Ирина Мельникова - Александра – наказание господне Страница 8

Впервые в жизни Саша с большим нетерпением считала дни до бала. По слухам, князь Адашев тоже получил приглашение от княгини Дувановой, но ответ с изъявлением благодарности отнюдь не обещал его присутствия.

Очевидное небрежение князя светской жизнью с еще большей силой всколыхнуло живейший к нему интерес. Накануне бала у многих дам и барышень разного возраста, происхождения и состояния тревожно забились сердца, я наряды и драгоценности подбирались на этот раз с особым тщанием. Красавец князь оставался по-прежнему недосягаем, как и год назад, когда, поправившись после тяжелого ранения, он вновь появился на столичном небосклоне. Разволновались и некоторые достопочтенные мамаши из знаменитых петербургских семейств. Говорили, что князь надумал жениться, что вызывало сомнение, ибо не походил на человека, решившего покончить с жизнью вдовца: от приглашений в дома невест отказывался, балы игнорировал. Сообщение о якобы ожидаемом приезде Кирилла Адашева на бал княгини Дувановой вызвало ажиотаж и в кругу прехорошеньких вдовушек, мечтавших о подобном подарке судьбы. Некоторые наиболее предприимчивые молодые люди, перенявшие английскую моду заключать пари по поводу и без повода, склонялись к мысли, что наиболее вероятной претенденткой может оказаться вдова барона Дизендорфа – двадцатипятилетняя красавица Полина.

Саша к подобным разговорам не прислушивалась, ибо частенько сама становилась героиней досужих домыслов. Однако уловить шепоток за своей спиной на сей раз ей все-таки следовало, чтобы понять – она не единственная, кто украдкой поглядывает на входную дверь и ждет появления высокого, слегка прихрамывающего мужчины с чеканным профилем. Девушка вряд ли призналась бы, с каким нетерпением, переходящим в легкую панику, всматривается она в ярко разодетых гостей, появляющихся на пороге бальной залы, и в каком неистовом темпе устремляется по жилам кровь, стоит ей заметить мужчину, похожего на Кирилла Адашева.

Тетка тем не менее отметила несвойственную племяннице задумчивость и выражение покорности, с которыми та принимала знаки внимания от молодых светских балбесов и кавалеров посолиднее. Пару раз графине удалось поймать ее быстрый взгляд в направлении дверей. Похоже, Саша кого-то ждала. Елизавета Михайловна терялась в догадках, но спросить об этом девушку напрямик не решалась. Слава Богу, что племянница немного образумилась и не отказывает желающим потанцевать с нею.

Саша не подозревала, что за мысли бродят в хорошенькой головке графини Буйновской. А вот в ее собственной голове все до единой посвящались князю Адашеву. Девушка представляла, как он появится на пороге бальной залы, пройдет к ручке княгини Дувановой и тут уж заметит ее, просто не сможет не заметить! «Кто эта очаровательная девушка?» – тихо спросит он у княгини, и та ответит: «Ах, это Сашенька Волоцкая, племянница моей близкой подруги Елизаветы Буйновской. Позвольте вас представить, князь!» Он тихо коснется ее руки губами, потом поднимет глаза... О том, что произойдет дальше, Александра боялась думать. Только от видения, как он целует ей руку, сердце выскакивало из груди, а щеки охватывало таким жарким румянцем, что приходилось прятаться за новым веером, а когда и это не помогало, Саша принималась яростно им обмахиваться.

Только что главный церемониймейстер бала Луконин объявил небольшой перерыв в танцах, и основная масса приглашенных устремилась в соседний зал к столам, уставленным фруктовой водой и восточными сластями. Александра, оставшись в бальной зале, слегка прислонилась к пальме, росшей в высокой деревянной кадке.

Собрать так много пальм и украсить ими зал было прихотью княгини, и хотя он приобрел экзотический вид, но князю Дуванову стоил недешево. Престарелый хозяин бала, потакавший прихотям молодой жены, не поскупился на расходы и уже по своей инициативе закупил диковинных тропических птиц. И теперь они в развешанных под пальмами клетках веселили взоры гостей, но отнюдь не слух: вопреки обещаниям торговца заморской живностью петь они напрочь отказывались и лишь щелкали клювами, верещали, кричали во все горло хриплыми, словно простуженными, голосами.

Одна из птиц, самая крупная и красивая, по счастью, еще до бала вдруг принялась что-то выкрикивать по-английски; прислушавшись, старый морской волк адмирал Дуванов разобрал набор крепких матросских ругательств, которыми пернатое отродье исправно сотрясало воздух. Хулиганистого иностранца отправили на вечное поселение в зимний сад, а оставшиеся чужеземцы были самолично проверены князем, и только после этого им позволили упражняться в перекличке и тщетных попытках переорать оркестр.

Девушка незаметно для тетки вздохнула. Бал вот-вот минует свою середину, а князь, видно, так и не приедет. Саша с досадой закусила нижнюю губу. Ну и черт с ним! Не сошелся на этом неуловимом гордеце свет клином! Сегодня ее последний бал, и ничего страшного не случится, если они не познакомятся, а дома и следа не останется от ее пустых мечтаний.

Александра медленно обвела взглядом постепенно заполняющийся зал. Что ни говори, а фантазия у Дувановой действительно богатая! Экраны, украсившие стены длинной залы, изображали сцены из китайской и индийской жизни. Огнедышащие, с кровожадно распахнутыми пастями драконы стремительно пролетали над причудливыми храмами и дворцами. Восточные красавицы с раскосыми глазами держали в изящных ручках нежно-розовые лотосы. А их возлюбленные со свирепыми физиономиями азиатских тигров, с тугими черными косичками на затылке, сжимали в руках широкие короткие мечи.

Напротив Саши возвышался самый большой и яркий экран, расписанный рукой талантливого мастера. На нем преобладали сказочной красоты растения, в зарослях которых томные, волоокие чаровницы в сари млели в объятиях пылких юных индусов со смуглыми мускулистыми торсами. Художник искусно изобразил полупрозрачные одежды, жемчужные ожерелья и золотые браслеты, оттеняющие кожу влюбленных.

Бамбуковые кресла, стоявшие вдоль стен, тоже влетели князю Дуванову в копеечку, а кроме того еще и драпировки на стенах, широкие полосы ткани, натянутые по диагоналям оштукатуренного потолка, – все из прекрасного, почти невесомого китайского шелка. Эффект превысил самые смелые ожидания, получился поистине фантастический фейерверк красок – ярких, сочных, будоражащих воображение!

Итак, зрелище было восхитительным! Даже ярые завистники княгини вынуждены были признать, что ничего подобного в своей жизни не видели.

Сашу незаметно захватило веселье, царившее вокруг. В свете пяти люстр и множества бра, под звуки изящного вальса кружились пары, и вскоре желтые, синие, розовые и зеленые костюмы превратились в ее глазах в ослепительную радугу восточного праздника.