Анастасия Туманова - Княжна-цыганка Страница 70

– Ничего… Это ничего… Вот увидите, все наладится… Это нервы, просто нервы… – шептала Мери.

По лицу ее потекли слезы, и она изо всех сил старалась не хлюпнуть носом, чтобы этого не заметил Сокольский. Но он прятал лицо в ее ладонях, обжигая их горячим дыханием, и Мери, глядя сквозь пелену слез в ночное небо, думала только о том, чтобы скрылась луна. И насмешливый диск, словно догадавшись, затянулся длинным седым облаком, пришедшим с гор. В саду погасли полосы света, стало совсем темно. Мери неловко, боком, снова опустилась на скамью. Тяжелая, горячая голова Сокольского упала ей на колени, и Мери, горько вздохнув, погладила ее. «Сенька, бессовестный, где ты? Где ты?.. Я одна, я без тебя, я тоже больше не могу…» Черная ночь молчала. Из освещенного дома чуть слышно доносился вальс «На сопках Маньчжурии». Под древними утесами рокотало, дышало невидимое море.

На другой день все было именно так, как обещала Дина: с самого утра в маленький домик на Черешневой улице начались визиты. Первым появился почти весь офицерский состав Кубанского стрелкового полка – в меру похмельный, но решительно намеревавшийся «припасть к рукам прекраснейших». Сердитой и невыспавшейся Дине едва удалось выпроводить всех через два часа. Сокольский вместе с друзьями не пришел – к огромному облегчению Мери. Княжна не представляла себе, что они с ротмистром могли бы сказать друг другу – после того, как минувшей ночью, в кромешной темноте, он стоял на коленях, пряча лицо в складках ее юбки, а она, боясь отстранить его, изо всех сил старалась не расплакаться. К счастью, это продолжалось недолго: Сокольский неожиданно поднялся и зашагал прочь – молча, быстро, не оборачиваясь, забыв на скамье полупустой портсигар. Мери не нашла в себе сил окликнуть ротмистра и, едва дождавшись, когда высокий силуэт скроется в темноте за калиткой, осторожно перебралась через забор на соседнюю улицу и поспешила на Черешневую, к Дине.

К полудню пришел полковник Инзовский, занял прочную позицию за столом и долго расспрашивал княжну о ее приключениях. Та вынуждена была рассказать и о работе в ресторане еще до революции, и о голодной жизни в Москве, и о бегстве, и о том, как пропала мать, и о таборе. В десятый раз Мери повторила, что цыгане не сделали ей ничего плохого, что они спасли ее, что никто не заставлял кровную княжну побираться босиком по площадям, а она решилась на это совершенно добровольно, не желая сидеть на шее своих спасителей. Но Инзовский, кажется, не верил девушке и лишь качал головой, слушая.

– Что вы намерены делать теперь, Мери Давидовна? – прямо спросил он, когда княжна закончила свой рассказ.

– Вернусь в табор, – пожала плечами Мери, не обращая внимания на яростные гримасы Дины из-за плеча Инзовского. – Меня там ждут.

– Вы уверены? Мери, я не берусь вам советовать, но все же… цыганский табор не место для барышни вашего круга.

– Возможно, когда-то было и так. – Мери изо всех сил старалась держаться в рамках вежливости. – Но вы сами видите, что сейчас творится в России. Говорить о «барышнях» и «кругах» уже, на мой взгляд, бессмысленно. А табор, по моему глубокому убеждению, сейчас самое безопасное место в империи.

– Вы не верите в нашу победу? – спокойно спросил Инзовский.

– Верю, – так же спокойно ответила Мери. – Но боюсь, что, кто бы ни победил, прежней моя жизнь уже не будет.

Возражать ей Инзовский не стал, от чая, предложенного Диной, отказался и почти сразу ушел.

– Между прочим, он прав, – задумчиво сказала Дина, когда, проводив полковника, вернулась в комнату.

– Как ты мне надоела, господи! – вскинулась Мери.

– Это ты мне надоела! – Дина, обхватив плечи руками, нервно вышагивала по комнате. – Инзовский прав совершенно: тебе нужно думать о будущем! А в таборе у тебя его быть не может!

– По-твоему, мне нужно уезжать?!

– Разумеется! Это ты ему можешь сколько угодно врать, что веришь в успехи нашей армии, а мне…

– Ты думаешь, безнадежно?.. – внезапно севшим голосом спросила Мери. – Слухи так противоречивы… Я не знаю, кого слушать, в городе никто ничего толком не знает, а… – Не договорив, она отвернулась к окну.

– Я тоже не знаю. – Дина перестала ходить по комнате и села на кровать рядом с подругой. – Все говорят о наших победах, в Польше сейчас мятеж, красные заняты им… Если союзники успеют вовремя, то, возможно…

Она не договорила. Молчала, глядя в окно, и Мери. И, когда раздался очередной стук в дверь, она не повернула головы, Дина, шепотом чертыхнувшись, пошла открывать.

Последний раз за этот день в дверь постучали, когда небо за окном уже было розовым от заката. Уставшая от бесконечной череды визитов, Мери лежала на диване, с головой накрывшись шалью, и едва успела вскочить, когда Дина ввела в комнату невысокую женщину в глухом черном платье и голубом газовом шарфе на плечах. Гостье было около пятидесяти лет, в ее черных, убранных в гладкую прическу волосах серебрилась широкая седая прядь, возле больших темных глаз темнели тревожные тени.

– Здравствуйте, княжна. – Голос пришедшей звучал тихо, глуховато, в нем отчетливо слышался акцент. – Мы с вами не знакомы, но я была институтской подругой вашей тети, Нино Дадешкелиани, урожденной Джаурели. Я княгиня Агамалова, Этери Багратовна. Можете называть меня тетя Этери.

Мери встала было, но гостья торопливым движением вернула ее на место, села рядом и начала говорить.

Они живут здесь, в Ялте, уже второй год. Им удалось выехать, когда начались беспорядки в Тифлисе, трое сыновей княгини ушли в Добровольческую армию, и о них ничего не известно, но обе дочери сейчас при ней. Когда она узнала, что здесь, в городе, находится племянница милой, безвременно почившей Нино, с которой они когда-то так дружили, радости ее не было предела.

– Я пришла за вами, девочка моя, – мягко произнесла княгиня изумленной Мери. – В нынешние страшные времена нам лучше держаться вместе, вы станете моей третьей дочерью. Мне рассказали о том, что вы пережили, это ужасно, но теперь мы нашли вас… и все будет хорошо. Я могу помочь вам собраться, и мы немедленно пойдем к нам. Девочки будут счастливы, они ждут вас! В скором времени мы собираемся уехать в Константинополь, ждем только судна. Полковник Инзовский, такой милый человек, обещал помочь с пропуском, и вы, разумеется, поедете с нами, а уже потом…

– Спасибо вам, княгиня… Этери Багратовна… Тетя Этери… – Мери собралась с силами. – Я очень благодарна вам, поверьте… но… но разрешите мне подумать. Я не хотела бы обременять вас… Времена сейчас трудные. Я привыкла устраивать свою жизнь сама. Конечно, мы с вами еще увидимся, я с удовольствием познакомлюсь с вашими дочерьми… Но…