Your Name - Свободное сердце Страница 73

– Сначала… было больно… очень, – продолжала Кейла, ее голос дрожал. – Я и понятия не имела о сексе… и была просто убита теми ощущениями. Я чувствовала … меня насиловали… раньше такого со мной работорговцы не делали. Следующие недели было очень тяжело, но другие женщины, которых купил мой хозяин, пытались помочь, как могли. Они учили, как отгородить мой разум от боли… как пережить унижение. В конце концов я поняла, что если я буду послушна, пытка кончится скорее. Несколько месяцев спустя, хозяин продал меня человеку, который держал бордель. Мне… не так повезло, как другим. Люди находили меня привлекательной, потому что у меня голубые глаза и черные волосы. Даже женщинам я нравилась, вскоре я стала гвоздем программы моего нового владельца.

– Меня обучили, как доставить максимальное удовольствие клиенту. И наказывали, если я… не справлялась. – она как будто выплюнула это слово, словно ненавидела его вкус. – Некоторые били сильнее, чем другие… но я всегда предпочитала боль от побоев, чем… что-то другое. Я так и не привыкла к своей жизни, но научилась запираться от всего, чтобы со мной не происходило. Я заставляла себя верить в то, что это происходит с каким-то другим человеком, а я только наблюдатель. Но по ночам… – ее голос надломился, и она кашлянула. – … по ночам меня перехлестывало.

– Несколько лет меня продавали из одного места в другое… чаще всего в бордели, но не только. Некоторые мои хозяева были… настоящими скотами, но иногда попадались и сносные. Некоторые даже обращались со мной, как с человеком… простые вещи, казалось бы, кормить каждый день, позволять спать спокойно. Но таких было мало, и я долго у них не задерживалась.

– А ты… никогда… не пыталась сбежать? – тихо спросила Джессика.

Кейла резко отрывисто усмехнулась. – Об этом спрашивают очень многие. – она погладила девушку по голове, смягчаю свою резкость. – Почему ты не сбежала? Большинство людей думают, что они бы так и поступили, если, не приведи Господь, они оказались бы в рабстве. – она фыркнула. – Это, знаешь ли, не так просто. – прошептала женщина. – Мне вбили в голову, что я ничего не стою. Мне твердили, что я дешевка, пока я сама в это не поверила. Но все равно, в те первые шесть лет или что-то вроде, не важно, как со мной обращались… не важно, как тяжело мне было… всегда в глубине души оставалось что-то, чего они не смогли затоптать. В глубине души я рвалась к свободе.

– Значит… ты пыталась бежать?

Кейла кивнула. Ее глаза снова остановились на одной точке. – Я пыталась постоянно, – вспоминала она, – каждый раз, когда меня продавали в другие руки, я пыталась бежать.

– И никогда не удавалось? – Кейла не могла поверить, что такая умная и находчивая женщина, как Кейла, не могла вырваться на свободу.

– Конечно не удавалось, – резко ответила Кейла. – Хозяева не были идиотами… они знали каждую лазейку и были готовы ко всему. – она холодно улыбнулась. – А самые умные наоборот, поощряли на побег новеньких, только для того, чтобы поймать потом и наказать, дать понять, что побег невозможен. Так они показывали, что будет, если повторится попытка. Побыв в рабстве некоторое время, я придумывала все более и более изощренные способы побега. Но, все равно, ничего не получалось. После каждой попытки меня били и насиловали… но не смотря на наказания, прошло еще много лет, прежде чем я прекратила думать о побеге.

Джессика задрожала, услышав перемену в голосе Кейлы… леденящий холод сквозил в нем. Она взглянула на заострившееся, ставшее резким, лицо Кейлы и впервые испугалась уродства, запечатленного в этот момент на нем. Боясь спрашивать, но не в силах сопротивляться, она так тихо задала вопрос, что сама еле расслышала свои слова – И что случилось?

– Был один человек, – ее голос так и сочился ненавистью, – он купил меня для… – она замялась на мгновение. – кажется, это называется «любовница.»

Джессика кивнула, показывая, что поняла ее.

– Это был матерый ублюдок… хуже, чем все остальные. – лицо Кейлы окаменело. – То, что он делал со мной… и заставлял делать меня, – она начала дрожать. – Это был нелюдь. В нем было столько грязи и злобы, сколько не способно уместиться в одном человеке. Я знала, что никогда не смогу уйти от него живой, от не отпустит меня. Но сама мысль, что я буду с ним жить всю оставшуюся жизнь… как его рабыня… я бы этого не вынесла. Я бы скорее умерла. Но когда я уже готова была оборвать свою жизнь, то поняла, что это гораздо сложнее сделать, чем я думала. Рядом всегда была охрана, меня никогда не оставляли одну. У рабынь не было ничего острого, и ничего, чем можно было бы заменить петлю. Так что я скоро поняла, что даже умереть мне не позволят.

– Но, однажды ночью у меня появился шанс. Хозяин оставил меня на кровати, нечаянно, а сам пошел мыться в другую комнату. Я была еле жива от… – она запнулась, но потом продолжала. – ..от того, что он сделал со мной, но во мне открылось второе дыхание, когда я заметила, что кинжал, которым он меня мучил, он оставил на столике рядом с кроватью. Я взяла нож и уже занесла его над собой, когда внезапная мысль ворвалась в мою голову… если я собираюсь умереть, то почему бы не утянуть с собой в могилу моего мучителя?

Джессика задохнулась, в глазах ее друга была такая жестокость и ледяная решимость, что она даже отпрянула, неуютно почувствовав себя рядом с женщиной. Это была ее Кейла, Кейла, которую она знала и любила… но какая же животная ярость сейчас переполняла ее. Девушка знала, что эта ярость всегда будет на дне ее души…. и придется принять ее, если она собирается продолжать их отношения.

– Хозяин был голый и безоружный, – монотонно продолжала Кейла, но ее тело дрожало от переполнявшей ее энергии, – Я вошла в купальню… и всадила нож ему в спину… он закричал… я снова ударила его… и снова, – злобная улыбка исказила ее губы. – Я была разочарована, когда он перестал кричать, – выдохнула она, – но продолжала наносить ему удар за ударом, пока не ворвалась охрана и не скрутила меня.

– Я знала, что они замучают меня до смерти, но мне было уже все равно, – она широко улыбнулась, сверкнув жемчужными зубами в полумраке комнаты. – Но они не могли справиться со мной, такую силу я чувствовала. Они бы никогда не смогли снова сделать меня рабыней. Даже при том, что я хотела умереть… я оставалась неукротимой. Человек, который использовал меня как игрушку, для удовлетворения своей извращенной похоти, был так же смертен, как и я. Его жизнь была так же хрупка, как моя… и я – та, кого он не признавал за живое существо – я лишила его жизни. – Она вздохнула, казалось, переполненная счастьем. – Именно тогда я впервые за всю свою жизнь почувствовала себя свободной.