Розмари Роджерс - Опасный мужчина Страница 73

— Я приехал сюда, чтобы забрать мою сестру, а не якобы пропавшую книгу, — сказал наконец Диего. — Возможно, она лежит где-то в другом месте и мы найдем ее, вернувшись домой. Пойдем, Тори. Мы обсудим все в Буэна-Висте.

Диего протянул руку к Тори, но Себастьян встал между ними, грозно прищурив глаза.

— Нет, Диего. Она скажет нам, куда спрятала книгу. Я не могу больше рисковать — вдруг она снова сбежит?

Тихий звон и звуки шагов возвестили о том, что пастухи шагнули вперед с поднятым оружием. Диего выругался, он был рассержен тем, что поставил себя в такое положение, а также глупым поведением сестры. Ей следовало рассказать все брату, довериться ему. Возможно, вдвоем они сумели бы расстроить планы дяди, но сейчас было уже поздно.

Может быть, Тори действительно взяла бухгалтерскую книгу, иначе не держалась бы так дерзко. Дурочка! Неужели она не знает, на какую жестокость способен взбешенный дядя Себастьян? Чтобы заполучить книгу и деньги, он не остановится ни перед чем — речь идет о целом состоянии. Диего с горечью вспомнил, как много раз просил отца меньше доверять Себастьяну, позаботиться о сохранности денег, но папа был уверен, что им никто не угрожает, что у него еще есть время. Теперь было поздно.

Себастьян скомандовал, и пастухи бросились вперед. Двое из них схватили Диего за руки, избегая его взгляда. Их испугало ледяное обещание юноши: «Вы очень скоро пожалеете об этом».

Когда Диего вывели во двор, Себастьян повернулся к Тори. Его губы скривились в безжалостной улыбке, темные глаза стали холодными.

— Теперь ты скажешь мне все, или дорого заплатишь за свое упрямство. Где книга?

Ее мозг отчаянно работал. Тори еще никогда не было так страшно. Но если она сообщит Себастьяну то, что он хотел знать, то исчезнет причина, пока что не позволявшая ему ее убить. Пастухи подчинялись дону Себастьяну, Диего был таким же пленником, как и она. Бедный Диего — вероятно, ей следовало довериться ему, но теперь уже поздно, время осталось лишь для отчаянных мер. Решится ли дядя на какую-нибудь жестокость? Тори не исключала этого, однако в таком случае ему придется убить и Диего, поскольку брат явно не хотел, чтобы она пострадала.

— Ты слишком долго вспоминаешь, куда положила ее, — грозно произнес Себастьян. — Возможно, мне следует помочь тебе. Может быть, ты спрятала ее под одежду? Я должен раздеть тебя?

Она вздернула подбородок. «Он способен на все!» — подумала испуганная Тори, но решила не выказывать своего страха. Медленно, невозмутимо провела рукой по узким рукавам, потом энергично тряхнула подол платья.

— Вы видите, что здесь ничего нет. Уверяю вас, тут вам ее не найти.

— Ты лжешь, Виктория.

— Pendejo![40] He называйте меня лгуньей.

Она заметила блеск металла и опустила глаза. Ахнула, увидев в дядиной руке нож. Ее тело пронзила холодная, как лезвие, волна испуга.

— Ты не передумала, Виктория? Поторопись, пока я не разрезал твою одежду. Тебе ведь не нужен шрам на щеке? Или ниже, на твоей тонкой шее? А если мое лезвие войдет немного глубже…

— Вы не осмелитесь.

— Думаешь? Чем я рискую? Если ты и твой глупый, безрассудный брат умрете, все достанется мне.

— Вы забыли о моей матери.

Себастьян засмеялся, пожал плечами.

— Палома гораздо мудрее тебя. Она всегда делает то, что ей велят. Она давно поняла, что сопротивление бесполезно и лишь приводит к боли. И смерти.

Тори посмотрела на Себастьяна, увидела в его глазах холодный, безжалостный блеск и внезапно что-то поняла. Слова выскочили прежде, чем она успела остановить их:

— Ты убил маминого Роберто, да?

Себастьян изумленно уставился на девушку, потом небрежно пожал плечами:

— Меня удивляет, что ты об этом знаешь. Это было так давно… наверно, ты слышала всякие домыслы. Никто не знал точно. И сейчас никто не знает. Роберто был глупцом, не дорожившим своей жизнью. Ему не следовало связываться с дочерью семьи Монтойя. Он сам подписал себе смертный приговор.

Себастьян приблизился к Тори с угрожающим видом; его глаза превратились в узкие щелочки; смертоносный нож отражал неяркий свет, падающий через дверной проем. Гробница находилась за спиной девушки. Отведя руки назад, она ухватилась за стенку гробницы. Узкая щепка длиной с палец легко отделилась от доски; движимая животным инстинктом самозащиты, Тори стиснула ее в руке.

«Если он коснется меня, я убью его… не знаю, как мне удастся это сделать, но он получит свое», — подумала разъяренная девушка.

Дон Себастьян направил на нее лезвие и прикоснулся его концом к пальцу. Нож был таким острым, что мгновенно на коже появилась капля алой крови.

— Видишь, мое оружие неплохо заточено, — прорычал он, не скрывая своих намерений.

Пряча за спиной в складках платья оторванную щепку, Тори передвинулась в сторону; ее ладони были влажными, горло сжимал спазм. Сердце билось громко и учащенно, в висках глухо пульсировала кровь.

Себастьян повернулся. Насмешливая гримаса на худом лице придавала ему сходство с ястребом.

— Не думай, что тебе удастся так легко отделаться от меня, Виктория. Послушай, мое терпение истощается. Скажи мне то, что я хочу знать, иначе придется сделать тебе больно.

Она облизала пересохшие губы, задыхаясь от страха.

— Вы сумасшедший… я ничего не знаю.

— Ты очень глупа…

Себастьян бросился к ней. Она увернулась с проворством, какого не ожидала от себя. Нож проткнул рукав ее платья. Тори подняла руку с зажатой в ней щепкой, успела увидеть торчащий на ее конце короткий гвоздь и вонзила его дяде в руку. Острие глубоко вошло в мышцу. Себастьян выронил нож, схватился за рану, закричал, призывая пастухов.

Все произошло так быстро… Тори услышала крики, брань, топот вбежавших в часовню пастухов. Она бросилась в заднюю часть помещения. Подол ее платья взлетал выше колен.

Там должен быть второй выход. Господи, обязательно должен…

Крики стали более громкими, брань не смолкала. Тори решила, что Диего удалось переманить пастухов на свою сторону. Но она не рискнула остановиться, даже когда услышала грохот выстрелов; они звучали здесь невероятно громко, разносясь эхом по всему помещению. В воздухе летала белая пыль, штукатурка сыпалась на пол. Можно было подумать, что стреляют сразу из пятидесяти ружей.

Добравшись до задней части часовни, Тори увидела закрывающую дверной проем занавеску и устремилась к ней. Сердце девушки было готово выскочить из груди, она боялась смотреть назад. Надежда была слабой, почти ничтожной все могло закончиться неудачей. Вероятно, они схватят ее, прежде чем она успеет ускользнуть, добежать до коменданта города, попросить защиты у властей.