Клаудиа Дэйн - Пари куртизанки Страница 72

— Знаешь ли ты, почему я позволил тебе вести себя подобным образом в моем доме с моей дочерью? — спросил герцог в относительной тишине.

— Понятия не имею, — ответил Крэнли, чувствуя, как наконец начинают проявляться последствия драки. Синяк на левом глазу, разбитая губа и кровь на правой брови. И это только то, о чем ему было известно. Он осознавал, что в данное мгновение не похож на человека, достойного стать мужем Эми, но, с другой стороны, разве в этой потасовке не участвовали один или два герцога?

— Потому, дорогой мой, что я хотел для своей дочери лучшей доли, чем досталась ее матери.

Требовались объяснения, поскольку Крэнли все еще никак не мог прийти в себя. Боль сильнее давала себя знать.

— Кажется, да, — ответил он, не понимая ничего, но желая, чтобы все это поскорее закончилось.

— Крэнли, я герцог, — продолжал Олдрет, — Полагаю, вы сознаете, что это значит?

— А как же, — ответил он. В конце концов, его отец тоже был герцогом. Суть данного явления была ему хорошо знакома.

— Это значит, — Олдрет принялся отвечать на свой собственный вопрос, проигнорировав ответ Крэнли, — что я могу делать то, что хочу, получить то, чего хочу, и не делать того, чего не хочу. Знаете ли вы, что происходит в результате?

— Боюсь, что нет. — На этот раз Крэнли был уверен, что его ответ не имеет значения, поскольку Олдрет все равно продолжит свою речь. Лучше всего угождать ему, ведь ему нужна его дочь.

— Ровным счетом ничего! — Олдрет откинулся на спинку стула и вытянул ноги, почти дружески окидывая взглядом молодого лорда. Но того было нелегко одурачить. — Появляется привычка ничего не делать, ничего не чувствовать. — С этими словами Олдрет посмотрел на своего сына тяжелым взглядом. Молодой человек кашлянул.

— Ясно, — произнес Крэнли, чтобы заполнить паузу. Но он так ничего и не понял. Его отец вовсе не страдал от безделья. Он с головой ушел в политику, уделял много времени семье.

— Нет, я не имею в виду, что нарушаются какие-то общеизвестные правила. Ни в коем случае! С раннего возраста меня учили, что я должен удачно жениться, приобрести влиятельных друзей, не слишком опасных врагов, если у меня они вообще будут, чего я всеми силами старался избежать. Мой отец был чрезвычайно осторожным человеком.

— Я слышал о нем лишь хорошее, — произнес Крэнли. На самом деле он смутно помнил какие-то разговоры о том, что у герцога Олдрета были очень тонкие ноги и постоянная отрыжка после еды, но речь сейчас шла не об этом. Тот умер больше тридцати пяти лет назад. Для осторожного человека он прожил не слишком долгую жизнь.

— Дело в том, Крэнли, что я хотел совсем другой жизни для своих детей. — Он с трудом заставил себя сосредоточиться на словах Олдрета. — Поэтому и согласился на это не вполне достойное предприятие.

Слышать это было неприятно. Крэнли был почти уверен, что следующее высказывание герцога выставит его в неприглядном свете. Хотя он вполне заслуживал этого, однако каждый надеется сохранить достоинство, когда просит руки любимой женщины.

Олдрет бросил на него нетерпеливый взгляд и выпрямился. За окном наступили сумерки, и свет в комнате стал мягким, но слуги еще не зажгли свечей. Они с герцогом сидели в полумраке.

— Я хотел, чтобы моя дочь обрела счастье. Это звучит довольно банально, но так и есть. Я знал, что в глубине души она хочет выйти замуж за герцога. Но Амелия встретила вас, и казалось, что все решено. Однако все повернулось не так, не правда ли?

Крэнли был изумлен. Он не знал, что ответить, чтобы не выставить себя негодяем или глупцом. А может быть, сразу и тем и другим. Похоже, так оно и было.

— Сэр, вы абсолютно правы. — Он поднялся на ноги, демонстрируя полное внимание.

Олдрет с любопытством посмотрел на него:

— Все оказалось довольно запутанным. Многие считали, что вы хотите завоевать ее, но вы ведь ничего не предпринимали. Казалось, что она тоже заинтересована в вас, но… — Он пожал плечами. — Амелия нужна вам?

— Очень!

— Однако до сих пор вы не делали никаких серьезных попыток.

— Я хотел, чтобы ваша дочь получила то, что ей нужно. Герцога.

— Ей нужны были вы.

— Я так не думал, сэр.

— Но она целовалась с вами. — Олдрет сжал пальцы. — Или вы полагаете, что Амелия потаскушка?

— Вовсе нет!

— Тогда как вы считаете, почему она целовала вас при каждой встрече, в любом укромном уголке?

— Это не совсем так, — возразил Крэнли, но встретил ледяной взгляд Олдрета и запнулся. — Мы понятия не имели, что кто-нибудь догадывается об этом.

— Вот как? Вы решили, что моя дочь ведет себя подобным образом со всеми?

— Нет, что вы!

— Только с вами?

— Да, — машинально ответил Крэнли, хотя он никогда не задумывался об этом.

— И все же сделали вывод, что это ничего для нее не значит, что вы для нее не представляете никакого интереса, — заключил Олдрет.

— Я просто был в растерянности.

— Это вполне очевидно, не так ли? — Олдрет резко поднялся. — Вам повезло, что я так же плохо разбираюсь в подобного рода вещах, как и вы. Все это мне объяснила одна умная женщина. Они всегда крайне щепетильны в сердечных делах, что может порой утомлять, однако мы должны простить их за это, поскольку эти особы обычно весьма проницательны в своих наблюдениях. Как и в этом случае.

— Конечно, — ответил Крэнли, не вполне понимая, с чем соглашается, но ему показалось, что отношение к нему Олдрета несколько смягчилось. — Значит, вы дадите свое согласие?

— Естественно. Вы доказали свою порядочность, хотя и несколько оригинально. С помощью кулаков. Я полагал, что свадьба состоится еще несколько месяцев назад, и давно распорядился приготовить все. Мы даже обсудили детали с Хайдом, подписали все необходимые бумаги и договорились о финансовых вопросах к удовлетворению обеих сторон. Разумеется, вы захотите просмотреть все документы, но, полагаю, все устроит вас как нельзя лучше. Я вижу, ваш отец еще ничего не говорил вам.

Крэнли почувствовал, что побелел как полотно. Ему даже показалось, что он сейчас грохнется в обморок.

— Так речь, оказывается, шла обо мне? Не об Айвстоне?

— Какое отношение имеет ваш брат к моей дочери? Полагаю, она даже не целовалась с ним?

— Разумеется, нет, — быстро ответил Крэнли. Чем меньше он будет открывать рот, тем лучше. Пусть все остается как есть.

— Должен признать, все оказалось значительно сложнее, чем я полагал, но лишь потому, что вы оба невероятно упрямы. Однако ваше с Амелией стремление пожениться важнее всего, не так ли?

— Да, да, безусловно, — пробормотал Крэнли. — Это самое главное. Значит, мы договорились?