Анна Бартон - Дерзкая и желанная Страница 70

Джеймс понимал: что-то они упустили, когда составляли план поисков. Надо еще раз проанализировать письмо Оливии и выяснить, что удалось узнать Хантфорду, если, конечно, удалось.

И у него было ужасное, тошнотворное чувство, что время – его враг.

Краски и звуки вокруг неожиданно соединились: шелест травы на ветру, тень сокола, кружащего в вышине, лихорадочное биение сердца в груди. Он подошел к своей лошади, вскочил в седло и припустил по тропе в надежде получить кое-какие ответы в Хейвен-Бридже.

Глава 29

Через окошко хижины Оливия смотрела, как розовеет небо. Скоро стемнеет, неделя ее добровольной изоляции почти закончилась.

Она проведет тут еще одну ночь, а поутру соберет все оставшиеся силы и попытается дойти до коттеджа дяди Джеймса. Интересно, узнает ли ее добрый старый дядюшка?

Ее обычно упругие локоны повисли тусклыми жалкими прядями. Платье, испачканное в земле, пыльное, болталось на ней как на вешалке. А уж какое бледное и осунувшееся, должно быть, лицо, она и представить не могла.

Опасаясь, как бы у дядюшки Хэмфри не случился удар, когда ее увидит, и испытывая дискомфорт от давно не мытого тела, она решила, что в эту последнюю ночь рискнет быстро искупаться в реке.

Оливия достала небольшой брусок лавандового мыла, который взяла с собой, прихватила оловянную кружку и шаль, которая послужит полотенцем, и когда небо сделалось пурпурным с дымчатым оттенком, решилась выйти из хижины.

Это маленькое удовольствие – купание в реке – не облегчит сердечной боли от потери Джеймса – впрочем, ее ничто не облегчит, – но по крайней мере поможет ей вновь почувствовать себя женщиной.

Она прошла по тропинке к речке, положила шаль и мыло в траву на берегу и выпила несколько кружек воды. Вокруг не было ничего, кроме пастбищ, холмов и великолепного неба, но она все равно колебалась: раздеться догола у реки – слишком смелый поступок даже для нее. Тогда, с Джеймсом, все было иначе, ее буквально околдовал жар его зеленых глаз и ощущение его рук, чтобы смущаться или стыдиться.

Как много воды утекло с той поры!

Но после недели слез, скуки и голода она решительно вознамерилась доставить себе это маленькое удовольствие. Девушка сделала глубокий вдох и стащила платье и шемизетку через голову, почувствовав неимоверное облегчение от того, что освободилась от грязной одежды. Кожу покалывало во влажном вечернем воздухе, и она расплела косу, распустив волосы по плечам.

Спрыгнув на песчаный берег, она села на гладкий камень у кромки воды. Камень, еще теплый от солнца, согревал ее, пока она опускала ноги в прохладную журчащую речку. Соски напряглись в предвкушении, когда она медленно опустилась в бодрящую воду.

Джеймса не было, нести ее было некому, поэтому волей-неволей пришлось поставить ноги на мягкое дно. Окунувшись с головой, Оливия быстро вынырнула, растерла мыло в ладонях, вымыла волосы и, откинувшись назад, позволила тихому течению смыть мыльную пену. После этого она снова взяла мыло и тщательно оттерла каждый дюйм тела от носа до пальцев ног.

Когда она наконец закончила и вышла из воды, кожа благоухала свежестью и поблескивала в лунном свете. Она взяла мягкую шаль и насухо вытерлась.

Быстро стемнело, но возвращаться в хижину не хотелось, а еще больше не хотелось облачаться в грязную одежду.

Но, с другой стороны, может, и не нужно.

Она подхватила платье и рубашку и в вытянутой руке понесла назад к реке. Выстирать вещи – это всего несколько минут, и если повесить на ночь, к утру они почти просохнут, и она предстанет перед дядей Хэмфри и своей семьей в чистой одежде.

Она оставила свое второе, такое же грязное платье в хижине, поэтому ей не в чем было заниматься стиркой. Впрочем, все равно тут никого нет, разве что изредка пробежит олень или лиса, да и те тоже без бриджей или сюртуков.

Поэтому, насвистывая грустную балладу, она уселась на теплый камень и приступила к стирке платья – своей первой попытке побыть в роли прачки.

Как ни странно, но Оливия нашла эту простую работу – замачивание, намыливание, полоскание и выжимание – довольно успокаивающей. Она даже ненадолго отвлекла ее от мыслей о Джеймсе.

Джеймс влетел в дядюшкин коттедж и прошагал в кабинет, где Хэмфри, как и следовало ожидать, похрапывал в кресле. Ральф, хромая, вошел вслед за ним, и кривая улыбка осветила его юношеское лицо.

– С возвращением.

– Ты еще здесь. – Джеймс обнял его, задержав чуть дольше обычного. – А я думал, вы с мамой решили вернуться домой. Я рад, что вы не уехали.

– М-мама сегодня рано легла. Мне разбудить ее?

– Нет, пусть отдыхает.

– Она беспокоилась о тебе. Я сказал ей, что с тобой все будет х-хорошо.

– Ну конечно. Оливия – вот кто в опасности.

– А г-где она?

– Не имею ни малейшего понятия. – Джеймс пригладил пятерней волосы. – Пару раз я думал, что вот-вот найду ее, но не нашел. Единственный ключ, который у меня есть, – вот это. – Он сунул руку в карман. Вытащил кольцо и показал Ральфу. – Это ее кольцо. Я нашел его на тропе, которая идет параллельно главной дороге, ведущей в деревню.

Ральф внимательно посмотрел на кольцо, словно понимал, что оно воплощает все надежды Джеймса… и все страхи, и предположил:

– М-может, оно свалилось с пальца, когда она шла.

– Возможно.

Джеймс знал, что кольцо сидело слишком плотно, чтобы просто свалиться. Он опустился на скамью в коридоре и похлопал по сиденью рядом с собой, приглашая Ральфа.

Они с минуту сидели молча, задумавшись, и Джеймс все крутил золотое колечко в руке.

– Мы нашли его пару недель назад, когда я копал в северо-западном углу имения Хэмфри. Это Оливия заметила его в земле. Я сразу понял, что оно предназначено для нее.

Ральф помотал головой, как будто ослышался.

– В-возле реки? Я гулял там сегодня.

– Так далеко? Ты и вправду здорово окреп, – гордо проговорил Джеймс.

Обычно от комплимента Ральф краснел, но сейчас хмурился, как будто и не слышал его.

– Странно, что ты упомянул это м-место. Мне показалось, я видел, как кто-то промелькнул среди деревьев, но исчез так быстро, что я засомневался.

Боже милостивый. Там хижина неподалеку. А что, если она…

Джеймс схватил Ральфа за плечи.

– Не могла это быть Оливия?

– Ч-человек был далеко. Я подумал, что это к-какой-нибудь мальчишка-браконьер. – Он прикрыл глаза, по-видимому мысленно возвращаясь к тому, что видел. – Н-но да, это могла быть она.

Внезапно все встало на свои места. Она взяла с собой смену одежды, еду и вино. Она так и не села в почтовую карету.

Неужели все это время Оливия пряталась на земле Хэмфри, практически у них под носом? Неужели провела целую неделю одна, в заброшенной хижине в лесу?