Алекс Джиллиан - Седьмой круг Страница 71

— Уже уходишь? — сладко потянувшись, спросила Бесс, переворачиваясь на бок. В свете прикроватных канделябров, ее распущенные по плечам и обнаженной груди рыжеватые волосы завораживающе блестели и переливались, подобно расплавленному золоту. Герцог был прав, эта женщина была дьявольски хороша и искусна в постельных утехах. Ее тело было белоснежным и гладким, словно у юной девушки, бархатная кожа упруга и нежна, а чего стоили эти алые порочные губы и озорной язык, который за ночь нашел себе сотни применений. Странно, что сластолюбец Генрих Тюдор так быстро устал это златовласой бестии с чудовищными сексуальными аппетитами и врожденной чувственностью. Гибкая, словно кошка, леди Блаун приняла одну из своих эротичных поз, глядя на графа зачарованным взглядом зеленых колдовских глаз. Но он был настолько пресыщен и утомлен ее неистовыми ласками, что даже не заметил откровенного намека в ее влажном взоре.

Ричард неспешно передвигался по спальне графини, собирая раскиданную повсюду одежду, чувствую на себе ее горячий взор.

— Милорд, вам кто-нибудь говорил, что вы безумно красивый мужчина. — раздвигая алые опухшие от поцелуев губы в томной улыбке, спросила графиня. Ричард выпрямился и с вызовом посмотрел ей в глаза, пока она изучала его обнаженное мускулистое тело. Всю ночь тем же самым занимались ее умелые губки. — Давно у меня не было такого любовника. Вы словно луч солнца в этих мрачных стенах. Хотя нет. — спохватившись сказала она, хлопнув длинными ресницами, глаза ее сверкнули. — вы больше похожи на темного ангела, павшего ангела. Я считала себя извращенной… до вас. Вы переплюнули меня, Ричард. Я сражена. И хочу, чтобы мы встретились снова.

— Земля круглая, миледи. — ироничная улыбка тронула губы Мельбурна. — Но не думаю, что вы будете долго помнить обо мне.

— Ошибаетесь, милорд.

Женщина мягко соскользнула с кровати и бесшумно приблизилась к нему. Настоящая богиня, сошедшая с Олимпа. Для нее не существовало никаких запретов, но он получил все, что хотел, и ее красота больше не зажигала его.

— Я бы хотела иметь ваш портрет. — неожиданно заявила Бесс, скользнув кончиками пальцев по линии его скул. Когда вы будете при дворе?

— Весной. Возможно. — неоднозначно ответил Мельбурн, холодно глядя в прекрасное лицо.

— Я познакомлю вас с Гольбейном. И он напишет ваш портрет для меня.

— Я польщен, Бесси. — улыбнулся Ричард, чмокнув ее в кончик носа. — увы, мне пора. Ты была восхитительна.

Глаза графини потухли.

— Но не лучше других?

— Зачем нам говорить о других, Бесс? За стеной спит ваш муж, но я не спрашиваю, почему вы предпочли меня красивому и молодому Эдварду.

— он — зануда и брюзга. Он считает меня шлюхой. — раздраженно ответила женщина, и развернувшись пошла к кровати. — Ричард, я все же настаиваю на портрете. И новой встрече. В Лондоне. Весной.

— Хорошо, я не против, мадам. — натягивая штаны, улыбнулся Ричард кончиками губ. Послав ей воздушный поцелуй, Мельбурн закинул на плечо рубашку и камзол и поспешно вышел из спальни.

Приняв ванну, граф решил недолго вздремнуть. До рассвета оставалось не больше часа, но перед длинной и выматывающей дорогой ему был необходим даже этот минимум отдыха. Однако, уснуть ему так и не удалось. Совесть и правда на самом деле мало значат в этом мире. Саффолк снова оказался прав. Наверно….

Глава 11

— Дорогая, я рассказывала вам, как мы ездили с леди Кэтрин и ее отцом Джозефом Миддлтоном в Бидефорд? — разглядывая задумчивое печальное лицо своей подопечной, наигранно бодрым тоном спросила Джейн Митчелл.

