Вирджиния Хенли - Дерзкая пленница Страница 8

А там все были в замешательстве. Леди Элисон, заметив восковую бледность Лили, увлекла девушку наверх.

— Пусть мужчины сами себя развлекают, пока не начнется пир. Дорогая, — прошептала она дочери, — придется положить тебе на губы и на щеки немного притирания, которое я приготовила из лепестков роз. Тебе что, дурно?

— Нет, матушка, я не упаду в обморок, — пообещала Лили. «Но может быть, умру?» — добавила она про себя. — Все будет хорошо. Эдит немного побудет со мной. Позовите леди Хильду и других дам: возможно, им доставит удовольствие посмотреть на красивые ковры, что вы мне подарили.

Когда они остались одни, Эдит сказала:

— Я спросила у Уолтера, нельзя ли, чтобы священник произнес над нами что положено сразу после вашего венчания, покуда в церкви так красиво, а на мне новое платье, но он побледнел и бросился прочь, заявив, что нужен лорду Этельстану. Мужчины такие трусы! — едко заметила она. — Не хотите ли отдохнуть, пока я буду складывать ваши новые наряды?

— Нет-нет, я помогу тебе! Мне нужно чем-то занять себя. Хорошо бы ты смогла поехать завтра поутру в Окстед вместе со мной, Эдит, — тоскливо сказала Лили. — Когда вы с Уолтером поженитесь, может, Вулфрик будет так добр и позволит мне взять к себе вас обоих.

Наконец все гости собрались, и пиршество началось. Подавали куропаток, тетеревов, диких уток, кабана и оленя, добытых на большой охоте. Еще зажарили барана и быка. В огромного приготовленного лебедя старательно воткнули его черные перья. Столы ломились от пирогов с дичью и крольчатиной вперемежку с блюдами, на которых горой лежали груши, сдобренные специями, и моченые яблоки. Разные фруктовые пироги и бисквиты со взбитыми сливками предназначались любителям сладкого. Заморское вино и домашний эль лились рекой, и собаки дрались из-за костей, которые бросали им гости.

Лили учтиво и чопорно беседовала со своим новоиспеченным супругом, чувствуя немалое облегчение оттого, что на этот раз на ее белом бархате нет никаких жирных отпечатков пальцев. Собрались музыканты, и после пира, который длился больше четырех часов, часть столов отодвинули, чтобы освободить место для танцев. Со всех сторон Вулфрика подстрекали потанцевать с молодой женой, но он со смехом отнекивался:

— Вы же прекрасно знаете, что я не умею танцевать. Хорошенькое будет зрелище! Вот воевать я мастер. Эдвард! Где Эдвард? Ах, вот ты где, мальчик мой! Слушай, покружи Лили, не упускать же ей такую забаву…

Он был полнейшим воплощением супружеской снисходительности и великодушия. Эдвард вспыхнул и попытался отказаться. Он понимал, как мучительно будет обнимать Лили, сознавая, что из его объятий она перейдет в объятия брата, но Вулфрик делал ему энергичные знаки и, казалось, не замечал смятения Эдварда. Поэтому тот решил все-таки потанцевать с Лили, чтобы отказом не вызвать ненужных замечаний. Сначала они молчали, испытывая неловкость от всеобщего внимания, но когда к танцующей паре присоединились другие и голоса стали неразличимы среди музыки, Эдвард прошептал:

— Лили, ты так прекрасна! Обещай, что дашь мне знать, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь. Я сразу примчусь. Ты же знаешь: в этом мире нет ничего такого, что бы я не сделал ради тебя.

Участие, которое она прочла в его глазах, наполнило ее дурными предчувствиями, но она понимала, как он несчастен, поэтому , и виду не подала, что чего-то боится.

— Благодарю тебя, Эдвард. Я всегда буду твоим другом, — мягко сказала она.

Эдвард подвел Лили к Вулфрику, и тут отец пригласил ее на танец. Вулфрик усмехнулся.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Эдвард.

— А тому, что ты хочешь Лили не меньше, чем я. Эдвард открыл было рот, чтобы возразить, но

Вулфрик, запрокинув голову, разразился хохотом.

— Не пытайся это отрицать, братец, я не слепой. Ты так возбужден, что прямо задыхаешься. Так и быть, Эдвард, я докажу тебе, что я добрый малый: покатаюсь на ней, а потом проедусь разочек и за тебя!

Рука Эдварда потянулась к рукояти кинжала, но он обуздал свой гнев. У него тут же созрел план. Надо напоить Вулфрика как следует, тогда Лили проведет эту ночь в тишине и покое. Он похлопал Вулфрика по плечу.

— Опять похваляешься, брат! Как в ту ночь, когда мы были в дозоре и ты клялся, что можешь выпить в один присест двенадцать рогов эля. Ну, я и подучился, и бьюсь об заклад: мне для этого понадобится меньше времени, чем тебе.

— Идет! — закричал Вулфрик, который к этому моменту уже достаточно набрался.

Эдвард с трудом пытался одолеть шестой рог, когда Вулфрик уже принялся за двенадцатый. Их окружили воины, спорили, чья возьмет, держали пари, подстрекали Эдварда не сдаваться, но никто не решался помериться силами с победителем.

Эдвард тронул за локоть Эоварта и тихо сказал:

— Если ты осилишь моего брата, я верну того коня, что выиграл у тебя вчера в кости.

— Договорились, дружище! — засмеялся воин. Соперник Вулфрика выпил пять рогов, а сам

Вулфрик приканчивал седьмой, когда заметил презрительную усмешку Эдварда. Он тут же понял замысел брата и, отложив рог, объявил, что Эоварт одержал над ним верх. Эдвард чертыхнулся, сожалея о потере коня, но все же надеялся, что эта жертва не напрасна. Вулфрик был пьян, как и все мужчины в зале, однако держался на ногах. Он бросил на Эдварда насмешливый взгляд и вышел со своими воинами облегчиться.

Сумятица чувств измучила Лили, но когда Вулфрик устремил на нее взгляд с противоположного конца зала и мотнул головой по направлению спальных покоев, она сделала вид, что ничего не заметила, и внезапно ей очень захотелось танцевать. Эдит, ждавшая подобного знака, наклонилась к ней и прошептала:

— Я пойду наверх, посмотрю, все ли готово в комнате для гостей, и когда вы подниметесь, помогу вам управиться с волосами.

Лили вдруг охватило безудержное веселье, она готова была плясать всю ночь напролет. Но к ней подошел Вулфрик и схватил ее за запястье. Потом насмешливо улыбнулся гостям:

— Вот уже целый час моя жена подает мне знаки. Кажется, ей хочется в постель!

Лили раскрыла рот, чтобы возразить, но он так сжал ее руку, что она смогла только охнуть.

Вулфрик потащил ее к лестнице, бросая гневные взгляды на своих людей, двинувшихся было за ними. Воины с досадой попятились, недовольные тем, что их лишили потехи, но Вулфрика, когда он был в таком настроении, лучше было не задевать.

— Прошу вас остаться здесь, не стоит прерывать веселье… Помощь мне не потребуется, уверяю вас.

По лестнице он шел, покачиваясь, и Лили поняла, что он очень пьян; тем не менее хватка его не ослабевала. Вулфрик распахнул дверь в спальный покой и втащил туда Лили. Эдит уже зажгла свечи и откинула на ложе белоснежные льняные простыни и меховые одеяла.