Нэн Райан - Солнце любви Страница 70

Взгляд Эми не мог оторваться от обнаженного мужского тела. Да, ей хотелось бы иметь возможность повернуться и унести отсюда ноги, но она боялась резким движением привлечь его внимание и потому поневоле стояла в неподвижности.

Тем временем он поднес руки к голове и откинул с лица за спину мокрые пряди волос.

Когда он приказал кобыле поднять с камня его кожаные брюки, Эми не стала ждать, чтобы посмотреть, выполнит ли гнедая эту команду. Стараясь производить как можно меньше шума, Эми повернулась и начала отступление; только оказавшись под прикрытием стены обрыва, она припустила во весь дух. Промчавшись по темной тропе, она достигла разрушенного форта, пролетела через пустынный плац и вбежала в офицерскую казарму.

Остановив свой выбор на первой попавшейся койке, она быстро улеглась на это ложе, натянула на себя одеяло и плотно зажмурила глаза.

Ее сердце все еще билось неровно после пробежки, когда в казарму вошел Кинтано. Он слегка помедлил у двери, и Эми предположила, что он смотрит в ее сторону, пытаясь понять, спит она или нет. Он двинулся с места, и Эми испытала мгновенное облегчение. Он шагал к своей койке, через всю комнату. Значит, на берегу он ее не заметил.

Луис действительно подошел к койке, но не торопился укладываться спать. Он снял «кольт» с оружейного пояса и положил его на койку. Затем обтер влажную грудь кожаной курткой-безрукавкой и внимательно вгляделся в лежащую Эми.

Бесшумно, как индеец, он пересек небольшую комнату, наклонился и похлопал Эми по плечу. Вздрогнув, она широко раскрыла глаза и обнаружила прямо перед собой капитана. Он стоял здесь, рядом, как зверь, подобравшийся для прыжка, и его глаза метали молнии в темноте казармы.

— Мне не нравится, когда за мной шпионят, — сказал он тихим ровным тоном.

Испуганная, она нервно возразила:

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Прекрасно понимаете, — мягко упрекнул он. — Если вам так уж неймется поглядеть на меня в голом виде, то, как я могу предположить, мне следует просто пойти вам в этом навстречу. — И он тут же взялся за завязки своих кожаных брюк.

— Нет! — закричала она. — Не смейте снимать свои штаны!

— Ах, значит, вы бы хотели, чтобы я снял ваши штаны, миссис Парнелл?

— Держитесь от меня подальше, — прошипела она.

— С удовольствием, — учтиво ответил он.

Следующий день стал вторым долгим днем, прошедшим в напряженном молчании. Они спускались с холодных гор Дэвиса по заросшим травой склонам. Перед заходом солнца они остановились на высоком плато и с него осмотрели простирающиеся внизу пустынные равнины.

Ни он, ни она не сказали ни слова. Оба сознавали, что будут дома, прежде чем настанет следующий закат. Им осталось провести еще лишь один день в обществе друг друга — завтра этому настанет конец.

Стремясь как можно скорее попасть в Орилью и предчувствуя, что по выжженной пустыне хочешь не хочешь придется продвигаться медленно, они ехали верхом еще долго после того, как скрылось за горизонтом солнце, а на небо поднялась луна. Лошадь шла медленным ровным шагом. В томительном молчании завершалось их странствие, их путь домой.

Как они и предвидели, следующий день оказался чрезвычайно неприятным. Уже с утра солнце палило вовсю. Вдыхать сухой прокаленный воздух было все равно что вдыхать огонь. Луис знал законы выживания в пустыне. К десяти часам утра он нашел укрытие, в котором они смогли переждать самые жаркие дневные часы.

Уже в два часа пополудни они снова были в пути. Солнце еще не растеряло свой жестокий жар, но они были полны решимости засветло добраться до Орильи.

Они не успели еще проехать и мили, когда на северном краю горизонта показалось большое облако пыли. Луис осадил лошадь и внимательно присмотрелся к этому облаку.

В облаках клубящейся пыли показались всадники в военной форме. Это было похоже на гигантский мираж: в мареве знойного воздуха бешеным галопом мчались по пустыне солдаты мексиканского отряда, разыскивающие своего капитана и хозяйку Орильи. Возглавлял спасательную операцию одноглазый Педрико Вальдес.

Много было криков и шумных изъявлений радостиБ и первое, что почувствовала Эми, — это то, что она уже не сидит верхом на гнедой кобыле вместе с Луисом. Она ехала позади молодого мексиканца на мышастом жеребце. Крепко вцепившись в пояс солдата, она оглянулась и увидела Кинтано верхом на чалом мерине. Верная гнедая кобыла трусила следом.

