Элоиза Джеймс - Жажда любви Страница 8

Роберта принялась разглядывать плохо сшитую юбку.

– Никогда.

– Уверяю вас, они невыносимы. Самый титул дает нам право вести себя, как в голову взбредет, выставляя напоказ свои худшие качества. И мы часто этим пользуемся.

– В самом деле? – спросила Роберта, беря чашку с дымящимся чаем.

– Среди моих знакомых есть несколько герцогинь. Собственно говоря, мы и образовали нечто вроде тесного дружеского кружка, причем дружба основана именно на титулах. Видите ли, быть герцогиней означает, что все, кого ты встречаешь, лебезят перед тобой, а иногда и буквально пресмыкаются.

– Вот как? – обронила Роберта, гадая, уж не намекнули ли ей на необходимость пресмыкаться.

– Это ужасно утомляет. И, должна сказать, попросту оглупляет.

– Думаю, я бы рискнула потерей разума, – вздохнула девушка. – И совершенно уверена, что небольшое количество раболепия будет приятным противоядием высказываниям миссис Гроуп.

– Господи, кто это миссис Гроуп? Вы постоянно о ней упоминаете.

Роберта поколебалась, прежде чем объяснить:

– За последние несколько лет я, к несчастью, приобрела нескольких знакомых, которых искренне хотела бы выбросить из головы раз и навсегда.

– А я тут распространяюсь о герцогинях. Вот вам и еще один мой недостаток: я неисправимо легкомысленна. И, по правде сказать, Роберта, мои приятельницы весьма на меня похожи.

– Поскольку я не герцогиня, – заметила Роберта, – уверены ли вы, что желаете находиться в моем обществе? Судя по всему, у вас крайне ограниченный круг знакомых.

Джемма открыла было рот для ответа, но дверь открылась, и в комнате появился Фаул.

– Ваша светлость, его светлость умоляет о минуте вашего…

Где-то в коридоре прогремел взбешенный голос герцога, напрочь испортив впечатление от учтивости дворецкого. Джемма поставила чашку.

– Всегда забываю, как отвратительно жить в одном доме с мужчиной, – пожаловалась она. – Пожалуйста, оставайтесь здесь и ни о чем не заботьтесь, пока я вновь знакомлюсь с прелестями супружеской жизни.

– О Господи! – ахнула Роберта, вскакивая.

Джемма немного помедлила, очевидно, впервые заметив все детали наряда гостьи.

– Скажите, что ваша миссис Гроуп – портниха, и получите мое вечное сочувствие.

Роберта почувствовала, что краснеет.

– Она не портниха.

– Мы вас оденем как следует, – сурово пообещала Джемма. – Хотя мне неприятно говорить, я по одному взгляду на ваше платье готова поверить всему, что говорится о чудачествах вашего отца.

Прежде чем Роберта успела ответить, Джемма уже скрылась за дверью. Но что тут можно сказать? Она тоже думала, что миссис Партнелл ошиблась, пришив корсаж цвета дыни к темно-красной шелковой юбке.

Хорошо воспитанная юная леди оставалась бы в гостиной и проигнорировала бы супружеский скандал. Но Роберта устремилась за герцогиней.

Герцог, стоявший в мраморном холле, выглядел точно так же, как на журнальных иллюстрациях, изображавших его произносящим страстные речи в палате лордов.

– Его следует отправить в деревню, – прорычал герцог, – где он сможет обучиться достойному ремеслу!

– Ребенок ни за что не поедет в деревню! – провозгласила Джемма. – Или поедет, но только в том случае, если захочет Деймон.

Роберта недоуменно нахмурилась. Что это еще за ребенок? Вряд ли он принадлежит Джемме, поскольку та совсем недавно рассуждала о своей обязанности дать мужу наследника.

– Так вот, в моем доме ему не место! – отрезал герцог.

– Мой брат некоторое время будет жить здесь, – отпарировала Джемма. – А его сын, мой племянник, естественно, не станет разлучаться с отцом.

– Ради всего святого, Гриффин, отправьте его в деревню. Не можете же вы воспитывать его в своей бездумной манере!

Лорд Гриффин стоял, прислонившись к двери салона, с грацией мускулистого хищника, говорившей скорее о хорошем настроении, чем о желании спорить.

– Тедди никогда не будет фермером, – спокойно сообщил он, не обращая внимания на гнев хозяина дома. – Вы еще не видели его, иначе поняли бы, что в его жилах нет ни капли фермерской крови.

– Что же в таком случае течет в его жилах? – рявкнул Бомонт. – Только не говорите, что наконец решили открыть имя его матери.

– Гунн Аттила, – сообщил лорд Гриффин и глазом не моргнув.

– Боюсь, он не слишком известен своими материнскими инстинктами, – уничтожающе хмыкнул Бомонт.

– Тем не менее в жилах Тедди течет кровь Аттилы. Я не могу отослать его в деревню, потому что вынужден не спускать с него глаз.

– Могу я, со всем моим почтением, попросить, чтобы вы не спускали с него глаз в своем собственном доме, но ни в коем случае не в моем?

– Это я попросила Деймона пожить здесь по крайней мере несколько месяцев, потому что ужасно соскучилась по нему, когда жила в Париже, – вмешалась Джемма. – И у меня есть племянник, которого я никогда не видела.

– Вам не приходило в голову, что присутствие незаконного ребенка в этом доме вряд ли поспособствует моей карьере?

Тут Роберта вполне могла посочувствовать герцогу. Репортеры лондонских газет, безусловно, могут заинтересоваться присутствием побочного сына лорда Гриффина в Бомонт-Хаусе, особенно в связи с обнаженным украшением стола и возвращением герцогини.

– Вашей карьере, Бомонт, придется пережить присутствие родственников. Могу я напомнить, что мы – ваши родственники? – с язвительным безразличием обронила Джемма. – А Тедди – ваш племянник.

Ее улыбка, чудо доброты, не смягчила всевозрастающий гнев Бомонта.

– Вы приняли мою родственницу леди Роберту за даму-благотворительницу, – продолжала она, ткнув пальцем в сторону девушки. – Но я введу ее в высшее общество!

Бомонт отвесил сдержанный поклон в сторону Роберты.

– Хотел бы я знать, каким образом вы это сделаете. Не могу поверить, что моя пользующаяся столь широкой известностью жена ограничит свою деятельность, чтобы войти в круг мамаш, мечтающих повыгоднее пристроить своих дочерей.

– Полагаю, это несколько приостановит ваше нытье насчет карьеры! – отрезала Джемма, отворачиваясь.

Лицо Бомонта исказилось таким бешенством, что Роберта в ужасе моргнула. Однако он молча поклонился сначала спине герцогине, потом Роберте – и мгновенно исчез.

Когда Джемма снова обернулась к присутствующим, ее щеки пылали, а грудь неровно вздымалась.

– И как прикажете с ним жить? – спросила она, глядя на брата. – Видишь, Деймон, почему я прошу тебя переехать сюда? Я не могу… честное слово, не могу!

Брат наконец выпрямился.

– Если действительно хочешь видеть меня, Джемма, я приеду погостить, но, думаю, для нас обоих будет легче, если этого не случится.