Жюльетта Бенцони - Графиня тьмы Страница 8

Вернувшись поздним вечером, Жуан привел с собой командира жандармов, капитана Кренна, которого отыскал не без труда. В те времена в Сен-Серване было целых две жандармских бригады, одна, пешая, размещалась в частных домах, а вторая, конная, была расквартирована в помещениях ратуши и в бывшем монастыре капуцинов. Эта бригада насчитывала семь лошадей и столько же наездников, местом встречи для них служил зал, где монахи некогда хранили съестные припасы. Капитан же — его к этому обязывала должность — жил между церковью Святого Креста и бухтой Солидор, в красивом доме, принадлежавшем богатой вдове судостроителя, чьи верфи, мастерские и доки занимали значительную часть порта — на них приходилась основная доля промышленной деятельности в этой части страны.

Красавец-мужчина, Алан Кренн вел там приятную жизнь, находясь вдали от муниципальных склок, зато поблизости (ну чем не оправдание выбора места жительства?) от главного городского памятника, башни Солидор с тройным средневековым донжоном[15], испокон веков служившего крепостью для защиты истоков Ранса, а сразу после революции превратившегося в тюрьму. Кренн мог видеть тюрьму из своего окна и, очевидно, наслаждался этим зрелищем. Он терпеть не мог, чтобы его беспокоили после заката. Пришлось Жуану вступить в сложные переговоры и протоптать немало дорожек, пока один сговорчивый жандарм не дал ему адрес своего шефа. А добравшись до дома капитана, Жуан почти целый час умасливал челядь вдовы, а потом и саму вдову, чтобы она представила его своему постояльцу — ведь он считался главным мужчиной в доме. Но чудо! Вместо грубого, черствого, хамоватого солдафона, который мог послать его куда подальше, перед Жуаном предстал умнейший человек, чей острый глаз и хитрая улыбка сразу вызвали его расположение.

— А интереснейшее дельце! — с ходу воскликнул он. — Вы даже не представляете, какое мне доставили удовольствие! Месяц за месяцем я только и делаю, что задерживаю невинных и отпускаю негодяев! Что ж тут удивляться, что я предпочитаю проводить большую часть времени дома!

— Я так и думал, что вас заинтересует это дело.

— Если тут замешан этот чертов Понталек — забери дьявол его душу! — то тут не соскучишься! Пойдемте в «Старый Пеликан»! Я, кстати, частенько туда наведываюсь поужинать и пропустить пару стаканчиков.

По дороге на постоялый двор Жуан думал о том, что Кренн оказался самым необыкновенным жандармом, которого ему когда-либо приходилось встречать. Его речь была изысканной, без всякого «тыканья» и «граждан» эпохи равенства, и он наверняка придет в восторг от красоты Лауры, как и от запутанного дела, которое ему предстояло разгадать. Он убедился также, что капитан пользовался в городе определенным успехом: улыбки женщин и поклоны мужчин сопровождали их на всем пути до самого трактира. «Старый Пеликан» же был забит до отказа, в зале стоял гул возбужденных голосов: подвыпившие посетители обсуждали последние новости. Капитана сразу окружили, и ему пришлось влезть на стол, чтобы всем было слышно:

— Сдается мне, вы тут мастера поболтать! — прокричал он. — А хотел бы я знать, кто рассказал вам про Лодренэ и Венсанов? Ему отвечал мэтр Буве:

— Мы слышали, как прибывшие вчера дамы говорили с гражданкой Анри. Слух распространился молниеносно: городок маленький, и все здесь знали Вен-санов…

— Очень жаль, нехорошо получилось… Эй, мэтр, да угомоните их! Я пойду опрашивать тех дам, а потом вернусь поговорить с вами — сначала одно, потом другое. Если кому-то из вас известны какие-нибудь подробности, то я буду очень признателен…

Тут же послышался чей-то голос:

— А правда, что одна из них — дочка Лодренов, та, что почитали мертвой, ну, жена Понталека?

