Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец Страница 73

Александра смеялась, глядя на него сверху вниз, он уже уткнулся носом в ее грудь, когда дверь распахнулась и знакомый голос прогремел:

— Совсем забыли о приличиях! Позор! Бесстыдство! Почему ты до сих пор не научил эту особу вести себя как следует? Ты женат на ней столько лет, что я счет потеряла, и все же она виснет у тебя на шее и подбивает на всяческие безобразия!

— Здравствуйте, матушка.

— Мэм.

— Я решила пообедать здесь. А вы оба сядьте, поскольку мне нужно обсудить с вами крайне серьезный вопрос.

Дуглас, по-прежнему не отпуская жену, сказал с высоты своего впечатляющего роста:

— Простите, матушка, но у нас с Алекс много важных дел. Мы навестим вас за ужином.

— Heт! Подождите! Моя горничная, эта неряшливая тварь, не…

Остального они, слава Богу, не услышали. Две служанки, видевшие, как граф и графиня вылетели из столовой, смеясь, как дети, под скрипучие тирады вдовы, непременно зааплодировали бы, но мигом притихли под строгим взглядом Холлиса.

— Мерзкая старая ведьма, — прошептала, прикрываясь ладошкой, Тильда, нижняя горничная, своей подружке Элли. — Моя мама сказала, что она будет жить вечно, подогреваясь собственной злобой. И еще добавила, что не удивится, если окажется, что старуха держит в своей спальне фляжку с ромом.

— Спрошу ее бедняжку горничную, — пообещала Элли. — Ром? Интересно!

И девушки засмеялись.

А Дуглас и Александра рука об руку выбежали в холодный солнечный полдень и направились к беседке, выстроенной дедом Дугласа на маленьком возвышении над искусственным прудом.

Глава 33

— Садись, дорогая, — предложил Дуглас. — Нам нужно поговорить.

Александра села, внимательно глядя на мужа, мерившего шагами беседку.

— Разговор с тобой поможет мне сосредоточиться, — пояснил Дуглас. — Двое детей Жоржа и его свояченица немедленно после его смерти покинули Париж.

— Да, и что?

— Мне сообщили, что дети уехали в Испанию, но вскоре после этого снова исчезли. До сих пор не известно, куда они девались. Мало того, я даже не смог выяснить, на какие средства они существуют да и на что жили, когда умер их отец.

— Должно быть, деньги он оставил немалые, если у сына есть средства нанимать убийц, — деловито заметила Александра.

— Да. Сын пока в Лондоне, но это может в любой момент измениться.

— Он обязательно совершит ошибку, Дуглас, вот увидишь, и мы его поймаем, — утешила Александра.

— Знаешь, Алекс, сама мысль о молодом человеке, скрывавшемся за деревом в ожидании, пока я подойду на расстояние выстрела, приводит меня в бешенство. Я хочу встретиться с ним, причем на моих условиях!

— А меня волнует предупреждение, полученное лордом Веллингтоном. Может, сын специально все подстроил, чтобы ты узнал о роли Жоржа Кадудаля во всей этой истории. Воспользовался именем отца, чтобы ты точно знал, кто он. Этот человек желает драмы, всеобщего внимания. Чтобы ты восхищался его ловкостью и упорством.

— Хочет, чтобы я узнал, что именно он замыслил меня убить? Да… пожалуй, ты права. Первый выстрел был предостережением. Он пытался испугать меня. Поиграть со мной, прежде чем убьет, но желал, чтобы я узнал, кто он. А зачем ему это?

Возвращаясь с женой в дом, Дуглас подумал, что настала пора вызвать сыновей: возможно, последнее действие разыграется именно здесь.

Когда они, все еще держась за руки, вошли в роскошный холл, слуги были готовы поклясться, что господа вволю насладились приятной интерлюдией в беседке. Дуглас, сразу сообразив, о чем они думают, страстно поцеловал жену и удалился поработать в конторе.

Посидев за письменным столом минут десять, он поспешно направился в спальню, где нашел жену сидящей в кресле у окна. Что-то напевая, она чинила его сорочку. При виде мужа Алекс улыбнулась, показав ямочку на щеке, и принялась медленно расстегивать длинный ряд пуговиц на платье. Дуглас подумал, что многолетняя супружеская жизнь не такая уж плохая штука. Теперь они без труда читают мысли друг друга. Как выразился Холлис, время сделало его сердце более просторным для новых чувств.

Он наклонился и, целуя ее, принялся помогать расстегивать пуговицы.

Ровно в четыре часа Холлис, широко распахнув двойные двери гостиной, встал на пороге. Высокий и прямой, с великолепными вьющимися серебряными волосами до плеч, он казался самим Господом Богом.

Подождав, пока граф и графиня прекратят разговор и поднимут головы, он величественно объявил:

— Представляю вам миссис Аннабел Трелони, уроженку прекрасного города Честера.

— После столь пышной речи, — донесся до них мягкий тихий голос, — боюсь, вас ждет жестокое разочарование.

Аннабел Трелони походила на маленькую пухлую фею: такая же грациозная, легкая походка и добрая улыбка. Она выглядела смущенной и одновременно такой довольной, что, казалось, шнуровка корсета вот-вот лопнет.

— Позвольте усадить вас здесь, Аннабел, — предложил Холлис, осторожно подводя ее к очень изящному стульчику напротив графа и графини. — Вам так удобно, дорогая?

Аннабел расправила юбки, улыбнулась Холлису с таким восхищением, будто перед ней действительно стоял сам Господь, и вежливо ответила:

— О да, мне очень хорошо, спасибо, Уильям.

Дуглас полагал, что знал имя Холлиса, но слышал его так давно, что вряд ли мог вспомнить. Уильям Холлис. Хорошо звучит.

Аннабел Трелони ничем не напоминала заботливую бабушку, хотя вокруг глаз и губ было множество смешливых лучиков-морщинок. И такое милое лицо! Темные волосы были прошиты серебром, в карих глазах светились ум и мудрость. Много же она повидала на своем веку. И голос. Такой же добрый, как лицо…

— Милорд, миледи, как великодушно с вашей стороны пригласить меня на чай! Уильям, естественно, столько рассказывал о вас и ваших сыновьях, Джеймсе и Джейсоне!

Алекс пыталась знаками заставить Холлиса сесть, но он ничего не желал замечать. И оставался стоять за стулом возлюбленной с суровым и одновременно влюбленным видом — весьма не правдоподобное сочетание. И как это ему удавалось, совершенно не известно.

— Джеймса сейчас нет. Он с женой проводит медовый месяц. А наш сын Джейсон скоро будет. Ему очень хочется познакомиться с вами, мэм. Могу я налить вам чашку чаю? — спросила Александра.

От улыбки Аннабел в комнате словно стало светлее, и Дуглас сразу понял, почему Холлис потерял голову.

— И немного молока, миледи, если не трудно.

Холлис собственноручно принес возлюбленной чай и осторожно передал чашку в белые мягкие ручки.

— Позвольте принести вам только что испеченные кексы. Кроме того, я знаю, как вы любите миндальное печенье.