Барбара Картленд - Нежеланная женитьба Страница 8

Он проговорил это настолько беспечным тоном, что Онора поняла — спорить с ним бесполезно. Легче посмеяться вместе с ним, когда дела никуда не годятся, надеясь, что в следующий раз, быть может, повезет больше.

Но когда он был убит на охоте — как заметил его друг, лучшей в этом сезоне, — Оноре показалось, что удача отвернулась от нее.

Выяснилось, что отец оставил массу долгов, которые оплатил дядя, а уж тетя Элин позаботилась, чтобы она об этом не забыла.

— Надеюсь, ты нам благодарна, — холодно бросила она, сообщив Оноре, что ей предстоит отправиться во Флоренцию.

— Большое спасибо, тетя Элин, — пробормотала девушка.

— Твоему дяде придется потратить кучу денег, чтобы послать тебя учиться в самую шикарную и, естественно, дорогую школу в Европе, созданную при монастыре. Надеюсь, ты слышала о существовании таких школ?

Онора была начитанной девушкой — об этом позаботилась ее мама. Она знала, что девушек из аристократических семей Франции и Италии в течение многих поколений посылали учиться в школы при монастырях. Там их обучали не только грамоте, но и тем наукам, овладев которыми, они смогли бы стать настоящими светскими женщинами.

Девушки занимались рисованием, французским, немецким и итальянским языками, игрой на фортепьяно, учились ездить верхом, а самое главное — танцевать.

Эти школы обычно располагались на территории монастырей и находились в ведении монахинь, но большинство учителей были людьми светскими и высокообразованными.

Когда боль от потери отца немного притупилась и Онора мало-помалу перестала скучать по дому, уроки заполнили всю ее жизнь, и она с упоением погрузилась в мир науки, понимая, что все, чему ее обучают, пойдет ей лишь на пользу.

Она хорошо запомнила слова отца, который неустанно повторял ей:

— Ради Бога, моя девочка, учись находить другие темы для беседы, помимо своей особы. Хорошенькое личико иметь, конечно, неплохо, но помни, что мужчине быстро надоедают губки, способные молоть лишь чепуху, какими бы прелестными они ни были.

Онора тогда рассмеялась, чего отец от нее и ждал, но в глубине души чувствовала, что он говорит серьезно.

После смерти мамы многие красивые женщины мечтали доставить отцу утешение, и Онора с интересом приглядывалась к ним. Она нисколько не ревновала отца, как сделала бы на ее месте любая другая девчонка. Ей было известно, что она занимает в его сердце особое место и никому не удастся его у нее отнять.

— Побыстрее подрастай, малышка, — говорил отец, — и мы с тобой отлично повеселимся, когда я стану вывозить тебя в свет. Только имей в виду, я буду следить за тобой в оба глаза. И не допущу, чтобы за тобой волочился какой-нибудь разгильдяй.

— А кого ты считаешь разгильдяем, папа?

Секунду подумав, Гарри Лэнг ответил:

— Думаю, если бы я не был твоим отцом, это определение можно было бы применить и ко мне.

— Ну что ты, папа!

— Но это действительно так. Ты должна держаться подальше от мужчин, которые хотят с тобой лишь поразвлечься, а также от тех, кому нужны лишь твои деньги и твое высокое положение в обществе.

— Ну ни того, ни другого у меня нет, значит, мне нечего бояться, — проговорила Онора.

— Верно, крошка. Но когда мужчины начнут увиваться вокруг тебя, привлеченные твоим хорошеньким личиком, помни, что эффектная внешность — это еще не все.

Видя на лице Оноры недоумение, отец пояснил:

— Мужчина должен любить тебя не за твою красоту, а за твой внутренний мир, как я любил твою маму. Она была для меня не только самой красивой женщиной, но и самой дорогой, родной и желанной.

В голосе отца прозвучали печальные нотки, и Онора поняла — он очень тоскует по маме.

— Я любил ее, — продолжал отец, — и нам никогда не было скучно друг с другом. Мы смеялись над одним и тем же и понимали друг друга с полуслова. А это, малышка, в семейной жизни очень важно.

— А что, если человек, которого я полюблю, не захочет жениться на мне? — спросила Онора.

— Захочет, — ответил отец. — Только не падай в его руки слишком быстро, подобно перезрелому персику. Пускай подольше поухаживает за тобой, тогда станет ценить тебя больше.

Онора запомнила эти слова отца.

Когда она смотрела, как увиваются вокруг него красивые женщины — отец был интересным мужчиной, — пытаясь заманить его в свои сети с помощью незамысловатых уловок, выдававших их намерения, хотя они этого и не замечали, Онора чувствовала, что они сами себя выставляют на посмешище.

Она понимала, почему он смеется над ними, а если какой-нибудь особе и удавалось увлечь его, то ненадолго.

— Тебе уже наскучила леди Стадли? — спросила она как-то отца, когда ей было всего тринадцать лет.

Секунду поколебавшись, он ответил:

— Ты задала прямой вопрос, моя хорошая, и я дам тебе прямой ответ. Да! Она просто зануда, и у меня больше нет ни малейшего желания общаться с ней.

Слуги любили обмениваться сплетнями о своих хозяевах, и от них Онора знала, что конюх леди Стадли почти каждый день привозил отцу благоухающие духами записочки, которые тот даже не удосуживался читать.

Однажды, когда отца не было дома, леди Стадли заявилась к ним в усадьбу и прошла в гостиную, где в это время Онора читала книгу.

— Где твой отец? — суровым тоном осведомилась дама.

Онора была настолько увлечена книгой, что ничего не слышала. Она поспешно вскочила, сделала реверанс и пробормотала:

— Извините, леди Стадли, я не слышала, как вы вошли.

— Я спросила тебя, где отец. Я хочу его видеть.

Леди Стадли, без сомнения, можно было назвать красавицей. И туалеты она носила такие, которые подчеркивали ее привлекательность. Модная шляпка, из-под которой поблескивали рыжевато-каштановые волосы, длинная мантилья из зеленого шелка, сшитая по последней моде, — все это ей очень шло.

У нее были белоснежная кожа и зеленоватые глаза. И Онора, глядя на нее, никак не могла понять, почему эта прелестная особа так быстро наскучила отцу.

Но вслух сказала:

— К сожалению, папы нет дома.

— Его никогда нет дома, когда я хочу его видеть! — раздраженно бросила леди Стадли. — Когда он вернется?

— Не знаю, — ответила Онора. — По-моему, он поехал в усадьбу Рейнлахов.

— Неужели он отправился туда один? — недовольным тоном воскликнула леди Стадли.

Внезапно, словно силы оставили ее, она опустилась на стул и дрогнувшим голосом проговорила:

— Что же мне теперь делать? О Господи, что же мне делать?

Онора, чувствуя неловкость, не нашлась, что сказать. Она лишь молча смотрела, как прекрасные глаза леди Стадли наполняются слезами. Однако, взяв себя в руки, та вытерла слезы кружевным носовым платочком и, поднявшись, направилась к двери.