— Пока сам не увижу, ничего сказать не могу. Вместо него ответил Жуан, решивший, что лучше поскорее расставить все точки над «i»:

— Ее считали мертвой, потому что так решил Понталек: он сделал все возможное, чтобы прикончить ее в Париже. А самому без помех жениться на матери мадам Лауры… и тоже убить ее. Что до фамилии Понталек, то она и слышать о ней не желает, а завтра сама пойдет в муниципалитет, чтобы избавиться от нее по закону и снова взять свою девичью фамилию.

— Республиканский развод? — предположил кто-то. — Так с покойником-то не разводятся.

Тут снова вступил Кренн:

— В том, что Понталек мертв, нет никакой уверенности. Пока его тело не найдено, не обнаружены даже его фрагменты. Так что закон на стороне жены!

— А она займется предприятием Лодрен? — поинтересовался другой посетитель.

— Сначала надо выяснить, что от него осталось, -

с горечью ответил Жуан. — То, что случилось с поместьем Лодренэ, наводит на грустные размышления…

— Я здесь не для того, чтобы открывать публичные прения, — прервал беседу капитан. — Ну что ж, я поднимусь к мадам Понталек. До скорого!

Спрыгнув со стола, он бегом направился к лестнице, а расстроенная и сконфуженная от этого балагана, случившегося у нее в трактире, мадам Анри повела капитана наверх, освещая лестницу факелом.

Лаура, сидевшая у камина, поднялась навстречу Кренну, вошедшему с двурогим шлемом под мышкой. Бина уже рассказала ей о том, что происходило внизу.

— Ну что ж, — вздохнула она, обменявшись приветствиями с капитаном, — похоже, инкогнито, которое я стремилась сохранить, возвращаясь сюда, осталось пустым намерением.

— Я бы сказал даже — чистой утопией, мадам, — согласился жандарм с глупой улыбкой, свидетельствовавшей об эффекте, произведенном на него молодой особой. — Такая женщина, как вы, не может остаться незамеченной. Но, с вашего позволения, я всегда к вашим услугам, чтобы помочь, насколько это в моих силах…

— Благодарю вас. Я хотела бы как можно скорее узнать, что случилось с Венсанами и почему мой дом стал похож на пустую скорлупу.

Все больше подпадая под силу обаяния и красоты собеседницы, Кренн пустился в долгие разглагольствования, желая убедить ее в своих талантах, как вдруг вмешалась Лали, которой уже надоело смотреть, как он переминается с ноги на ногу:

— Да сядьте же, капитан! Так вам удобнее будет говорить…

Глава 2

«ДРУГ СТИХИИ»

Карета въехала в город через ворота Святого Венсана, продолжила свой путь по главной дороге, а затем по улице Поркон де ла Барбинэ. Когда она наконец остановилась у особняка Лодренов, Лаура почувствовала, как у нее сжалось сердце. Впервые за долгие годы она совершенно открыто возвращалась в родительский дом. И присутствие капитана Кренна, верхом сопровождавшего карету, придавало этому возвращению налет официальности. В окно кареты она увидела вывеску «Веселой Трески», трактира, где она дважды останавливалась, узнав, что вход в дом был ей воспрещен. Вот и на этот раз тяжелая старинная дубовая дверь особняка с наличником, украшенным львиными головами и цветами, была заперта, зато отворились обе створки ворот для въезда экипажа. Колокол на соседнем соборе прозвонил полдень. Матюрина ожидала их во дворе вместе с Биной, прибежавшей рано утром, в отлив, рядом стояли Элиас и Геноле, двое старых слуг, братья, взятые в дом еще при отце Лауры, и, наконец, немного поодаль можно было заметить маленького худенького человечка в очках, возраст которого не поддавался определению. Лаура вспомнила, что раньше видела его в доме, но никак не могла вспомнить его имени.