Эми быстро отвернулась. Наконец она свободна от него. Больше не будет долгих часов, когда его руки удерживали ее на спине бегущей лошади. Больше не будет бессонных ночей, когда она лежала в темноте рядом с ним. Так или иначе, но ее побег оказался в конце концов удачным.

За последние дни Луис ясно дал ей понять, что больше не испытывает к ней никакого влечения. Прекрасно! Сегодня ночью она сможет выспаться; она будет спать одна у себя в постели с полудюжиной подушек, с шелковым покрывалом и мягкими пушистыми одеялами. И ей не придется беспокоиться из-за того, что дверь невозможно запереть. На закате Эми различила вдали высокую арку ворот Орильи, темным силуэтом вырисовывающуюся на фоне бледно-лилового неба, и мерцающие огни старой асиенды.

Эми была почти столь же рада вновь увидеть Магделену, как была обрадована пожилая мексиканка. Не стирая слез, струйками сбегавших по смуглым щекам, Магделена чуть не задушила хозяйку в крепких материнских объятиях и прерывающимся голосом по-испански возблагодарила Всемогущего за спасение жизни столь дорогого для нее существа, за то, что это дитя Орильи благополучно возвращено домой.

После роскошного ужина, за которым Эми почти ничего не ела, она не стала возражать, когда Магделена велела ей немедленно отправляться наверх, принять горячую ванну и сразу же идти спать. Едва сдерживая зевоту, Эми выпила последний глоток кофе, встала из-за стола, потянулась, еще раз обняла Магделену и покинула большую столовую.

Вскоре после этого в широком коридоре асиенды появился капитан, только что принявший ванну в бараке-казарме. Он увидел, что столовая ярко освещена, услышал голоса, доносившиеся оттуда, и решил, что Эми еще сидит за столом.

Это давало ему возможность забрать кое-что из своих вещей, не испрашивая на то дозволения Эми. Белые брюки, которые ему пришлось позаимствовать у одного из своих подчиненных, прекрасно сидели на его узких бедрах и длинных ногах, но рубашка была явно мала. На ногах у него были надеты изодранные мокасины, пришедшие за последнюю неделю в полную негодность.

Он быстро и бесшумно поднялся по застланным ковром ступеням и вошел в хозяйскую половину. Спальня была пуста. Около кровати с отогнутым покрывалом горела одинокая лампа. Луис скинул мокасины и босиком проследовал в просторную гардеробную комнату.

Он снял слишком тесную рубашку, отбросил ее в сторону и уже потянулся за чистой рубашкой, когда краем глаза уловил какое-то движение и резко обернулся.

В дверном проеме между ванной и гардеробной стояла Эми — с заколотыми на макушке волосами, закутанная в большое белое полотенце. Ее синие глаза гневно сверкали.

Луис уже собрался извиниться за вторжение: ведь он не стал бы сюда соваться, если бы знал, что она здесь. Он был готов ей это объяснить, и сказать, что сожалеет, и заверить ее, что это впредь не повторится.

Но Эми не оставила ему возможности все это высказать. Его раскаяние быстро уступило место озлоблению, когда она, ложно истолковав его намерения, возмущенно бросила:

— Будь у вас хоть капля порядочности, вас бы здесь не было!

Он не удержался от искушения ответить в том же тоне:

— Будь у вас капля честности, вы признались бы, что хотите именно этого — чтобы я был здесь!

Глава 39

—Еще чего! — вспылила она. — Здесь тебе нечего делать. Не хочу тебя видеть! И никогда не хотела! Никогда!

Не отводя от нее холодного взгляда, он приближался к ней с настойчивостью хищника.

— Это ложь, миссис Парнелл.

Эми попятилась, сжимая на груди белое купальне полотенце.

— Нет, это чистая правда! — Шаг за шагом она уже оказалась в зеркальной ванной комнате. — Да убирайся же отсюда, черт тебя побери!

— Разве пора? — произнес он в ответ, подступив к ней почти вплотную. — По-моему, еще нет.

Слишком поздно сообразив, что дразнить его таким образом глупо, она попыталась сменить тактику:

— Наверное, мне следует извиниться. Просто вы застали меня врасплох. Прошу вас, уйдите. Вам же самому не так уж хочется…

— Вот именно, — подтвердил он, тесня ее к зеркальной стене, — но дело в том, что вам очень хочется, миссис Парнелл.

Эми не поверила своим ушам. Он что, рехнулся?

— Какое завидное самомнение! — процедила она, едва сдерживая ярость. — Вы действительно верите, что каждая женщина…

— Не каждая, — перебил он и взялся за верхнюю кромку полотенца. — Речь идет только о вас.