Виктория Холт - Страстная Лилит Страница 8

Не такой уж он бессердечный, думала Аманда, на самом деле он добрый. Просто он хочет постоянно привлекать внимание своей собственной храбростью, своей значительностью.

– Нам не надо этого говорить, – громко ответила она. – Мы знаем.

– Что вы знаете? – отозвался Фрит.

Этого она сказать не могла, все это было слишком сложно; кроме того, теперь он вел их «дорогой контрабандистов», тропой в скалах, которая за деревьями не была видна снизу. Они продирались сквозь заросли, и ветки могли бы исхлестать путников, если бы они осторожно не придерживали их; одна ветка, неожиданно вырвавшись, едва не стянула Алису с лошади.

Аманда сказала:

– У нас новая служанка. Она из домишек с западного берега гавани.

– Неужели опять из семьи Треморни? – спросила Алиса.

– Да... Лилит.

– У них там есть смугляночка, – заметил Фрит.

– Это она и есть.

– Они такие чумазые... все они, – неприязненно сказала Алиса.

– Она довольно странная, – начала Аманда.

– Странная? Почему ты так решила? – заинтересовался Фрит.

Но это снова было одно из тех смешанных чувств Аманды, которое она не могла выразить.

– О... я не знаю... просто странная, и все.

Они подъехали к домикам деревни Келлоу, и несколько ребятишек выбежали взглянуть на них и поклониться, прикоснувшись к волосам; они видели, как это делали их родители, приветствуя знатных людей.

Фрит бросил им несколько монет. Такой вот он был. Ему нравилось, что им восхищаются, но он хотел в то же время, чтобы его любили. И гордости он не был лишен, поэтому притворялся безразличным, когда дети визжали от удовольствия, и не оглядывался на них.

– Фрит, – спросила Аманда, – который час? Мне нельзя опаздывать к ланчу.

Фрит вынул часы и взглянул на них.

– Времени осталось мало, – ответил он, и они пустились галопом до усадьбы Леев.

Как бы высокомерно он ни держался, полностью подчинив себе всех в доме отца, в чем Аманда была уверена – ибо все знали, каким покладистым человеком был его преподобие достопочтенный Чарлз Дейнсборо, любивший непринужденность, комфорт и покой в своем доме, – Фрит тем не менее мог представить себе трудность положения Аманды и всей душой сочувствовать ей.

И все же, когда они прискакали к поместью Леев, она увидела, что у нее осталось всего десять минут на то, чтобы подняться к себе в комнату и переодеться к ланчу. Она въехала со стороны лужайки для выгула лошадей и, пока Гоббо шел по высокой траве, заметила, что за зеленой изгородью кто-то прячется.

Она подъехала, испугавшись и понимая, что это кто-то из деревенских, но кто бы это ни был, он нарушил право владения, а на нарушивших это правило, если их обнаруживали, ее отец налагал большой штраф. Кроме того, слуги так боялись отца, что, как все живущие в страхе, они, казалось, постоянно искали какого-нибудь козла отпущения, на которого они могли бы указать отцу, чтобы отвлечь его внимание от их собственных недостатков.

– Кто вы? – окликнула она. Но она сразу узнала его еще до того, как он ответил, – это был брат Лилит. – Вы... вы нарушили право владения, – продолжала она, подъезжая.

– Да, мисс... я хотел...

Она наклонилась вперед и улыбнулась ему одной из своих нежных улыбок, вызывавших к ней симпатии множества людей.

– Я пришел повидать Лилит, – сказал он.

– Лилит – твоя сестра, я знаю. Она вчера пришла к нам.

– Да, мисс.

– Вам следует быть осторожнее. Если вас обнаружат здесь... вас предадут слуги.

– Я знаю, мисс. Понимаете... мы – близнецы... Мы всегда были вместе... до сих пор.

– Близнецы! – воскликнула Аманда. – И ты пришел посмотреть, все ли у нее здесь в порядке?

Он кивнул.

– Вы могли бы подумать, что она такая, что не уживется, мисс. Но она уживется...

– О да. Она уживется.

Он улыбнулся, и Аманда поняла, что мальчик очень волнуется за сестру. Он боится, что она будет вести себя так необузданно и ее выставят вон.

– Она знает, что ты придешь повидать ее?

– Нет, мисс. Я надеялся, что она выйдет. Я надеялся, что представится случай увидеть ее...

– Я... я ей скажу. Но тебе не следует оставаться здесь. Тебя могут поймать. Спрячься за кустами. Я скажу сестре, что ты здесь. – Она заметила обожание в его взгляде, и ей это было приятно. Возможно, она немного походила на Фрита, старавшегося, чтобы деревенские дети восхищались им и любили его.

Она въехала в конюшню и передала Гоббо молодому конюху. Войдя в дом, она увидела, что у нее осталось всего пять минут на то, чтобы переодеться к ланчу.

Она бегом поднялась к себе в комнату и переодела платье. Мальчик должен будет подождать. Но как он может ждать, пока они позавтракают? Его могут схватить, если кто-нибудь из слуг окажется на лужайке для выгула лошадей. Она схватила шнурок от звонка и трижды резко дернула его. На звонок пришла Бесс.

– Мне срочно нужна Лилит. Скажите ей, чтобы она поторопилась. Это очень срочно.

Но Лилит задерживалась, часы тикали и тикали. Хоть бы в столовой произошла задержка с началом ланча. Наконец Лилит пришла, она вошла медленно и с вызывающим видом.

– Твой брат-близнец пришел повидать тебя, – сказала Аманда. – Он прячется на лужайке для выгула лошадей. Будь осторожна. Держись поближе к зеленой изгороди, и тебя не заметят. В это время дня там довольно спокойно.

Лилит, широко раскрыв глаза, с удивлением смотрела на нее.

– Иди скорее, – продолжала Аманда. – И будь осторожна. Аманда заторопилась мимо Лилит и вниз по лестнице в столовую.

Она открыла дверь; голос отца звучал громко, как всегда, когда он заканчивал благодарственную молитву. Они знали, что она вошла, но сделали вид, что не заметили ее появления, тем более что глаза их были закрыты и предполагалось, что они дружно благодарят Бога за предстоящее ниспослание им пищи.

Стрит стояла на коленях у буфета, тоже с закрытыми глазами. Бесс приоткрыла глаза и с сочувствием посмотрела на Аманду.

Закончив молиться, мистер Лей открыл глаза и холодно посмотрел на дочь.

– Папа, – начала Аманда, – мне очень жаль...

– Мне более чем жаль, – прервал он ее, – я глубоко скорблю. Чем можно объяснить такое поведение?

– Я... боюсь, что я задержалась вне дома.

– Ты задержалась! Ты ездила верхом, я полагаю, и так эгоистично была занята собственным удовольствием, что даже не подумала, как мы с твоей матерью страдаем. Ты заставляешь нас бояться, что мы не удостоились твоего уважения. Это, возможно, не важно в сравнении с твоим прегрешением перед Богом. Я обращался к Нему. А ты приходишь поздно и врываешься к нам. Ты приходишь поздно. Ты решила обойтись без благодарности нашему Господу за то, что стоит на моем столе.

– Папа... – безнадежно начала она. Но он отмахнулся от нее.