должно быть, цыганка ждет его, но не видела, как он вышел. Бласко знал, где ее искать. Она наверняка влезла на стену, чтобы заглянуть в окно. Ему следует подкрасться сзади и стащить ее вниз.

Все оказалось именно так. Бласко разглядел на каменном выступе босые ноги девушки и подошел к ней. Она ничего не услышала из-за наполнявших патио звуков музыки.

Бласко схватил Бьянку, она взвизгнула, но он стянул ее со стены и зажал ладонью рот.

– Тебе незачем оглядываться, – сказал он. – Тот, кого ты ищешь, рядом с тобой.

Бьянка вонзила зубы ему в руку, и Бласко поспешно убрал ладонь от ее рта. Она пыталась вырваться, но он крепко прижимал ее к стене.

– Цыганская ведьма! – воскликнул Бласко. – Придется научить тебя не кусать господ.

– Я кусаю, кого хочу, а господ у меня нет.

Бласко взял ее за подбородок.

– Тебя нужно многому научить, моя маленькая gitana.

– Пустите меня, иначе я закричу, и все узнают, что вы здесь со мной.

– Кричи! Я скажу им, что поймал нищенку, которая влезла на стену, чтобы украсть драгоценности.

– Вы не посмеете.

– Еще как посмею. Как бьется твое сердце! – Бласко запустил руку девушке за корсаж.

Бьянка ударила его ногой, но она испытывала приятное возбуждение и не собиралась убегать.

– Пустите меня, – повторила Бьянка, но Бласко почувствовал, что ее сопротивление слабеет.

«Это случится скорее, чем я ожидал, – подумал он. – Почему бы не сегодня вечером?»

Наклонившись, он поцеловал ее в губы.

– Что вам нужно? – осведомилась Бьянка. – Почему вы не танцуете с дамами?

– Зачем тратить время на вопросы, когда ты знаешь ответ? Я здесь потому, что мне больше нравится целовать податливых цыганских девчонок, чем танцевать с дамами.

– Податливых?!

– Вот именно. – И Бласко поднял ее на руки.

– Куда вы меня несете?

– В какой-нибудь подходящий гранатовый куст.

– А если господа узнают?

– Что из того? Сеньоры пожмут плечами, а дамы улыбнутся, прикрываясь веером. «Он так любит хорошеньких девушек, – скажут они, – что не обходит вниманием и цыганок, тем более что цыганки податливы…»

– Вы лжете!

– Вот как? Значит, ты намерена сопротивляться?

– Я вас не боюсь!

– Разумеется. Совсем наоборот.

– Я расскажу хозяйке, как вы обошлись со мной!

– Не сомневаюсь, что твой рассказ будет презабавным.

Не выпуская девушку, Бласко решительно зашагал в сторону от дома.

– Я позову на помощь! Вы хотите, чтобы нас застали в таком виде?

– Не хочу – ради тебя. Почему же ты не зовешь?

– Если я позову, мне не поверят. Они поверят вам, что я пыталась украсть драгоценности. Многие в этом доме готовы поверить самому худшему о бедной цыганской девушке.

– Ты не только красива, но и разумна.

– Не надейтесь смягчить меня ласковыми словами.

– Ты любишь ласковые слова и полюбишь меня. Покажи мне место, где мы можем наслаждаться уединением. Я не был в этом доме несколько лет, и тут, несомненно, многое изменилось.

– Поставьте меня на землю.

– Тогда ты отведешь меня?

Бьянка кивнула, и Бласко поставил ее на ноги. Она рванулась в сторону, но он тут же ухватил ее за юбку. Послышался треск рвущейся ткани, но Бласко подхватил девушку под мышку и понес ее через ворота в сад.

– Вот видишь, – сказал он. – Тебе нельзя доверять.

Бласко опустил цыганку на землю возле растущих у стены кустов акации и лег рядом с ней. От одуряющего аромата цветов у Бьянки кружилась голова. Бласко возбуждал в ней такое же страстное желание, какое испытывал сам. Она достаточно разбиралась в таких вещах, чтобы понимать всю бесполезность пытаться скрыть свои чувства. Он снова поцеловал ее и прошептал: