Филиппа Грегори - Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни Страница 8

Мой дедушка тепло усмехнулся своему любимцу.

— Выведи-ка ее, — кивнул он Денчу и обернулся ко мне. — А что ты, маленькая мисс Джулия? Как всегда, держишься в тени Ричарда?

Я вспыхнула, но ничего не сказала. Мне явно не хватало легкости Ричарда в обращении со взрослыми. Я хотела объяснить, что тоже прибежала посмотреть на лошадь. И что бежать из одного поместья до другого очень далеко. И что не надо винить Ричарда за мой приход. Но ничего из этого я не осмелилась сказать. Я только стояла, глупо разглядывая свои башмаки, и молчала.

И тут Денч вывел кобылу. О, она была очаровательна. Красивой, рыжеватой масти с чуть более темными гривой и хвостом. Она спокойно стояла рядом с Денчем и внимательно смотрела на нас.

Ее глаза, темные, как расплавленный шоколад, казалось, звали меня, и, не дожидаясь разрешения Ричарда, я прошла мимо всех и протянула к ней руку.

Она тихонько заржала и стала обнюхивать мой карман. У меня с собой, конечно, ничего не было, но я взяла у Денча горсть овса, и ее губы коснулись моей ладони. Они были такие невинные и мягкие, как ладошки ребенка. Я протянула руку и погладила ее за ушами — там, где матери обычно облизывают своего жеребенка. Она вытянула голову и стала обнюхивать перед моего платья. Совершенно не думая о том, что делаю, я нагнулась и тоже понюхала ее нос. Это была любовь с первого взгляда.

— Поторопитесь, мастер Ричард, или вы лишитесь своей лошади, — дедушка следил за мной с одобрением. — Твоя кузина может опередить тебя. Нужно сказать, что Беатрис была редкой наездницей, да и твой папа, Джулия, смотрелся на лошади хоть куда. А что касается вашего дедушки, то мы с ним такие устраивали скачки, что они до сих пор снятся мне в ночных кошмарах. Все Лейси были помешаны на лошадях.

Сделав шаг назад, я пропустила вперед Ричарда, но осмелилась спросить:

— А как ее зовут?

— Шехеразада, — ответил мой дедушка тоном глубокого отвращения. — Я зову ее Салли.

— Шехеразада, — прошептала я про себя. — Принцесса из арабских сказок.

— В ней действительно есть примесь арабских кровей, — продолжал говорить дедушка. — Отличная лошадь. Я сам выбрал ее на распродаже у бедняги Таила. На ней ездила его дочь. Между прочим, эта кобылка ходила под дамским седлом, и нет причин не учиться тебе тоже скакать на ней, моя дорогая. Будешь учиться одновременно с Ричардом.

— У Джулии нет амазонки, — твердо заявил Ричард, пытаясь скормить Шехеразаде пару зеленых яблок из нашего сада. Но он явно старался держаться подальше от нее. — Мама Джулии ни за что не позволит ей скакать без амазонки.

— Жаль, — проговорил дедушка. — Но, я думаю, мы найдем какой-нибудь выход из положения.

Ричард бросил на меня взгляд. Только один взгляд.

— Нет, — с сожалением произнесла я. — Спасибо, не надо, дедушка.

Больше я ничего не могла выговорить. Дедушка с удивлением поднял бровь при моем странном отказе от его предложения, обернулся к лошади и стал придерживать ее чудную голову, когда Ричард садился на нее.

— Какова она? — прокричал он, отпустив лошадь. Шехеразада медленно направилась к конюшне, а Ричард пригнулся, судорожно вцепившись в ее гриву.

— Великолепна, — ответил Ричард, но лицо его побледнело.

Тут дедушка бросил взгляд на часы в конюшне и заторопился.

— Достанется мне от вашей мамы, — сокрушенно заметил он. — Денч, пожалуйста, заложи маленькую коляску и доставь этих молодых людей домой. Если они вернутся домой после того, как стемнеет, Селия оторвет мне голову.

Денч без церемоний ссадил Ричарда на землю и повел Шехеразаду в конюшню. Я невольно последовала за ним, чтобы еще побыть с лошадью.

— А вы когда же будете учиться, мисс Джулия? — спросил меня Денч, следя за выражением моего лица, когда я давала сено лошади.

— После того как научится Ричард, — ответила я, понимая, что Ричард хочет иметь свою собственную лошадь. И я также знала, что уступи я ему в этом, и у меня не будет более преданного друга, чем он. Мы всегда делились нашими игрушками, и если я быстро возвращала их и уступала свою очередь Ричарду, то мы никогда не ссорились. Он разрешит мне сколько угодно скакать на Шехеразаде, когда поймет, что она принадлежит только ему и я не претендую на нее.

— Мастер Ричард любит быть всегда первым, а? — Денч бросил на меня внимательный взгляд. — А вы не возражаете, мисс Джулия?

— О нет! — я даже улыбнулась при этой мысли. — Я очень хочу, чтобы Ричард научился ездить верхом.

Денч пробормотал что-то себе под нос и вывел коляску из конюшни. Мы с Ричардом уселись поудобнее, и дедушка помахал нам на прощанье сигарой.

— До завтра, мои дорогие! — весело попрощался он. — И передайте вашей матушке мои извинения.

Нам не потребовалось ни в чем признаваться. Мама сразу догадалась, где мы, и сидела в торжественном одиночестве за ужином. Когда мы, крадучись, вошли в обеденную комнату, она даже не подняла на нас глаз.

— Вы можете поужинать на кухне, — холодно сказала она. — Дети, которые ведут себя как конюхи, вполне достойны есть на кухне.

Что мы могли на это возразить? Я присела и приготовилась выйти из комнаты, но Ричард шагнул вперед и положил около маминой тарелки красную розу, открыто сорванную в саду Хаверингов.

Ее глаза сразу потеплели.

— Ох, Ричард! — воскликнула она. — Ты бываешь таким непослушным! А теперь ступайте есть, а потом быстро в ванну, иначе не будет вам завтра никаких прогулок.

Я ложилась спать в ту ночь счастливая оттого, что мы прощены. Двое самых дорогих для меня людей не сердятся на меня.

— У тебя будет амазонка, — тихо сказала мне мама, зайдя поцеловать меня на ночь. — Я разыщу что-нибудь подходящее в Хаверинг Холле. Или куплю тебе новую.

— Ты будешь учиться скакать верхом, — пообещал мне Ричард на ступеньках лестницы по дороге в наши спальни. — Как только я научусь, я сразу стану учить тебя, дорогая маленькая Джулия.

— О, спасибо большое, — и я повернула к нему лицо для традиционного вечернего поцелуя. Но в этот раз он, неожиданно миновав подставленную щеку, поцеловал меня в губы.

— Милая Джулия, — ласково произнес он, и я поняла, что мой отказ от дедушкиных уроков не прошел незамеченным и заслужил награду. Лучшую из наград, поскольку любовь Ричарда была для меня дороже всего в мире.

Глава 2

Долгожданный урок Ричарда оказался чрезвычайно утомительным для дедушки, унизительным для него самого и нескончаемой скукой для меня. Сначала я просто не могла понять, что происходит.

Уже когда Ричард отправился в конюшню за лошадью, его лицо было таким бледным, что веснушки на носу казались какой-то болезненной сыпью, а глаза горели лихорадочным блеском. Я решила, что он просто взволнован приятным ожиданием.