— Да. Портовый город, полный купцов. Вы закупили там для Кэтрин самые лучшие ткани для платьев, в которых она блистала при дворе. — не поднимая глаза от открытой книги, быстро ответила Элизабет Невилл.

— О, такой красивый шелк и атлас, и ленты, кружева, драгоценности, меха, там есть все. Вот, если бы мне удалось уговорить вашего опекуна раскошелится и послать туда человека, который закупил бы все, что нужно, я бы смогла сделать из вас настоящую королеву двора. Сам король не смог бы устоять.

— Меня не интересует король. Я слышала, что он снова женился.

— Да, на леди Джейн Сеймур. Удивительной кротости и красоты девушка.

— Вы так думаете? — холодный взгляд голубых глаз остановился на худом лице гувернантки. — Кротость не помешала ей соблазнить мужа своей королевы. Скажите, кто выбирает фрейлин для королевы? Уж не он ли сам, чтобы потом насладиться плодами своих усилий?

— Что за дерзкие речи, дитя мое? Как вы можете осуждать поведение короля? Быть возлюбленной его величества огромная честь. Джейн Сеймур удалось не просто удержать его чувства, но и стать законной супругой.

— Ценой жизни предыдущей королевы. — Элизабет снова опустила взгляд в книгу, не желая наблюдать неодобрительные гримасы леди Митчелл. Узкие невыразительные мутно-серые глаза замерли на лице девушки, тонкие губы поджались.

— Такие слова могут стоить свободы, миледи. — сухо сообщила Джейн Митчелл. — Настоящая леди никогда не спорит, не высовывается и не дерзит. С таким поведением вам будет сложно найти мужа.

— Мне не нужен муж. Я все еще замужем, если вы забыли, леди Митчелл. — язвительно ответила Элизабет.

— Я считаю, что вы должны готовиться к трауру. Совсем скоро вам предстоит стать вдовой. То, как поступил с вами муж, не просто аморально, это чудовищно. Ни один суд не сохранит ему жизнь.

Элизабет тяжело вздохнула, ничего не ответив на слова гувернантки. Буквы расплывались у нее перед глазами. В последние дни она совсем не думала об Алексе Флетчере. Она скоро вернется домой, к отцу, братьям, мачехе, которая всегда была к ней добра. Вот, что действительно имело значение. Лиз позволила себе то, в чем так долго отказывала — воспоминания. У нее когда-то было все, о чем могла мечтать девушка. Сказочная, счастливая, безоблачная жизнь, любящая семья, мечты и надежды. И она все еще верила, что та жизнь может вернуться, не смотря на ад, который ей пришлось пройти.

— Когда мы счастливы, леди Митчелл, мы совсем не задумываемся над тем, как сложно сохранить и удержать это хрупкое состояние. — погрузившись в свои мысли, неожиданно произнесла Элизабет. — Не спрашиваем, почему, за что, надолго ли. И почти не осознаем, как драгоценно каждое мгновение, как благословенны минуты безоблачной радости и сладкой тревоги, мы позволяем себе заблуждаться, чувствуем свою силу и особенность. Я счастлива, я отмечена Богом, мир принадлежит мне, я центр вселенной, я все могу, я хочу, я получаю, я желаю и я имею. Но все может измениться в один миг, в краткие минуты, перечеркнув все, испепелив даже память о былом счастье. И вот тогда мы начинаем думать, искать причины, задавать вопросы. Почему За что? Где же Бог? Почему никто не поможет мне? Почему я? И мир, тот мир, в котором еще вчера были тысячи цветов и звуков, меркнет и затихает. Но именно такой он становится нам ближе, понятнее, и дороже. Я никогда не ценила жизнь и дружбу так, как сейчас. Скажите, леди Митчелл, почему мы так слепы? Почему, чтобы понять, что человек жив, его нужно убить?