Нора Хесс - Шторм Страница 71

Она передала топор Джебу и тот, бормоча себе что-то под нос, заковылял за ней.

Джеб уже до сердцевины дорубил ствол, составлявший в диаметре примерно четыре дюйма, когда у Шторм появилось неприятное ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Мурашки забегали у нее по спине, и она зябко передернула плечами.

Она резко повернулась и задохнулась от страха.

– Джеб! Смотри!

Джеб взглянул в ту сторону и затаил дыхание.

– Дикий жеребец! – только и сумел выдавить он чуть слышно из себя.

Дикий жеребец стоял примерно в двадцати ярдах от них. Его шкура была неухожена, шерсть висела клочьями, однако мерцала безупречной белизной, сливаясь со снежным покровом.

Резкий порыв ветра тронул его длинный хвост и гриву, которые на мгновение пришли в движение, взметнувшись в воздух. Он был слишком далеко, чтобы можно было разглядеть его глаза, но Шторм знала, что они были красными от ярости. Она и Джеб вторглись на его территорию, и теперь он стоял между чужаками и их лошадьми, привязанными в нескольких ярдах от него.

– Что же нам делать, Джеб? – произнесла Шторм дрожащим голосом.

Джеб быстро смерил своими слезящимися глазами расстояние до лошадей. Нет, им не удастся добраться до них, дикий жеребец помешает это сделать. Старик лихорадочно начал шарить взглядом по округе в поисках хоть какого-нибудь выхода, хоть какого-то убежища. Но вокруг расстилались только голые равнины, занесенные снегом, да пологие холмы, на которых кое-где росли одинокие ели, невысокие, не больше той, которую только что рубил Джеб и в которой до сих пор еще торчал его топор.

Джеб вытащил острое топорище, глубоко вошедшее в древесину, и взвесил тяжелый топор в руках, как бы примериваясь.

– Если он набросится на нас, – произнес старик голосом, в котором было не больше твердости, чем в дрожащем голосе Шторм, – я его сумею задержать, а ты беги к лошадям.

– А как же ты? – испуганно прошептала Шторм. – Я не хочу оставлять тебя один на один с этим зверем.

– Послушай меня, безмозглое дитя, – яростно зашептал Джеб, кривя свое сморщенное, покрытое старческими пигментными пятнами, лицо, – ты сделаешь все так, как я тебе сказал. Если этот жеребец нападет на нас, ты усадишь свою маленькую задницу в седло и ускачешь отсюда без оглядки.

Девушка и старик стояли на маленьком пятачке утоптанного снега и напряженно с вызовом глядели в глаза друг друга. Секунда сменяла секунду, они больше не произнесли ни слова. Даже ветер утих на это короткое время, и на равнине воцарилось торжественное безмолвие.

И в тишине, за ближайшим невысоким бугром, внезапно отчетливо раздался вой голодной волчьей стаи. Джеб моментально повернул голову в ту сторону, и тут же послышалось испуганное ржанье лошадей, привязанных к дереву. Взглянув снова на жеребца, Джеб с облегчением вздохнул: дикий конь повернул морду к бугру, откуда доносился волчий вой. Все его могучее, стройное тело напряглось, из раздутых ноздрей валил пар и раздавался предостерегающий храп.

– Шторми, – запинаясь, проговорил Джеб, – мне кажется, наши шкуры спасены. Эти волки угрожают его гарему. И мы больше не интересуем его.

Шторм едва могла кивнуть ему, у нее подкашивались ноги от пережитого страха, и все тело было словно парализовано. Они смотрели вслед жеребцу, который с трудом торил себе дорогу по глубокому снегу, храпом и громким фырканьем выражая свое недовольство.

Взобравшись на косогор, он замер на мгновение, красуясь горделивой осанкой на фоне свинцового неба, как будто стараясь разглядеть своих врагов или намечая обходные маневры предстоящей битвы.

Неожиданно он взвился на дыбы, издал пронзительный воинственный клич и, бросившись вперед, исчез за гребнем холма.

– Почему он ведет себя так странно? Почему он удалился на значительное расстояние от своих излюбленных мест в долине? – Шторм вопросительно взглянула на Джеба, переводя дыхание. – Я думала, что он всегда держится вблизи гор.

– Он зашел сюда в поисках пищи. Если приглядеться к тому месту, где он стоял, можно увидеть разрытые копытами участки, где из-под снега выглядывают клочки травы. Этот дьявол очень сообразителен. Он вспомнил, что прошлым летом здесь росла сочная трава.

Джеб подошел к ели, чтобы закончить прерванную работу. Но тут же замер, потому что из-за бугра, за которым исчез жеребец, послышался яростный визг, громкое рычание и жалобный лай.

– Поедем-ка домой, Шторми – сказал Джеб и несколькими ударами топора срубил ель. – Когда этот озорник управится с волками, он, пожалуй, снова возьмется за нас.

Когда Шторм и Джеб въехали на двор перед конюшней, уже спустились густые сумерки и в кухонном окне весело горела лампа.

– Иди в дом и обогрейся, Шторми, – сказал Джеб, когда они спешились. А я затащу пока елку в сарай, пусть полежит там до субботы, а в субботу мы ее установим в доме.

«Ну, конечно, – думала Шторм, улыбаясь про себя и спеша по расчищенной тропинке к заднему крыльцу, – теперь он будет решать, когда именно нам устанавливать елку!»

Вместе со Шторм в кухню ворвался поток ледяного воздуха.

– Закрывай быстрее дверь, – озабоченно воскликнула Мария, – иначе хлеб не подойдет.

– Прости, – отозвалась Шторм и взглянула на кухонный стол, где лежали в ряд три буханки хлеба, покрытые льняным полотенцем. Судя по восхитительному запаху, витающему в воздухе на кухне, в печи стояло еще несколько ковриг.

У Шторм слюнки потекли от аппетитного духа свежеиспеченного хлеба. Она сняла промокшие насквозь рукавицы и положила их у огня на просушку. Сняв с головы шаль и стащив с себя теплый жакет, она взглянула на Марию и увидела, что та кладет три больших куска мяса на сковородку.

– Шторм, – раздраженно сказала экономка, – убери, пожалуйста, эти мокрые шерстяные вещи из кухни. Они ужасно воняют.

– Ты что, не в духе, Мария? – Шторм подошла к хмурой экономке.

– Нет, Шторм, – Мария покачала головой. – Я просто озабочена и занята делами. Этот твой брат попробовал испорченный им «чили», а затем мило сообщил мне, что будет есть мясо вместе с нами. Я хочу, чтобы ты остепенила его, вернула в рамки! Он постоянно путается у меня под ногами и сводит меня с ума. У меня просто все валится из рук.

Шторм похлопала Марию по плечу.

– Ты сама испортила его, ты его всегда баловала. И я думаю, что теперь уже слишком поздно что-то исправить или вразумить его.

Когда Джеб открыл дверь и вошел на кухню, мясо уже было съедено, а Мария разливала кофе. Джеб поспешно снял сапоги – прежде чем Мария успела открыть рот и приказать ему сделать это – и прошел к столу. Он с вожделением взглянул на чашки с дымящимся горячим кофе, и Шторм, улыбнувшись, налила ему большую кружку.