На пороге прошлого - Юлия Цыпленкова Страница 8

Правда, на курзым мои звери могли сбегать после возвращения из-за стен, вместо того чтобы войти на наше подворье, но после курзыма шли в свое «логово» без всяких понуканий и сопротивления. Люди даже перестали обращать на них внимание. Впрочем, дурных, кто бы пожелал подойти к хищникам, не имелось. Иртэгенцы шли по своим делам, рырхи по своим.

Но вернемся к защите Иртэгена от голодных стай. Увидев, что выход с воинами за ворота может закончиться трагически для людей или рырхов, Танияр принял решение выпускать зверей одних. Теперь ягиры помогали им со стен, если видели, что на наших подопечных могут напасть дикие собратья. Так прекратились распри, и угроза нападения на своих оказалась сведена к нулю. И как только стаи уходили, наша троица заходила в ворота. А дальше или подворье, или курзым, это уже рырхи решали сами, если, конечно, их не перехватывал двуногий вожак.

А потом исчез и Танияр. Звери несколько раз вышли в свой рейд за ворота и однажды уже не зашли. Их звали, даже искали, но троица не откликалась. Кийрамы рассказали, что видели их в одной из стай. Тоже звали, однако рырхи хоть и оглянулись, но подходить не стали. Так мои малыши ушли во взрослую жизнь, и я, узнав об этом, расстроилась до слез. Признаться, и по клыкастой троице я скучала не меньше, чем по людям или Ветру.

Понадеявшись, что голос матери сможет вернуть их назад, я пошла на стену еще в день моего возвращения. Я звала рырхов, укоряла и пеняла, что они обрекли себя на голод, но никто так и не появился.

– Может, ушли далеко, – попытался успокоить меня ягир, стоявший на страже Иртэгена.

Я одарила его мрачным взглядом, вздохнула и ушла на подворье. На следующий день я снова звала, и через день. А потом Танияр сказал, что надо довериться Хайнудару. Если он пожелает, то вернет наших хищников домой.

– Может, дух желал, чтобы мы помогли им вырасти и окрепнуть, а теперь у рырхов началась их взрослая жизнь. Они ведь и вправду взрослые, свет моей души.

– Хоть бы еще разочек их увидеть, – всхлипнула я.

– На всё воля Отца, – философски ответил супруг, у меня возражений не нашлось. Но сегодня я все-таки еще раз решила попытать счастья.

Мы втроем поднялись на стену. Я кивнула на приветственные поклоны ягиров и, застыв, вгляделась в даль. Большая поляна была похожа сейчас на огромное выбеленное полотно. Совершенно ровное и ослепительно чистое. Ни единого следа не пересекало его, и даже если вчера их было великое множество, то за ночь метель навела свой порядок и вернула нашему сангару первозданную дикость, не тронутую ни звериной лапой, ни человеческой ногой.

– Да-а… – протянул магистр. – Даже не верится, что за прошлое лето на этом месте произошло столько событий, о которых вы рассказывали. И праздник, и война, и рождение Айдыгера… Невероятно.

– Вы повторили мое любимое слово, мой дорогой друг, – с рассеянной улыбкой ответила я. – Весь прошедший год я только его и говорила. Всё здесь невероятно и восхитительно в равных долях.

– Может, и так, – ответил Элькос. – Я пока только знакомлюсь с этим миром.

– Вот увидите, – уверенно сказала я и не глядя взяла за руку. – Друг мой, помогите мне, усильте голос. Вы ведь умеете это, насколько я помню.

– Да, разумеется, – чуть склонил голову хамче и встал за моим плечом. – Давайте попробуем. Этот навык с новой силой я еще не проверял.

Кивнув, я кашлянула, прочищая горло, а после крикнула:

– Мейтт! Бойл! Торн!

После вновь замерла, вглядываясь в даль. Но никто не спешил к Иртэгену, и я воскликнула, вдруг испытав отчаяние:

– Мейтт! Ну где же вы?! Мейтт!!! – И закончила уже тихо: – Я так скучаю по вас, детки…

И вновь ответом мне была тишина. Никто из рырхов так и не показался. Я простояла немало, снова выкрикивала их клички, а потом сдалась. Значит, и вправду пришло время попрощаться с моими лохматыми детками. Воля Хайнудара исполнена, и трое детенышей не погибли. Мы сберегли их, вырастили и крепко поставили на лапы… надеюсь.

– А что если они погибли… – охнула я от неожиданной догадки. – Что если дикие собратья их не приняли? О Хэлл, – прикрыв ладонью рот, прошептала я, и поляна расплылась перед моим взором. – Хайнудар, не допусти, молю…

– Дорогая, ну что же вы снова плачете, – по-отечески тепло обнял меня магистр. – Всё бы вам слезы лить. Что вас так расстроило? То, что ваши звери не откликнулись? Так ведь их и вправду может не быть в этих землях. Стая могла уйти.

Элькос не понял меня, потому что говорила я на языке Белого мира. Зато поняли ягиры, и Юглус подступил ближе:

– Зря плачешь, Ашити. Они сильные и свирепые. И стоят друг за друга, в стаях такого нет. Они скопом нападают на одного…

Он замолчал под моим взглядом. Скопом! Трое против стаи! Да они попросту не выстоят против голодных хищников, а эти звери допускают каннибализм… И перед внутренним взором вновь встала картина из прошлой зимы, когда двое хищников рвали тело своего вожака, убитого Танияром.

– Отец! – надрывно всхлипнула я.

А потом по телу пробежала стайка мурашек. Она возникла под ладонью магистра и тонким ручейком потекла по позвоночнику, добралась до поясницы и разбежалась по всему телу. Но уже спустя короткий миг я ощутила тепло, ласковое и доброе тепло, обнявшее меня, словно заботливые руки, какими были руки моего старого друга. А следом пришло успокоение. Я перестала всхлипывать и затихла.

– Вот и хорошо, – услышала я голос хамче.

Подняв на него взгляд, я шмыгнула носом и слабо улыбнулась:

– Благодарю. Только я всё равно переживаю за них.

Я оборвала саму себя, но новых слез так и не появилось. И хоть я чувствовала себя подавленной, но острых переживаний уже не было. Только надежда, что детки и вправду живы, потому что они умные и сильные. Не оставь их, Хайнудар, своим покровительством…

– Идемте, – сказала я и первой направилась к лестнице.

Юглус меня понял, потому что я говорила на языке Белого мира, а магистр просто последовал за мной. Мы успели спуститься до среднего яруса стены, когда сверху крикнули:

– Дайнани, рырхи!

– Что?

Погруженная в невеселые размышления, я обернулась и с непониманием посмотрела на воина.