Джейн Фэйзер - Завороженная Страница 73

– Кажется, здесь одежда.

Ливия приподняла тяжелый наряд из расшитой золотом парчи.

– Господи, да это бальное платье! – Она расправила складки. – Платье с кринолином.

– По-моему, это то самое платье, в котором София изображена на портрете в гостиной. О, да тут полно моли. Какая жалость.

– Я посмотрю, что лежит вон в тех коробках, – сказала Корнелия. – Не хочешь мне помочь, Элли?

– Я хочу исследовать содержимое вон того сундука, – сказала Аурелия.

Ливия вытаскивала туалеты один за другим, любуясь затейливой вышивкой и фасонами. На эти платья уходило по многу ярдов материала на каждое. София, выходя в свет в этих нарядах, надевала напудренные парики и клеила мушки в стратегически важных местах. Разбирая одежду, Ливия вдруг ощутила странную, почти сверхъестественную связь с женщиной, которая носила эти вещи, словно сам дух Софии прятался в этих пыльных, проеденных молью одеждах.

Абсурдное предположение, но Ливии оно пришлось по душе. Она копнула глубже, и тут пальцы ее натолкнулись на что-то твердое.

Она вытащила загадочный предмет. Кажется, это шкатулка для хранения корреспонденции. Она поднялась с колен и отнесла шкатулку на стол.

– Шкатулка заперта. Интересно, где ключ?

– Возможно, в сундуке, там же, где была шкатулка, – предположила Корнелия.

Ливия вернулась к сундуку, перетряхнула все его содержимое, но ключа не обнаружила.

– Ты могла бы вскрыть этот замок тем же напильником, – посоветовала Аурелия, продолжая копаться в сундуке. – Смотри-ка, очень даже симпатичная кашемировая шаль и красивая мантилья. Жаль оставлять такую красоту на съедение моли.

Ливия между тем вставила напильник в замок, замок наконец поддался, и она откинула крышку.

В шкатулке, аккуратно перевязанные голубыми ленточками, хранились пачки писем. Она взяла одну из пачек, развязала ленту и взяла в руки верхний листок. Бумага пожелтела, и печать с обратной стороны была сломана, но сделана эта печать была из толстого и твердого красного сургуча. Она сложила вместе края и увидела инициалы: АП.

– Что ты нашла? – спросила Корнелия.

– Письма, несколько пачек. – Ливия осторожно развернула листок, боясь, как бы он не рассыпался. Чернила поблекли, но почерк был с сильным нажимом – красивый и четкий мужской почерк.

Письмо начиналось так:

«Сердце мое, я так давно не получал от тебя весточки. С тех пор как я покинул тебя, я ни разу не улыбнулся, и едва ли я вообще когда-нибудь смогу улыбнуться вновь. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы обрести в этой жизни покой, чтобы вновь научиться смеяться. Иногда я пытаюсь представить себе, что ты делаешь в данную минуту, во что одета, представляю вещи, которые окружают тебя. Например, вилку, которой ты накалываешь еду, подушку, на которую ты кладешь голову, серебряную шкатулку, в которой ты хранишь свои кольца, носовой платок с вышитыми инициалами. И тогда я словно снова с тобой, снова чувствую тебя в своих объятиях, вдыхаю сладкий аромат твоей кожи…»

Ливия продолжала читать, ощущая себя преступницей, вторгшейся в чужую жизнь, подслушивающей под дверью. Но она не могла остановиться. Письмо заканчивалось просто: «Твой по гроб жизни». Внизу, на листе были вытиснены слова: «Князь Алексей Проков».

– Что это, Лив? Ты выглядишь так, словно увидела привидение. – Корнелия подошла к подруге.

– Так и есть, – сказала Ливия.

Она протянула письмо Корнелии и развернула следующее письмо. Внизу на листе была та же гравировка, письмо было написано тем же почерком и так же, как и первое, было пронизано любовью и скорбью.

– Что это значит? – спросила Аурелия. – Кто этот Алексей Проков?

– Понятия не имею, – ответила Ливия, дрожащими руками открыв очередное письмо и быстро пробегая его жадным взглядом.

Корнелия переглянулась с Аурелией.

– Ливия, неужели это просто совпадение?

Ливия оторвалась от письма.

– Нет, не совпадение. – Она взглянула на шкатулку. – Тут десятки писем. Наверное, переписка шла не один год.

– А даты на письмах есть? – спросила Аурелия.

– Пока ни одной не видела. Посмотрите сами. – Она протянула каждой из подруг по пачке, продолжая читать свое.

Все втроем они читали молча, потрясенные глубиной переживаний того, кто эти письма писал.

– Жаль, что я не могу прочесть то, что писала ему София, – сказала Ливия. – Ясно, что эти люди очень любили друг друга. – Она поднесла руку к губам. – Но они никогда не были женаты. Хотелось бы знать почему.

– Возможно, он уже был женат, – предположила Аурелия.

– Возможно. – Ливия положила пачку писем в шкатулку. – И какое отношение имеет князь Алексей Проков к князю Александру Прокову?

– Дальний родственник? – предположила Аурелия.

Ливия покачала головой:

– Вряд ли. Я лучше спрошу у того, кто знает это наверняка.

– Мы пойдем. – Корнелия поцеловала ее. – Если будет в том нужда, сразу пошли за нами.

– Пообещай, что так и сделаешь, – настойчиво повторила Аурелия, обнимая ее.

– Обещаю. Но в том не будет нужды. Уверена, для Алекса эта находка окажется такой же неожиданной, как и для меня.

После ухода подруг Ливия еще долго стояла на чердаке, уставившись на затянутое паутиной окошко. Случайного совпадения быть не могло. Однофамилец Алекса был любовником Софии Лейси. Неужели именно это обстоятельство привело Александра в этот дом? Не потому ли он так настойчиво добивался ее руки?

Но как такое могло случиться? София была мертва, и ее предполагаемый любовник, наверное, тоже. Если Александр знает, что на самом деле произошло, он должен ей рассказать.

Ливия взяла шкатулку с письмами, сняла с крюка лампу и ушла с чердака. Вначале она зашла в спальню и поставила шкатулку на туалетный столик, а потом отправилась искать Моркомба.

Она нашла его на кухне близнецов. Он пил чай, сидя в кресле-качалке перед плитой. Здесь вкусно пахло имбирными пряниками.

– Леди Фарнем заходила за пряниками для Фрэнни? – спросила Ливия.

– Да, пару минут назад, – сказала Мейвис, раскатывая тесто.

– Хотите пряников, миледи? – спросил Моркомб.

– Нет, спасибо. Я просто хотела у вас кое-что спросить. – Ливия подушечкой пальца чертила узор на присыпанной мукой разделочной доске. – Вы долго служили у Софии Лейси?

Все трое довольно долго обдумывали вопрос.

– Это было как раз перед регатой на Темзе, – наконец сказала Ада, бросив шепотку соли в котелок на плите. – Помнишь, Моркомб? О, что это был за день! Вся Темза в кораблях.

– Леди София дала нам всем выходной, – вспоминала Мейвис. – Она и сама неплохо выглядела. Сидела на трибуне со всеми этими щеголями.

– В каком году это было? – спросила Ливия.